Александр Идоленков - Подвиг бессмертия. Книга первая. Откровение

На этом светлая полоса его жизни закончилась. Во время преследования Наполеоновских войск под Смоленском ему оторвало руку выше локтя, кроме этого, он получил тяжёлую контузию и многочисленные раны от шрапнели. Осенью двенадцатого года ему исполнилось тридцать два года. Руку он потерял навсегда, а вот голова, хотя она и сидела прочно на шее, но боли не покидали его ни днём, ни ночью.

В лазарете Даниил провалялся почти полгода. Всё это время за ним ухаживала сестра милосердия Лукерья Беспризорница. Рыжеволосая сирота, двадцати трёх лет отроду, стройная и худющая девица, мещанка по происхождению. Она вложила в его выздоровление энергию всей своей души. Он стал для неё родным человеком. Когда Даниил, кавалер двух Георгиевских крестов, получил отпускную, он предложил Лукерье единственную руку и своё израненное сердце. Девица, не раздумывая, отдалась ему со всеми своими потрохами, потому что с её-то внешними данными и нехваткой мужского сословия в виду военных утрат она уже потеряла всякую надежду выйти замуж.

Нет, не думайте, до войны лишних девушек, остающихся в вековухах, не было. Природа так умело рассчитывала прирост населения, что всем хватало и женихов, и невест. В рамках своих достоинств все были пристроены и распределены без обид – хорошие и здоровые молодые люди по своим природным данным объединялись с хорошими, некрасивые, соответственно, с некрасивыми, ну а контингент с изъянами, то есть с отклонениями от естества, – уроды, как сами понимаете, с ними… куда ж им деваться. И жили, и даже счастливо, и детей рожали вполне здоровых. Каждый приобретал свою половинку в соответствии с предназначением Всевышнего.

Деньжонки, по-видимому, у Дани водились, так как отступающие французы, ограбив Россию, часто несли с собой значительные ценности. Ведь, известное дело, Наполеон приходил на Московию не только с декларациями о равенстве, свободе и демократии, но и как крупный воришка – поживиться, прикрываясь этими фиговыми листками. Никому не секрет, всякие войны и затеваются с целью наживы или упрочения своей власти за счёт униженных и ограбленных народов.

Даниил Долин купил кобылку, впряг её в бричку, соорудив над которой балаган, посадив туда молодую жену и всё необходимое для дальней дороги и сговорившись с цыганами, двинулся на юг страны. Путешествие проходило без осложнений, пока отставной солдат со своей беременной женой находился с табором. Не доезжая несколько вёрст до Орловской губернии, цыгане повернули в сторону Украины.

– Здесь, на Орловщине, живут самые бедные крепостные империи. Зачем нам голодать вместе с ними. На Украине хорошие чернозёмные почвы, богатые урожаи и вполне сытная жизнь, – заявил Даниилу староста табора. Возражения он категорически отверг и, не раздумывая, своротил обоз направо в сторону Малороссии.

Дальше предстали отставнику лесные разбитые дороги, нищета, грабежи, бандитизм. Пересекая границу Почепского уезда, средь белого дня они напоролись на банду разбойников. Отстреливаясь от нападающих, Даниилу удалось оторваться от шайки, но сам он при этом получил огнестрельное ранение в грудь.

В деревне Сдесловка их путь прервался. Истекающего кровью Даниила и беременную женщину принял на постой сердобольный старец Лупачёв Ерофей. Будучи на сносях, Лукерья с раненым мужем продолжить свой путь к намеченной цели не могла. Положение семьи было настолько плачевно, что все жители деревни откликнулись оказать пострадавшим посильную помощь.

Имея некоторые познания в медицине, измученная Лукерья изо всех сил старалась поставить своего супруга на ноги, у неё это, к величайшему сожалению, не получилось. Через шесть недель Даниил в тяжёлых мучениях скончался.

Похоронив останки своего несбывшегося счастья, в положенное время Лужка разрешилась слабым мальчиком, по всем признакам не жильцом на этом свете, которого нарекла в честь отца Даней. Надо отдать ей должное, она окружила новорождённого младенца и теплом, и заботой. Она ревностно оберегала его, даже муха не смела пролететь мимо, не то чтобы сесть на него. И Даня, представьте себе, выжил, постепенно окреп и возмужал, даже догнал в своём развитии своих сверстников.

Куда податься бедной вдове с ребёнком, у кого искать защиту? Так она и осталась жить в деревне Сдесловка. По своему статусу она была вольной, на мужа ей выделили десять десятин земли. К ним она прикупила ещё сорок. Она скрасила последние годы жизни старца Ерофея, который завещал ей свой дом и приусадебный участок земли. Как она уж там жила, неизвестно. Так вот от них и пошёл знатный род Долиных в Сдесловке.

У Даниила Даниловича был сын Ахрем и три дочери. Ахрем же, как ни старался, но дети у него умирали. Впоследствии выжили сын Мирон и дочь Оля. Мирон женился поздно и родил двух сыновей, Акима и Анисима, дочерей было много, они-то и опустили зажиточный дом Мирона до бедного, почитай нищенского состояния.

Остальных потомков по мужской линии мы знаем из вышеописанных повествований. Загадочная судьба сложилась у дяди Степана – Акима Мироновича. Жена достопочтенного мужа Фелиция сразу в первый же год после свадьбы родила дочь, которую нарекли Макрелией или, если вам понравится, Макридой.

После родов, спустя месяца два, пошла Фелиция на речку полоскать бельё. День выдался морозный, хотя с утра было относительно тепло и ничего не предвещало похолодания. Намахавшись пранником, разгорячилась, затем наглоталась морозного воздуха, да всё время стирки руки находились в ледяной воде, и как результат – простудное заболевание. Всё тело горело, как в огне. Все средства испробовали – от горячей бани в парной с веником до спиртовых растираний. Результат нулевой. Думали, умрёт, позвали батюшку для исповеди. После молитвы, лёжа на горячей печи, женщина уснула, решили, кончилась. Ан нет, Бог не принял такой жертвы, но за самодурство наказал – больше с тех самых пор она не смогла рожать детей.

Пришлось довольствоваться этой единственной девочкой. Она росла у них как цветок, в парниковых условиях. Пылинки с неё сметали заячьей лапкой, обидеть её никто не смел, а противоречить тем более. Воспитывали по книгам того времени. Образование в пять классов она получила в городе. Одевалась по лекалам жены Музолька. У неё было столько платьев, что могла менять их каждый лень целых две недели. А внешность у неё была на загляденье. Своей красотой не уступала благородным дамам, изображённым художниками на картинах. Высокая, стройная, пышные белокурые волосы, высокая грудь, горделивая статная походка, голубые широко распахнутые глаза, нос прямой, словно точёный, кожа бледно-розовая, чистая и гладкая, как китайский шёлк, пухлые губы прикрывали перламутровые ровные зубки.