Егор Сандырев - Начало исхода. Сборник рассказов

Из субботних газет – «Московский Комсомолец» экстренный выпуск: «Сегодня, в 10 часов утра, спасателями наконец-то был извлечен на свет божий последний из ветеранов Великой Отечественной Войны, что добровольно ушли под землю пятьдесят пять лет назад во время отступления 175 стрелковой дивизии с позиций под Киевом. Одна из частей сводного отряда генерала Ф.Н.Матыкина в составе двух неполных мотострелковых рот, ушли под землю от преследующих их немцев, засев в большом подземном бункере со складом, где они, как считалось до недавнего времени все и погибли. Лишь стараниями кладоискателей, что попытались месяц назад проникнуть в наполовину затопленный бункер, было установлено, что под основными укреплениями, имеется еще один, гораздо больший ярус бетонированного укрепления, сокрытый от всех бронированной дверью, простиравшийся по самым скромным подсчетам, согласно показаниям гигрографа на белее чем пятисотметровое расстояние. После того как кладоискатели проникли на нижний ярус, открылся просто фантастический, практически нереальный факт сохранения нескольких ветеранов из сводного отряда генерала Матыкина в живых. Эти престарелые герои предпочли заточение, позорному плену и ушли навсегда… добровольно обрекая себя на медленную смерть в убежище. Из-за специфики проживания, отсутствия света и нормального общения, выжившие напрочь утратили всякое человеческое обличье, превратившись с годами, в каких-то фанатиков чуть ли не второго пришествия. Данная „секта“ упорно отказывалась контактировать с внешним миром и целых 55 лет, после того как случайно проникла в армейский бригадный склад, отказывалась подняться на поверхность, полностью отвергая реалистичность окружающего мира, выдумав себе совершенно иную, той, что была, историю. Ко всему вышесказанному добавим, что последний выживший, кажется, был не в себе из-за давней контузии в голову и… умер…»

Из воскресных газет – «Русскiй Инвалидъ» 26 августа 1915 года: «Сегодня пришел, наконец-то в себя, тяжело контуженый герой обороны Осовца капитан 226 Землянского пехотного полка Ф. Карачаров, получивший тяжелое ранение в беспримерном бою 24 июля сего года, когда сей доблестный капитан, прорвавшись со вторым батальоном своего полка сквозь окутавшие наши позиции немецкие газы, наголову разбил германскую бригаду ландвера, взяв в плен около полутысячи вражеских солдат при пяти офицерах, при чем геройский капитан был жесточайше контужен случайным снарядом. Сильно пораженный таким геройским делом Государь Император всемилостивейшее постановил наградить мужественного капитана орденом Св. Георгия 4-й (посмертно). Надеемся, данное недоразумение будет исправлено».

Он открыл глаза и понял, что легко умереть ему «Мародеры» не дадут. Жаль. Лучше было умереть, чем встретиться со всеми «прелестями» знакомства с каннибалами. Сбоку неожиданно раздалось осторожное покашливание. Скосив глаза, Федор увидел слева от себя худого, по виду очень больного человека с запавшими красными от бессонницы глазами, одетого отчего-то в серо-белый врачебный халат. Доктор что-ли?

– Очнули-с? – подошел к нему белохалатный. – И как вы себя чувствуете, ваше высокоблагородие?

– Кто-кто? – опешил, чуть не вскочив с койки, на которой как он уже успел заметить и лежал, Федор и вылупился на этого доктора. – Какое еще… благородие?

– Обыкновенное. – доктор выдавил снисходительную улыбку, похожую больше на болевой спазм лицевого нерва – Вы же, господин капитан, особа восьмого класса и мне с моим кандидатством на классный чин при вас, собственно, и присесть не положено.

– Что за бред?! – удивленно заозирался вокруг Федор – Какой еще класс, какое благородие в 21 веке? И где, черт бы их побрал, «Мародеры»? – Федор, вскочив с кровати, неожиданно уперся взглядом в стоящую рядом кровать с лежащим на ней перебинтованным везде, где только можно как мумия человеком, что пристально вглядывался в него единственным блестящим на лице меж бинтов глазом.

– Еще один… – как бы сожалеющее протянул доктор и неожиданно ткнул пальцем в точку на шее Федора. Тому сразу захотелось спать. И он упал обратно в кровать. А доктор… А доктор что-то подумав, уже уходя, бросил засыпающему Федору – Ваш сосед, к слову сказать, тоже кричал в бреду о странных вещах, но это ничего. Контузия это вам не мамка по голове погладила. Все наладится! – и дверь за доктором закрылась.

– Ну, – раздался глухой, хриплый голос с соседней койки – здорово, перерожденец! – Федор, уже проваливаясь в сон, услышал – Честь имею, капитан лейб-гвардии Измайловского полка Алеханов Константин Захарович, участник русско-японской и поклонник Виктора Цоя. Ну как, «Звери» альбом новый не выпустили?

Вместо эпилога

Экспресс-номер «Дэйли телеграф». Июнь 1943 года, выпуск №2190: «Неужто победа? Сегодня в 8 часов утра совершив беспримерный рейд по тылам вражеских войск, пробив брешь в обороне гитлеровских частей, вышел на подступы к Берлину легендарный третий корпус генерала Туркула. Части красной армии, застрявшие в бойне под Варшавой, получили прямой приказ верховного командования о прекращении наступления с отводом всех наступающих частей на исходные позиции. Сам «красный генсек» Сталин, нарушив договоренность, вывел на границу с ДВР три резервные танковые дивизии с ультиматумом об отводе корпуса славного генерала Туркула. Телеграмма Президента Дальневосточной директории маршала А.П.Кутепова о немедленном отступлении до героя Польской войны генерала Туркула дойти не успела. Одна из бригад этого корпуса, ведомая бригадным генералом Федором Карачаровым штурмом успела уже овладеть рейхстагом и водрузила знамя Победы. Президент директории, не успев отправить свой приказ об отступлении, получил в ответ Акт о капитуляции Германии. Как стало известно из проверенных источников, бригадир Карачаров был прямо на поле боя произведен в генерал-майоры и награжден Золотым Георгиевским оружием с бриллиантами. Руководство СССР объявило войну Директории.

Из посмертных записок маршала М.Н.Тухачевского: «Вчера лежал в одной палате с геройским Карачаровым. Старик совсем выжил из ума. Как-никак две контузии! Все твердил про какую-то ошибку Теслы, мол, космограф (и что это еще за штука?!!) связывает не пространство, а искривляет временные пласты… Полный бред. Да, собственно, кто бы и не забредил после того, как воочию не увидел бы бомбардировку Нагасаки американцами? Бедный вояка так и не смог оправится. Отдал богу то, что могло бы еще послужить отчеству – свою беспримерную душу».

12.05.2015 г.

В понедельник 1796 года у себя в старом-престаром поместье под Владимиром помирал отставной секунд-майор Семеновского полка Илья Степанович Карачаров. Ну, помирал и помирал, скажете вы. Чего уж тут такого особенного? Ан, нет, скажу я вам! Случай-то неординарный и требующий просто острого и всеобщего внимания. Это, если бы помер давний его знакомец по службе, такой же старый хрыч Фофанов Георгий Иванович, то особо бы никто не заинтересовался. Чего же там интересного, если брать с него было нечего, кроме старого мундирного сюртука, да медали за Кунерсдорфную баталию? С Карачарова же и спрос был больше, да и родни понаехало столько, что старый флигель, подслеповато смотрящий маленькими мутными оконцами в густой лес, напиравший на родовое поместье, начинал подозрительно трещать по углам от прибывшего народа. Кого там только не было! И родной сын, безалаберный балбес и вертопрах Михаил Ильич, сам уже сорокалетний ветеран Прусских походов, и Марья Ивановна, побочная сестра умирающего, и Федот Федотыч, не понять кто и как кому приходящийся. Еще три тетки двоюродной сестры внучатого племянника понаехали тут, и даже поп из притча близлежащей церквушки и тот, под предлогом отпевания присоседился тут, хотя вызывали из самого города батюшку, который должен был прибыть с минуты на минуту. В общем, народу привалило, просто страсть! А ведь мы еще не всех и озвучили, да, к месту будет замечено, что всех и за день не озвучить, ибо народ у нас ушлый повелся на дармовщинку, а потому кареты, коляски, тарантайки, да видавшие виды экипажи, времен как бы еще не Царя Гороха, прибывали и пребывали к парадной, отчего лица уже присутствующих начали принимать несколько недоуменный характер. Дело уже близилось к вечеру, а поверенный в делах все не прибывал, и к ложу умирающего вызвали того самого хитроглазого попика в лоснящийся какой-то рясе с медным и, почему-то, гнутым крестом на груди. Поп не заставил себя долго ждать и прилетел чуть ли не бегом к хозяину поместья, с которым его связывали давние приятельские отношения. Не один бочонок наливки они распробовали в длинных беседах, а теперь, вечно неунывающий дворянин, офицер гвардии пусть и в отставке, помирал и помирал, судя по его виду сильно серьезно, так как лицо сильно осунулось и посерело, обозначив сильно ввалившийся рот из которого слышались непонятный скрипы и всхлипы, и разом как-то утратившие синеву глаза.