Семён Штейнберг - Жизнь вместо жизни

… Вероятно, моему брату повезло меньше… Не зная брата «вживую», видя только его фотографию ещё пятнадцатилетним мальчишкой, я встретился с ним в начале октября 1965 года на Курском вокзале Москвы. В это время я проходил срочную службу недалеко от столицы. Тогда, ещё не прослужив и года, я задал ему вопрос об офицерском училище по его специальности. Прослужив более десятка лет и будучи уже капитаном, он ответил на мой вопрос, весьма своеобразно:

Двадцать пять лет беспросветной жизни, ради двух просветов на погонах???…

… Мой собеседник почти ничего не рассказывал о подробностях своей службы. Разговор шёл о семье, о детях, о жизни, о людях, которые его окружали. Мой гость был старше меня, и у него уже было четверо детей – две двойни – два мальчика и две девочки… Он был мудрее меня, больше повидал и больше знал о жизни, чем я… Ирония судьбы. Мой двоюродный брат, тоже офицер, чуть старше моего гостя, и тоже авиационный инженер, имел также четверых детей, двух пар двойняшек – двух мальчиков и двух девочек. В дальнейшем некоторое время мы перезванивались с Полковником, затем связь оборвалась… Только спустя более десяти лет, уже будучи сам в командировке, случайно встретил своего давнего знакомого на авиационном заводе, в одном приволжском городе.

Конечно, ни о какой гостинице не могло быть и речи, ничего удивительного в этом нет. Только детей в его доме было значительно больше и были они значительно младше, чем те, о которых он рассказывал. Я вполне уверенно предположил, что это уже его внуки. Я глубоко ошибался. Это были его дети. Кроме своих шестерых, уже выросших, в этой семье воспитывались ещё… восемь приёмных детей. Помнится, самой младшей я подарил какую-то замысловатую игрушку, попавшуюся мне в магазине…

Несколько лет мы снова изредка перезванивались, затем снова связь прервалась…

Года три назад, в дверь моей квартиры позвонили. На пороге стояла незнакомая девушка, спросила меня…

Оказалось, та самая маленькая девчушка, дочь моего старого знакомого. В доказательство она вытащила из сумки игрушку, подаренную мной много лет назад… Со слезами на глазах и дрожью в голосе она сообщила, что уже больше года, как отца не стало…

Перебирая немногие, оставшиеся отцовские вещи, его семья наткнулась на старый лётный шлемофон, какие носили в молодые годы все аэродромные служаки, с вложенной в него запиской с моим адресом и телефоном. Вероятно, зная о моей несбывшейся мечте, он хотел подарить его мне, в знак нашего знакомства и дружбы. Не успел…

Телефон мой давно сменился и дозвониться до меня они не смогли. Решили приехать сами, сделать то, что не успел сделать их отец…

Я с огромным удовольствием принял бы такой подарок из его рук, но принять вещь, ставшую семейной реликвией, я не мог.

– Мне самому осталось всего ничего, и передать эту память о вашем отце мне некому. Так и будет он пылиться, пока кто- нибудь не выбросит его за ненадобностью… Считайте, что он подарил его мне, и теперь я с глубоким прискорбием возвращаю эту семейную реликвию вам, его законным наследникам. Вы будете передавать его из поколения в поколение, своим детям, внукам и правнукам, рассказывая об отце и дедушке, и память о нём будет жить вечно. Бережно, словно боясь уронить, взял в руки этот старый, потёртый шлемофон, прикоснулся к нему своими губами и также бережно вернул его девушке. Мне показалось тогда, что он хранил тепло носившего его человека.

Как много лет назад, мы сидели до глубокой ночи и рассказывали друг другу об отце и друге. Прощаясь, девушка предложила записать его воспоминания и рассказы.

– Это будет лучшим ему памятником. Только не называйте его и наших настоящих имён. Отец ни за что не разрешил бы этого.

Так родилась идея этой книги. Даже обозначилось название: «Рассказы в рассказах».

Сначала получились отдельные, никак не связанные друг с другом рассказы, по сути об одном человеке. Без начала и без конца и, что самое главное, без причин и осмысления тех или иных дел и поступков. Скучно и неинтересно. К тому же, человек существует в обществе, среди людей, а не в безвоздушном пространстве, что тоже сильно влияет на его поведение.

Тогда мне пришла интересная мысль.

Объединив все услышанные мной истории, точнее, всё, что удалось вспомнить, в единое целое, оставляя своего приятеля главным героем, я «включил» в его жизнь события и истории других моих собеседников. В большинстве своём людей, так или иначе, связанных с авиацией, военных, бывших военных, сугубо гражданских, с которыми имел честь познакомиться и «общаться» в неформальной обстановке. В моей книге они стали его сослуживцами, его друзьями и товарищами. Немного добавил из своей жизни, в частности, некоторые факты и события из моего детства и юношества, срочной, армейской службы – то, чего не услышал от собеседников, но что обязательно с ними должно было или могло произойти… Но не придумал я почти ничего.

Только для связки этих событий и историй в одно целое, пришлось немного додумывать самому. Объединённые в одну судьбу, эти события и истории могут показаться невероятными, даже фантастическими, а порой и наивными для жизни одного человека. Даже для судеб нескольких человек. Но разве это самое важное, самое главное? Важно то, что эти события происходили, а с кем, где и когда…

Не подошло и первоначально придуманное название.

И ещё. Виноват, повторюсь. Когда-то, в молодости, я тоже хотел стать авиационным инженером, военным или гражданским, – неважно, и только моя собственная глупость не позволила мне им стать. Вы прочтёте об этом …

Я по – хорошему завидовал людям, чья жизнь была связана с авиацией, с армией. Тысячу раз я проклинал себя, тот день и час, когда изменил своей МЕЧТЕ. Жалею до сих пор!В тысячный раз подтвердилась истина, которую очень давно внушал нам наш мудрый старшина

ОШИБКУ ИСКАТЬ НАДО ТОЛЬКО У СЕБЯ!

… Не очень счастливо сложилась и моя семейная, личная жизнь …

Сейчас, я отдал бы всё за то, чтобы прожить свою жизнь, хотя бы в малой степени, похожую на те судьбы, о которых я слышал и о которых имею честь Вам рассказать. Удачи Вам! Честь имею!

Поздний вечер. Отвратительная московская осенняя погода середины ноября. Непонятно, то ли дождь с мокрым снегом, то ли мокрый снег с дождём. И сильнейший, промозглый порывистый ветер, неизвестных направлений, пронизывающий до самых костей.

Мы – это я, старший техник – лейтенант Семён Полянский, моя спутница Людмила и ещё сотни пассажиров ожидаем посадки на перроне Ярославского вокзала в скорый поезд «Москва – Владивосток». Состав ещё не подали и сотни продрогших людей растянулись по длинной, словно взлётная полоса аэродрома, платформе. Ветер раскачивает тусклые фонари, и, в такт ветру, сотни теней мечутся по перрону, словно пытаясь догнать ушедший без них поезд…