Юрий Старобинец - Земная жизнь с пропиской в небе. Книга первая

Первый полет по маршруту дался Старову очень тяжело. Сложнее всего было освоить внешнюю связь с диспетчерами центров управления полетами. Сначала Андрей писал на бумажке под диктовку радиста то, что нужно было сказать, потом нажимал передатчик станции и с волнением все это тараторил, там переспрашивали, он не понимал, вмешивался командир экипажа и все подправлял. В московской зоне было еще сложнее, десятки экипажей пытались перекричать друг друга в эфире, Андрей сделал три попытки запросить снижение, но его никто не слышал. Командир не выдержал, коротко приказал заткнуться и сам управлял самолетом и вел связь. Что удивительно, на запросы командира всегда отвечали.

После посадки Андрей подумал, что ему никогда этого не освоить и, как побитый щенок, забрался на сидение, просидев до погрузки и следующего вылета. Вести радиосвязь при вылете из московской зоны ему уже не доверили. Второй этап освоения радиосвязи начался после занятия эшелона и ровного долгого монотонного полета через всю Россию с тремя промежуточными посадками. Голос окреп, связь стала более понятна, однако ошибок было достаточно. При проходе Новосибирска диспетчер коротко сказал: «С востоком». Андрей машинально ответил:

– Понял, – не понимая, что нужно перейти на другую частоту восточного сектора зоны.

Командир тоже не понял и после невнятного ответа Андрея сам вышел в эфир для уточнения команды. В самый начальный момент разъяснения диспетчера до Андрея дошел смысл сообщения, и он начал менять частоту связи, не дав командиру договорить. Дальше последовал сильный удар кислородной маской по голове пилота и, надо сказать, по делу.

На Сахалине они пробыли двое суток. Андрей рвался посмотреть все, начиная от магазинов, в которых ничего не было, заканчивая местными танцами в клубе. Но командир экипажа запретил туда ходить и тем более покупать у местного населения красную рыбу. Андрей возмущался такими решениями. Нарушив запрет, они вместе со штурманом купили у местного жителя по большой рыбине за довольно высокую цену и спрятали в самолете. На танцы тоже заглянули, но, испугавшись вида местной молодежи, быстро вернулись в гостиницу. В день вылета командир Зайцев приказал Андрею загрузить до Хабаровска вещи местного командира батальона и 200-литровую бочку кеты, которую потом разделили поровну на весь экипаж. Купленную втайне от командира рыбу Андрей забыл в самолете, разделенную из бочки рыбу пришлось раздавать по соседям, чтобы не испортилась. Командировка длилась полтора месяца, не было погоды, изменяли задание, грузили, выгружали… Морозы, гостиницы…

Первую похвалу от командира Андрей получил на обратном пути, после посадки на Чкаловской. Связь в московской зоне Андрей уже вел хорошо. Из этой командировки он вернулся другим летчиком, уверенным в себе, готовым к любым испытаниям. Изменения в летчике почувствовало и руководство, за что хвалили капитана Зайцева, однако Нефед Иванович считался неперспективным командиром корабля по возрасту, поэтому майором он так и не стал.

Через год Старова определили правым летчиком в экипаж заместителя командира полка по летной подготовке. Теперь уже Зайцев ходил к командиру полка с просьбой оставить Андрея у себя и напомнил об обещании комэска. Ему объяснили, что Старова надо готовить к вывозной программе на командира корабля, поэтому ставят в экипаж инструктора. Нефеду Ивановичу дали нового молодого пилота, которого он постоянно при всех ругал, неизменно ставя в пример Старова. В новом экипаже на Андрея легло много дополнительных обязанностей. Все вопросы управления экипажем внутри эскадрильи приходилось решать ему. Дисциплина, наряды, технические обслуживание – все ложилось на его плечи, так как замкомполка из-за занятости с плановыми таблицами появлялся редко даже на полковых построениях. Андрею пришлось вести его летную книжку, рисовать командирские планы полетов, что, в целом, способствовало его быстрому становлению как будущего командира корабля. Командировок меньше не стало, его сажали в другие экипажи, использовали, как резерв. С родным экипажем он летал только два раза, но обе командировки запомнил на всю жизнь. Первая случилась сразу после назначения, двойным экипажем с руководящим составом батальонов осуществить рекогносцировку всех пригодных аэродромов от Урала до Хабаровска с целью исследования практической емкости аэродромов по вопросам посадки, стоянки, заправки, питания от полка самолетов и выше. Сроки были сжатые, зеленый коридор обеспечен, поэтому летели без отдыха, Андрей успевал дремать в период недолгих стоянок, пока старшие офицеры уточняли возможности аэродрома. Тяжелей всех пришлось руководящему составу батальонов. Не привыкшие к длительным перелетам, обросшие, полупьяные офицеры, на них было страшно смотреть при возвращении на базу. Один из них сказал Старову, что он только теперь понял, чтолетчиков не зря кормят шоколадом, и что своих детей в летчики ни за что не отдаст.

Вторая командировка была составом полка в Сирию. 25 самолетов, с интервалом 10 минут, вылетели на загрузку под Оршу. Затем сели в Венгрии на дозаправку и дальше по нейтральным водам, огибая Израиль, вошли в северную Сирию. Ясная ночь, внизу горели целые города, пламя от пожарищ смотрелось страшно, казалось, что и экипаж сгорит под этим обстрелом. Приблизились к Дамаску, внизу темно, освещение выключено, взлетной полосы не видно, удаление 8, 4, 2, нервы напряжены до предела, прохождение ближнего привода, удаление 1 км, кратковременно включается подсвет полосы, приземление. Быстро освободили полосу для взлета предыдущих экипажей, разгрузились, не выключая двигателей, и на взлет – сплошной конвейер. В эфире по внутренней связи доклады – витебский экипаж попал под обстрел на земле, в экипаже раненые.

И вот – выход в нейтральные воды, напряжение спало, экипаж почти спит, Андрей с большим трудом держит голову, которая временами самопроизвольно падает на штурвал. Командир контролирует работу экипажа в полглаза, даже не подозревая, что главная опасность еще впереди. Самолет летит строго по центру воздушной трассы, между итальянским «сапогом» слева и Албанией справа, впереди появляется суша и сплошной грозовой фронт. По внутренней связи тихий голос штурмана Веремейчикова Евгения Ивановича:

– Посмотрите, как Дубровник светится огнями, не спят, любовью занимаются всю ночь.

Последняя фраза прозвучала более грубо и встряхнула весь экипаж. Все бросился к остеклению кабины, бурное обсуждение, сна как не было. Как важно иметь такого человека в экипаже. По связи сообщают впереди идущие экипажи, что грозовой фронт сплошной, обхода нет. Посадка в Греции или Югославии невозможна, топливо на исходе. Каждый экипаж принимает самостоятельное решение. На этом самолете установлены самые новые двигатели. Пока штурман в локатор смотрит варианты обхода, командир устанавливает взлетный режим и набирает высоту. Экипаж вползает во фронтальную облачность.