Гаджимурад Гасанов - Тайна Дюрка. Том 1

– Перед вами красотой блещет кавказская лань. Эта красота из Черкессии. Она в лучшей одежде, какую носят самые богатые пери на Востоке. Ее стан стройнее гибких веток ивы, речи ее нежнее ветерка на заре. Кто станет обладателем этой жемчужины, не будет знать ни горя, ни недостатка!

Покупатель в атласном красном халате, в тюрбане, с чувяками с острыми носами, надетыми на босые ноги, глядя в глаза невольницы, затрясся:

– Сколько стоит эта невольница?

Посредник:

– Цена этой жемчужины Кавказа десять тысяч динаров. Ее владелец клянется, что эти десять тысяч динаров не покроют расходы на ягнят, горских ланей, которых резали, чтобы кормить ее свежим мясом, поить водой, набранной с вершин кавказских гор! Взгляните, как она одета: бархат, золото, драгоценные камни! Самые лучшие мастера слова, ученые-арабисты учили ее мудреным наукам. Красавица изучала чистописание, грамматику, восточные языки. Эта лань лучше любого ученого-арабиста толкует Коран, основы законоведения, каноны религии, врачевания. Она лучше любого устаза играет на струнных инструментах.

– А ну-ка, братец, покажи ее зубы.

Посредник заставил невольницу раскрыть рот. Невольница показала ровный ряд зубов. Зубы были здоровы, чисты, сияли перламутром.

– Пусть она декламирует стихи.

Девица звучным грудным голосом прочла одну суру из Корана. Чем изумила окружающих.

– Пусть танцует.

Откуда-то в руках виртуоза появился бубен. Над головами невольниц пронеслись звонкие удары пальцев о бубен. Девушка закрутилась так юрко, что подол ее платья завихрился.

Торг состоялся.

В другом месте невольница сама рассказывает о своих достоинствах. Ее спросили:

– Как тебя зовут, красавица?

– Мое имя Амина, – мягко ответила невольница.

– О, Амина, скажи на радость, каким наукам обучена? Что еще умеешь делать? – спросил купец.

Невольница отвечает:

– Господин, я хорошо знаю точные науки: математику, геометрию, астрономию. Обучена словесности: грамматике, лексике, законоведению, умело толкую суры Корана. Кроме того, я играю на домбре, знакома с музыкой Востока, хорошо рисую. Я изучила Коран, читаю его согласно семи, десяти и четырнадцати чтениям. Я знаю число сур Корана, стихов, его частей, половин, четвертей, восьмых, десятых. Знаю и число падений ниц. Я знаю количество букв в Коране, стихи, отменяющие и отмененные. Я знаю суры мекканские и мединские, условия их ниспослания…

Покупатель из-за пазухи вытащил томик Корана, приложил к губам, передал невольнице:

– Читай вот эту суру, – показал пальцем.

Кругом все замерли. Девушка поклонилась, приложила Коран к губам, ко лбу. Она оглядела толпу жгучими глазами, изящно наклонила голову над священной Книгой и стала декламировать одну из сур. После первых же слогов, прозвучавших из ее уст, на площади многие замерли, встали на колени. Они за невольницей шепотом повторяли заветные слова Корана. Невольница так мастерски читала, что поразила всех своим голосом, дикцией, выразительностью чтения. У нее был такой завораживающий голос, что многие плакали в умилении. Девушка закончила чтение, Коран, кланяясь, передала его хозяину. Вдруг площадь взорвалась от криков восторга, грома аплодисментов.

Объявились множество покупателей этой жемчужины. Аукцион состоялся на окончательной цифре в двадцать тысяч динаров. Один из покупателей выложил запрошенную посредником сумму.

На другой площадке покупателю было достаточно одного заявления продавца:

– Эта леги из Кавказской Албании.

Покупатель, ударяя по рукам, лишь воскликнул:

– Если есть в этом деле грех, да падет он на голову продавца!

Сделка состоялась.

Генерал выбрался из толпы, направился к площади храма Ашшура. На площади для проведения «праздника любви» доделывали последние мелочи.

«Праздник любви» продлится четыре дня. По той информации, которую генерал получил от доверенных лиц Абрама, его девочек на аукцион выставят в последний день празднования.

В «день триумфа» с рассветом в город на взмыленных конях въехали два всадника. Один из всадников – женщина, переодетая в мужскую форму. Всадники шагом проехались мимо загримированного генерала Адада, который в это время затесался в толпу, прущую на центральную улицу. Эта дорога вела к храму Ашшура. Генерал Адад во всаднике узнал друга Абрама. Но не показал виду.

– Судьба благосклонна к нам, Амелия! – произнес Абрам. – Мы не опоздали на «день триумфа». Храм Ашшура находится там, за спинами стражей царицы!

– Господин, я рада, что мы вовремя успели. Успели, пока по улице ради триумфа не провели пленников царицы?

– Всему свое время…

– Но подскажите, как мы выберемся из этой гущи собравшихся? Как бедных девочек вызволим из плена царицы? Сами же не нападем, когда они будут проходить мимо дома? Переодевшись купцами, простыми гражданами, в толпе, видимо, затаился не один стервятник царицы, выслеживая нас?

– Да, Амелия! Везде расставлены капканы царицы. Эти шакалы того и ждут, чтобы затолкать нас туда! А потом вздернуть на виселице перед всей беснующейся толпой. Не волнуйся: в толпе на площади работают десятки моих друзей. В случае опасности они предупредят нас. Девочек спасем… есть один план… Ты же знаешь, генералу Ададу я обязан жизнью и честью моих дочерей!

Абрам эти слова произнес приглушенно. Но генерал их издалека прочел по выражению его губ. Адад лишний раз убедился, что Абрам остался человеком чести. Он нутром чувствовал, что боги им помогут.

Абрам со спутницей повернули лошадей в переулок. А там, в тени кипарисов, стоит его старый дом, который охраняет старый слуга-еврей. Скоро мимо окон его дома к храму Ашшура для триумфа поведут всех пленных царицы. Среди них могут находиться и девочки генерала.

– Если невеста и дочки генерала будут в числе пленниц, ведомых на площадь Ашшура, в чем я не сомневаюсь, то мы увидим их из окон дома, – прошептала Амелия, словно читая мысли хозяина.

– Если в гуще плененных не будет девочек, – голос Абрама задрожал, – то царица приказала их или казнить, или продала тайно.

Амелия затряслась.

На площади перед храмом Ашшура собрались толпы людей. Улица, ведущая мимо дома Абрама, переулки заполнены толпами людей, стремящимися на площадь. Наконец всадники вырвались из кольца толпы, протискивающейся мимо них. Они остановили лошадей у заднего двора мрачного на вид домика.

Дом с главной улицы смотрелся совершенно нежилым. Осмотрев ставни, двери запертые наглухо, спутница нагнулась, на себя потянула дубовую калитку, обитую металлическими листами. Она была заперта. Прежде чем слезть с лошади, Абрам подозрительно огляделся по сторонам, постучался в калитку. Долго никто не отзывался. Наконец сквозь узкую щель ставней они услышали дребезжащий старческий голос: