Владислава Биличенко - Нисшедший в ад

Но Каиафа не на шутку испугался, что теперь потеряет доверие Анны. Хотя он тревожился напрасно: уж что-что, а доверие никогда не было в числе недостатков Анны. Тот никому не доверял, но поиграть в доверие любил.

– Каиафа, разве я против фалернского? – сказал Анна. – Что плохого в том, что ты предпочитаешь вино римлян? Посмотри на стол: вот устрицы из Бретонии, дыни из Египта, ливийские приправы к мясу. А этот прекрасно зажаренный моим поваром ягненок питался сочными травами галилейских долин, поэтому его мясо так мягко, нежно и сладко. Если мой зять предпочитает «Фалерно», то вот сосуд с вином. Наполни свою чашу. Не будем же мы призывать сюда слуг. Ведь наш разговор очень важен, не правда ли?

Каиафа был смущен. Он большими шагами подошел к столу, взял свою чашу, но не успел еще отпить и глотка, как его рука дрогнула и галилейское [Изреельская долина находится в Галилее. – В.Б.] вино пролилось на его эфод. Он шепотом выругался, посмотрел с досадой и некоторым сожалением на свою испорченную одежду и отпил немного вина.

– Да, прекрасное вино, даже лучше «Фалерно», – без энтузиазма сказал он.

Каиафа возлег. Он вдруг как-то обессилел.

– Вот видишь, мой милый зять, – рассмеялся Анна, – дело не в названии вина. Главное для вина из какого винограда оно сделано, способ приготовления и его возраст.

Намек был настолько прозрачным, что Каиафа сразу его понял и побледнел.

– Ну-ну, мой милый, не обижайся. Так что ты мне приготовил? Какие факты? Что Он там натворил? Насколько Он опасен?

– Именно этого я и не могу понять, – сказал Каиафа. – Народ называет Его Мессией.

– Мало ли кто в Израиле называл или называет себя Мессией! – отмахнулся Анна. – У нас чуть ли не каждый третий объявляет себя Мессией. Я помню, при императоре Августе был один Христос, тоже из Галилеи – Иуда Галилеянин. Тогда до бунта дело дошло. Бунт был подавлен императорским легатом Публием Сульпицием Квиринием и прокуратором Копонием, помнишь таких? Кажется, и теперь существует эта секта, основанная этим мессией, а? А Этот никак не связан с сектой Иуды?

– Н-нет, никаких нет сведений, что Он связан с этой сектой, – ответил Каиафа. – Хотя некоторые Его ученики могли быть связаны когда-то с ней.

Каиафа взял один из принесенных им пергаментов и стал его просматривать, щурясь и водя кончиками толстых пальцев по строчкам.

– Вот нашел, – сказал он. – Есть у Него ученик Симон из Каны, так этот, возможно, входил в Иудину секту. Сам Иисус нигде и никогда не называл Себя Мессией. Так Его называет народ, вот где опасность…

Анна подал знак Каиафе, подняв указательный палец левой руки кверху, чтобы тот немного помолчал. Анна, закрыв манюсенькие глазки свои от наслаждения, медленно пережевывал кусочек жаренного ягненка, помазанного приправами и обильно политого лимонным соком. Каиафа покорился и замолчал: он очень нуждался в поддержке Анны.

– Это великолепно, – сказал наконец Анна, опуская руку. – Мой повар заслужил похвалу. Не правда ли, Каиафа?.. Да, этот Иисус умнее Иуды. А связи с сектой все-таки надо проверить. Хотя вряд ли. Но это один из путей… Римляне еще, надеюсь, помнят Иуду. Если связать этого Мессию с сектой, то синедрион будет в стороне. Его арест, казнь или убийство не должны быть связаны с судилищем, иначе народ может восстать против власти синедриона, вступаясь за этого Мессию. Мы не должны допустить той же ошибки, которую совершили эти глупые бабы в деле Иоанна Крестителя. Что о Нем известно? Скажи все, что знаешь.

Каиафа придвинул все пергаменты к себе, чтобы в нужных местах своего рассказа освежать по записям свою память, и начал так:

– Стало известно, что Он из Галилеи, из города Назарета, сын некоего плотника Иосифа и какой-то Марии. Но родился Он будто бы в Вифлееме…

– Погоди, мой милый, – сказал Анна, взяв из блюда устрицу. – Известно, что Он хорошо знает Закон и пророков иудейских и вдруг – сын плотника?.. Да еще галилеянин, выходит – язычник? Он, что ли, из тех новых неиудеев, которые приняли иудейскую веру?

– Да, знает Закон, – подтвердил Каиафа. – Знает так хорошо, что целыми кусками цитирует Священное Писание по памяти и ни разу не ошибся ни в одном слове. Служители синагог по книгам тут же, на месте, проверяли. Галилея – страна языческая, но ходят слухи, что покойный Иосиф-плотник был иудеем, а еще ходят слухи, – Каиафа понизил свой голос до шепота, – что Он не сын плотника.

– А кого же? – заинтересовался Анна.

– Слухи разные, не подтвержденные, – так же тихо сказал Каиафа.

– Говори всё.

– По одним слухам, Он сын римского солдата некоего Пантера, сирийца.

– Хорошо. Это может пригодиться, – сказал Анна. – Дальше.

– По другим… – Каиафа запнулся. – Он – Сын Божий.

– Что-что?..

Анна и Каиафа некоторое время молча смотрели друг другу в глаза. Тишина звенела в их ушах.

– Говорят многое, – продолжал торопливым, несколько испуганным шепотом Каиафа, – что Он – Илия воскресший или Иоанн Креститель или пророк Иеремия…

– Ну, все это чепуха, – сказал Анна, нахмурившись. – Мы – саддукеи, и все эти вымыслы о воскрешениях, о сынах Божиих… Нет, это чепуха, вздор. Это пусть фарисеи сомневаются. Это по их убеждениям. Здесь дело простое, природное. Если не этот плотник Его отец, то либо этот сириец, римский солдат, либо еще кто-нибудь. Но мне сириец больше нравится… Хотя это и не объясняет Его знания пророков.

– Говорят, что Он и есть Тот Сын Человеческий, о Котором писал пророк Даниил, что Ему дана власть, слава и царство.

– Власть и царство? – ухватился за эти слова Анна. – Постой, ты говорил, Он родился в Вифлееме?.. А не метит ли Он на опустевший престол? Для сына плотника это довольно дерзко и нахально.

– Есть такие слухи, что Он – потомок царя Давида, – сказал Каиафа. – И потому-то, видите ли, Он и родился в Вифлееме, что Бог указать хотел. Но Он никогда Сам не говорил об этом, и о Своем Рождении в Вифлееме не распространяется.

– Интересно! Да, Он, действительно, не сын плотника. Но кого же? Надо проверить, не приглянулась ли мать Его кому-нибудь из людей богатых, образованных? Какому-нибудь фарисею, а? Он знает Писание… Это бы объяснило… Хотя… римский солдат очень удобен.

– Хорошо, проверим.

– Ты, Каиафа, переоделся бы, что ли. А то – словно кровью обрызган, – вдруг брезгливо сказал Анна.

– Это всего лишь галилейское вино, – сказал удивленный Каиафа, но весь съежился и словно постарел. – Чтобы переодеться придется позвать слуг…

– Не обращай внимания, мой милый, – сказал Анна. – Я, видимо, очень устал в эти дни. Еще пасха эта…

У Каиафы потемнели глаза, губы его задрожали и он произнес:

– Это страшно сказать… – начал он нерешительно, но таинственно.