Лора Козловская - Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…

– «Бренчат кавалергарда шпоры. Мелькают ножки милых дам,» – продолжил Станислав и в порыве душевного подъема обнял Михаила за плечи…

– «По их пленительным следам летают пламенные взоры», – закончил цитировать стихи Михаил и, поцеловав сложенные в щепотку пальцы обеих своих рук, пустил воздушные поцелуи во все стороны света…

– Трогай, Аркашка! Трогай!.. – снова отдал Станислав приказ своему кучеру. – Не то опоздаем! – поудобней уселся Станислав на диванчике коляски и настроился получать удовольствие в мягких его подушках.

Однако Аркашка не спешил выполнять команду своего хозяина. Вместо этого он принялся топтаться на месте и нещадно тереть рукой свою мощную, покрытую от волнения багровыми пятнами шею. Может… собирался с мыслями и решимостью о чём-то спросить своего барина?.. Кто ж его знает…

Станислав неплохо знал своего кучера Аркашку, знал его, как исполнительного работника и добросовестного конюха. Ухаживая за лошадьми, он с полной отдачей предавался своему любимому делу, к которому призван был не иначе как самим Господом. Аркашка никогда не был замечен в пьянстве… Прекрасно знал географию города Могилева и его окрестностей… Был опрятен… Для выезда с барином у него имелась специальная форма – серая косоворотка из льна, серый жилет, добротный чёрный пиджак, широкие чёрного цвета портки и почти новые, всегда начищенные до блеска сапоги. Рыжую густую шевелюру Аркашки непременно прикрывал картуз с чёрным лакированным козырьком. Одежду Аркашка держал в идеальной чистоте, строго выполняя наказ своего хозяина. Хранил он свой костюм у себя в комнатушке, выделенной ему, как и всей остальной прислуге, в цокольном этаже дома.

Аркашка несказанно гордился тем, что находится в услужении самому банкиру, господину Войцеховскому, которого очень уважали все господа и дамы Могилева. Когда он вез своего хозяина по улицам города, его до предела распирали эмоции значимости от причастности к важному делу. На большой скорости, а только так любил Аркашка управлять экипажем, окрикивал он своим мощным басом всех кряду зазевавшихся на пути его следования прохожих.

Несомненно, в умелом управлении экипажем и добросовестном отношении к лошадям, всегда накормленным, намытым и начищенным, отказать Аркашке было бы несправедливо. В этом ему не было равных. Но по части красноречия… да что там, красноречия… в элементарном умении вступать в разговор с людьми – тут уж Господь, несомненно, обделил парня. Словарный запас Аркашки был небольшой… Скажем…. совсем маленький. А если из него, из этого словарного запаса Аркашки, выкинуть ещё и все матерные слова, на которые он не скупился – скорее всего, для пущей важности – то от сказанного им осталась бы пара-тройка неказистых слов, несколько междометий и множество долгих пауз, используемых им для вдумчивого раздумья. Но люди, вступающие в контакт с кучером Аркашкой, понимали его и без слов, настолько многоговорящими были его мимика, эмоции и жесты.

Между тем… Аркадий по-прежнему безмолвно топтался на месте…

– Итак, дружище, как я понял, ты желаешь меня ознакомить с какими-то своими глубокомысленными размышлениями? Пожалуйста! Я готов тебя выслушать! – доставая из прорезного кармашка своего белоснежного жилета часы, великодушно позволил ему Станислав. – Да побыстрей, прошу тебя! Видишь же, опаздываем мы!.. Боже! Как стремительно летит время! – сокрушённо покачал он головой, взглянув на циферблат часов…

Аркадий, который все это время информацию о действиях и перемещениях в пространстве своего хозяина и незнакомого ему барина получал только благодаря функции бокового зрения, встрепенулся, с усердием почесал затылок, и…. снова принялся переминаться с ноги на ногу. Мозг Аркадия по-прежнему не желал включаться в работу.

– Аркадий, – по-отечески спокойно обратился к нему Станислав, – я весь во внимании… Ну-у-у?.. Что у тебя там нагорело?..

И тут… лицо Аркадия просветлело, а взгляд его оживился, вследствие чего можно было предположить, что он уже готов озвучить мысль, завязшую в его мозгу. Этот факт не ускользнул от внимания чуткого Станислава и он, чтобы поскорее столкнуть застопорившийся процесс мышления своего кучера с мертвой точки, ненавязчиво посоветовал ему: «Аркадий! Когда в твою светлую голову приходит какая-либо мысль, ты не тяни кота за хвост, а старайся поскорее за неё ухватиться и тут же, пока не забыл, озвучить ее. Самое главное – не упускай момент!.. Кто знает, Аркадий, может, она, эта пришедшая в твою голову мысль, по своей сути гениальна, а ты – единственный на свете, кому пришла она в голову…».

Однако Аркадий, дослушав до конца долгий и ёмкий для его разумения монолог хозяина, вообще перестал сосредотачиваться на мысли, застрявшей в его голове. Он принялся осознавать смысл слов, сказанных хозяином, при этом донельзя сдвинув свои лохматые рыжие брови к широкой, усыпанной рыжими веснушками переносице.

– Эко, брат!.. Эдак, cholera, мы с тобой и до утра не управимся! – разочарованно вымолвил Станислав. – Ну-у-у! Будь краток и излагай уже, что у тебя там на душе накипело…

– Э-э-э-э… Як яго… – вдруг вымолвил-таки Аркашка…

– Что-что?! – поморщился Станислав…

– Ты же сам попросил его быть кратким, – съехидничал Михаил.

От напряженных размышлений, а еще оттого, что лицо его барина недовольно сморщилось, а барин-гость посмотрел на него как-то уж больно не так, Аркашка покрылся еще более, нежели прежде, бурыми пятнами и…. окончательно ушёл в себя.

– Ach, cholera!.. – занервничал Станислав, – такими темпами он и до второго пришествия Христа не разродится! Как думаешь, братишка, он ещё долго будет испытывать мое долготерпение?! – посмотрел он вопросительно на Михаила.

Михаил тяжело вздохнул и… принципиально отвернулся в сторону.

– Дружище, – снова глянул на Аркашку Станислав, – я полагаю, это и всё, о чем ты хотел мне сегодня поведать? Можем ехать?

Кучер отрицательно покачал головой…

– Понятно!.. Ехать мы ещё не можем. Тогда излагай!.. Я весь во внимании…

Однако Аркадий по-прежнему только молчал и переминался с ноги на ногу.

– А-а-а-а…. – вдруг осенило-таки Станислава, – ты насчет прибавки к жалованию. Я правильно тебя понял?

Аркадий снова отрицательно покачал головой и наконец-то вымолвил: «Гэтый, як яго…».

– Кого его?! Говори уже, чего хотел! – повысил голос Станислав.

– Я, пан, гэтага….

– Которого?! – выжидательно уставился на него Станислав.

Несчастный Аркашка снова, как средь двух берез, запутался в своих мыслях и умолк.

– Уж не тебя ли он стесняется?.. – устремив взгляд на Михаила, призадумался Станислав. – Сроду до такой степени не мычал… Просто-таки небывалый случай…