Эдмон Лепеллетье - Тайна Наполеона

Князь Гацфельд принял это условие. Он горячо поблагодарил императора за его доброту и, положив одну руку на Библию, поднял другую и поклялся, что никогда не причинит вреда французской армии, будет верно служить императору и ничего не сообщит генералам прусского короля, если узнает что-нибудь о планах и действиях французского войска.

Простившись с князем Гацфельдом, Наполеон только что собирался сесть за работу со своими секретарями, как вошел Дюрок и доложил ему, что маршал Лефевр желает говорить с ним.

– Пусть войдет, – живо воскликнул император. – Разве Лефевр нуждается в специальной аудиенции? У меня существуют доклады для королей, а маршалу Лефевру вход всегда открыт.

– Он не один, ваше величество, – возразил Дюрок, – с ним пришел младший лейтенант, и маршал не знал, захотите ли вы его принять.

– Это, может быть, его сын? – спросил Наполеон.

Дюрок отрицательно покачал головой.

– Нет, ваше величество, у маршала Лефевра нет сына в армии.

– Но ведь, насколько я знаю, у него был какой-то ребенок; мне как-то говорили об этом…

– Это его крестник!

– Крестник? Жаль, что не родной сын. Лефевр мой славный сотоварищ и хорошо было бы, если бы его имя сохранилось. Ну, да хорошо! Позовите сюда Лефевра и его питомца.

Лефевр представил императору своего крестника, лейтенанта Анрио.

Смотря на молодого человека испытующим взглядом, Наполеон коротко спросил его:

– Который вам год?

– Двадцать один, ваше величество!

– Вы служили в четвертом гусарском полку? Ваш генерал – Лассаль? Вы крестник маршала Лефевра?

– Моя жена подобрала его на поле битвы при Жемапе! – ответил за смущенного офицера Лефевр.

– Это была прекрасная битва! – воскликнул Наполеон. – При Иене вы в первый раз участвовали в сражении? Это очень хороший дебют, лейтенант!

– Какого полка, ваше величество? – спросил Анрио.

Наполеон любил точные выражения и ценил всякое проявление ума

– Ах, я назвал вас лейтенантом? – проговорил Наполеон. – Ну что ж, вы и останетесь лейтенантом в своем же полку. Если нет свободной вакансии, то Мюрат или Лассаль постараются найти ее при первом деле. Места в этой кампании будут для всех. Ведь она только что начинается.

– Благодарю вас, ваше величество, за вашу доброту к моему приемному сыну, – сказал Лефевр, кланяясь императору, – моя жена будет очень счастлива. Впрочем, Анрио вполне заслужил это повышение в чине. Вы отдали дань справедливости храброму солдату…

– Как и подобает быть твоему воспитаннику, Лефевр.

– Я горжусь им, ваше величество! Расскажи, мой мальчик, что ты сделал; докажи его величеству, что твоя награда заслужена! – обратился старик к молодому офицеру.

Анрио покраснел и не решался заговорить.

– Ты не дрожал так перед Штеттином! – упрекнул его Лефевр.

– Император страшнее Штеттина, – пробормотал Анрио.

– Однако ты взял Штеттин! – громко воскликнул маршал.

– Как? Этот гусар взял Штеттин? – спросил император очень благосклонно. – Расскажите, в чем дело. Я действительно получил извещение о неожиданном взятии значительной крепости. Но я предполагаю, что вы не один совершили это дело; ведь там имелись сильный гарнизон и артиллерия.

– Со мной, ваше величество, был взвод гусаров.

– Совершенно верно, ваше величество, – подтвердил Лефевр. – Дело было великолепное! Генерал Лассаль скакал со своими гусарами по деревням; он плохо знал местность. Увидев вдали нечто вроде большой деревни, генерал отправил на разведку моего Анрио со взводом солдат.

– С одним только взводом? – воскликнул Наполеон. – Какая неосторожность! Продолжай, Лефевр.

– Анрио сейчас же помчался и увидел, что перед ним не деревня, а стена большого города, окруженная бастионами. Кончай сам, Анрио, расскажи его величеству, что было дальше.

Лефевр с гордостью взглянул на своего крестника.

– Увидав перед собой солидную крепость вместо деревушки, я был очень поражен, – проговорил молодой человек, – и в первою минуту остановился в нерешительности…

– Лассаль храбр так же, как ты, Лефевр, и так же мало смыслит в географии, – прервал Анрио Наполеон. – Но продолжайте!

– Пока я раздумывал, что делать, – уверенным тоном стал рассказывать Анрио, ободренный видимой благосклонностью императора, – гарнизон заметил меня и начал уже заряжать пушки. Если бы я скомандовал своим солдатам повернуть назад, нас, наверно, всех перестреляли бы и я не в состоянии был бы предупредить генерала о существовании этой крепости. Не отдавая себе отчета в том, осторожно ли я поступаю, я выхватил саблю и крикнул солдатам: «Вперед».

– Очень хорошо! Что же дальше? – спросил император, сильно заинтересованный рассказом.

– Увидев, что мы приближаемся к поднятым мостам, к нам вышел офицер-парламентер. Я выстроил в ряд своих людей и потребовал от коменданта, чтобы он сдал мне крепость. Мосты опустились, и мы вошли в город. Я сейчас же отправил нарочного к генералу Лассалю, и через час он въехал в крепость. Комендант торжественно вручил ему ключи, и гарнизон был взят в плен вместе со всем имуществом.

– Сколько человек? – спросил Наполеон.

– Около шести тысяч.

– Прекрасно, это большое военное дело. Поздравляю вас, капитан, то есть, виноват, командующий эскадроном, – поправился император. – Взять сильную крепость с одной кавалерией – большая заслуга. Поздравляю тебя, Лефевр, с таким крестником. Позаботься о том, чтобы Рапп сегодня же дал мне подписать приказ о производстве храброго офицера. До свидания, командир, я буду иметь вас всегда в виду. Я прочту сейчас донесение Лассаля и пошлю его Талейрану; пусть он выпустит бюллетень об этом прекрасном событии. Великая армия должна познакомиться с ним.

Наполеон протянул руку молодому командующему эскадроном, так быстро и законно поднявшемуся вверх. Лефевр и его крестник ушли очарованные императором. Растроганный Анрио шел рядом с маршалом. Любопытные взгляды берлинцев все время сопровождали их, а встречавшиеся прусские офицеры почтительно отдавали им честь.

– Куда мы идем? – удивленно спросил Анрио, увидев, что его приемный отец направляется к прекрасному зданию поблизости от дворца, где жил император.

– В городской дом, к бургомистру князю Гацфельду! – ответил Лефевр.

– Что же мы будем делать у него? – продолжал недоумевать Анрио.

– Ты эго скоро узнаешь! – лукаво улыбнулся маршал. – Скажи, Анрио, ты вспоминаешь когда-нибудь свою маленькую подругу Алису?

– Еще бы! – воскликнул молодой человек, слегка краснея. – Мы с ней играли вместе и спали в полковой повозке.

– Да, когда моя милая Катрин была маркитанткой, она подобрала Алису среди разгрома осажденного города; это было в Вердене, в тысяча семьсот девяносто втором году. Мы воспитывали вас обоих как брата и сестру. Может быть, мы поступили неосторожно, – прибавил маршал, искоса поглядывая на молодого офицера.