Рудольф Баландин - Искушение свободой

– Никак нет-с, – отвечает Кропоткин, – изволите ошибаться. Никаких спектаклей-с.

– Ну, милости просим, присаживайтесь ко мне.

На столе пыхтит самовар, Кропоткин важно усаживается на кончик стула в сторонке:

– Покорнейше благодарим-с и здесь посидим-с.

Налил чай в блюдечко, подул, выпучив глаза, отгрыз крохотный кусочек сахару и стал пить. Малиновский, глядя на него, зашёлся от смеха, поперхнулся и едва не свалился со стула.

Разоблачить ряженого купца могли ещё на русской стороне, в казачьих станицах. Сюда уже дошёл слух о приезде важного начальника. В одной из чайных хозяйка спрашивает его:

– Сказывали, какой-то князь Рапотский приехать должен.

– Это верно, бабуся.

– Их сиятельство из Иркутска хотели к нам. Ну да где ж им в такую погоду?

– Это верно, – степенно соглашается Пётр Алексеев, – не для князя погода.

Его сопровождают пятеро верховых казаков. Из всей группы только у одного бурята огнестрельное оружие: древнее фитильное ружьё. Он стреляет косуль. Мясо идёт в пищу, а шкуры он припасает, чтобы уплатить калым за невесту.

Кропоткин – Пётр Алексеев – с трубкой в зубах идёт за своей кибиткой. С ним верховые казаки и старый китаец-чиновник в таратайке.

На перевале возле корявого дерева груда камней. К ветвям и камням привязаны разноцветные тряпочки и конские волосы. Чиновник останавливает таратайку, выдёргивает несколько волос из гривы своего коня и привязывает к ветке. Казаки, подумав, совершают тот же обряд с той же почтительностью, что и китаец.

– Отсюда вода в Амур, – с сильным акцентом говорит чиновник.

Выходит, они перевалили горы Хингана! Он – первый европеец, кому это удалось. Кропоткин выглядит невозмутимым. А в душе ликует: «Всякий путешественник легко представит себе мой восторг при виде этого неожиданного географического открытия. Хинган доселе считался грозным горным хребтом».

Чиновник облачается в синий халат и форменную шапочку со стеклянным шариком. Говорит важно, возвращая Кропоткину его паспорт.

– Дальше нельзя. Твой документ плохая.

– Как так плохая?

– Какой твоя документ? Вот моя документ настоящий. – Он показывает лист, красиво исписанный иероглифами.

Кропоткин задумывается. И находит выход. Достаёт из-за пазухи номер «Московских ведомостей». Аккуратно разворачивает газету и указывает на государственный герб:

– Вот мой настоящий паспорт!

Чиновник остолбенел. С таким документом он встретился впервые. Пришлось позволить Петру Алексееву двигаться дальше.

Кропоткин в облачении купца стоит на палубе маленького парохода «Уссури», плывущего вверх по реке. Его путешествие завершилось ещё одним географическим открытием. На западном склоне хребта Ильхури-Алинь он обнаружил вулканическую страну. А геологи считают, что вулканы находятся только вблизи морей.

Вдруг пароход, вздрогнув, замирает. Крик: «На мель сели!»

Несколько русских прыгают в воду, пытаясь сдвинуть судно. Тщетно! На помощь по мелководью подходят китайцы. Работают вагами, что есть сил. Дело не ладится. Кропоткин, стоя в воде, запевает «Дубинушку». Ему подтягивают свои, в такт налегая на ваги. Вот уже и китайцы подхватили напев, хотя и не зная русских слов. Еще усилие – и пароход сдвинулся с места.

На берегу капитан корабля устроил небольшую пирушку с местными жителями, помогшими в беде.

Кропоткин делится табачком с соседом-китайцем. Тот с уважением смотрит на окладистую бороду Кропоткина и жестами спрашивает, зачем ему такая борода. Кропоткин с важным видом выпивает стаканчик водки и показывает, что своей бородой ему очень удобно закусывать. Китайцы хохочут.

Пётр Алексеевич доложил о результатах своих экспедиций по Сунгари и к Большому Хингану на заседании Сибирского отдела Русского географического общества. В Петербурге на общем собрании Общества известный географ П. П. Семёнов (позже удостоенный имени Семёнова-Тян-Шанского) назвал первую из этих экспедиций «замечательным героическим подвигом», а вторую – ещё более важной для физической географии, чем Сунгарийская.

Петербургская газета «Северная пчела» опубликовала заметку о гигантских водопадах на реке Оке, притоке Ангары. Сообщалось, что они не уступают по размерам знаменитому Ниагарскому водопаду. Проверить это сообщение Географическое общество поручило П. А. Кропоткину.

Он был готов к новым путешествиям и приключениям. Предстояло пройти по малоизученным районам Восточного Саяна около 1300 км. Ему встречались горячие источники минеральных вод. Он осматривал графитовые рудники. Вёл метеорологические наблюдения. Отмечал особенности рельефа горных пород. Знакомился с бытом местного населения…

Вот только водопады оказались скромными. Один высотой не более 20 метров, а другой и того меньше при небольшом водном потоке. Кропоткин продолжил маршрут. Наняв лошадей, отправился с казаком вверх по ущелью Джунбулак.

Оно было прямым, словно по линейке глубоко врезанным в скалы, диким. Огромные глыбы, оторванные от каменных стен, заросли лиственницами. Натёки застывшей лавы переходили в настоящую гладкую мостовую, на которой валялись выбросы шлака. Сравнительно недавно тут действовали вулкан! Факт замечательный.

Странно выглядят валуны неместных пород, принесённые откуда-то издалека. Их называют эрратическими, то есть бродячими. Какая сила передвинула эти огромные камни порой через горные перевалы? Морские воды, некогда заливавшие этот край, или айсберги, плавающие по морям? Мощнейшие грязекаменные потоки? Крупные древние обвалы? А может быть, ледники, сползавшие с возвышенностей? Какой вариант подходит?

Кропоткин не высказал определённого суждения. Хотя обратил внимание на отполированные скалы в верхних частях гор. Это могло свидетельствовать в пользу ледников. Но приходилось прислушиваться к мнению крупнейших геологов, предполагавших преимущественный перенос валунов айсбергами.

Путешественнику было 22 года. Он уже стал опытным первопроходцем. Его всё больше стали увлекать приключения особого рода – научные. Сделано было в эту недолгую экспедицию немало. Отобрали 200 образцов горных пород, произвели замеры высот и описания ландшафтов, открыли кратер молодого вулкана.

В дремучем краю, оторванном от цивилизованного мира, встречались русские поселения преимущественно староверов. Кропоткин задавался вопросом: что привлекло сюда людей? И отвечал себе: стремление к свободе.

Брат Александр прислал из Петербурга книгу англичанина Дэвида Пэджа «Философия геологии». Её предполагалось перевести на русский язык. Работа увлекательная и чрезвычайно полезная, да и оплачиваемая. Это важно: денежный оклад невелик, а богатый отец не желает материально помогать своим сыновьям.