Юлия Чернова - Пятый легион Жаворонка

– Уговорить? – переспросил Элий с преувеличенной серьезностью. – Я не ослышался? Мой друг предложил «уговорить»? Вот ее? Мою двоюродную сестру?

Корнелий Фуск улыбнулся. И тотчас, словно по волшебству, озарились улыбками лица стоявших поодаль рабов, заулыбались строгие, исполненные достоинства ликторы и молчаливые преторианцы. Взгляд Гая Элия смягчился и потеплел. Даже томимая лихорадкой Виния почувствовала, как уголки губ ползут вверх, и немедля обратилась к Фуску за поддержкой.

– Уехать? Завтра же скачки! Уехать, не узнав, так ли хороша гнедая кобыла: Мепп всюду хвалится своей упряжкой. Меня досада прикончит скорее лихорадки.

Гай Элий выразительно посмотрел на Фуска: «Ты уверен, что женившись, станешь счастливее?» И еле слышно произнес:

– Августовская лихорадка…

Фуск ответил коротким взглядом. Произнес громко:

– С красавицами всегда так. В ответ на заботу – насмешки, в ответ на пламень – холодность.

– Как, префект Фуск, – Виния повернулась к нему, на бледном лице выделялись яркие пятна румян, – и пятнадцати лет не прошло, как ты, наконец, разглядел мою красоту. По-моему, слишком торопишься. Выжди для верности лет эдак…

– Ах, злая Виния! Пятнадцать лет назад мы и знакомы не были.

– Нет, были! – Виния хлопнула рукой по подушке. – Ты вместе с Гаем приходил в дом моего дяди. А на меня даже не взглянул. И все потому, что я косы срезала.

Фуск качнул головой. Не представить: Виния Руфина – стриженая, как мальчик. Не представить. Как и не вернуть упущенных лет.

Только подумать: боги даровали встречу с Винией Руфиной пятнадцать лет назад. Он не заметил, не запомнил ее. Антония… Тогда он был ослеплен. Из всех женщин видел одну Антонию. Антония… Перед глазами встает стена беседки, оплетенная виноградом. На сухих лозах листья багряны. Мраморное изваяние Венеры. Дождь хлещет по белоснежным плечам богини. Женщина в бордовой тунике, облепившей тело, красотой форм превосходит пеннорожденную. Слипшиеся пряди волос, пунцовые губы.

Она оказалась жадна, отвратительно жадна… Принеся жертвы у алтарей, вошла в его дом женой. Женой человека влиятельного. Брала подношения у всех, кто искал заступничества ее мужа. Стоило Фуску покинуть Рим, распорядилась отвезти и бросить на Тибуртинском острове у храма Эскулапа старых рабов – не кормить же даром. Челядь держала впроголодь. Клиентов угощала объедками да кислятиной, вроде лигурийских вин. Антония… К ней, единственной, стремился взор. А после пяти лет супружества он не то, что видеть ее – слышать о ней не желал. Вероятно, Антония испытывала сходные чувства, ибо с легкостью покинула и мужа, и дочь. Уходя, забрала даже игрушки и украшения, подаренные маленькой Корнелии.

Время утекло – не вернуть. Лишь этой весной Фуск в доме Гая Элия вновь встретил Винию. Почему-то с тех пор дела призывали его в дом друга чуть не каждый день.

– Ты отомщена, – вздохнул Фуск. – Все мои взгляды остаются безответными.

– Еще бы. У тебя было пятнадцать лет, чтобы разглядеть мои достоинства, у меня – твои недостатки.

– Безжалостная!

– Не отчаивайся, – утешил префекта Гай Элий. – О тебе помнили пятнадцать лет.

Фуск отмахнулся.

– Помнили – выйдя замуж за другого.

– Не родился еще мужчина, способный разбить мне сердце, – гордо заявила Виния.

На мгновение прикрыла глаза. Фуск и Элий вновь быстро переглянулись.

– Твоя дочь все еще в Толозе? – спросил Гай.

Виния затаила дыхание. Она, разумеется, слышала о взрослой дочери префекта Фуска, но не видела ни разу. На ее жадные расспросы Гай Элий пожимал плечами. «Красивая? Еще девочка».

– Да, – откликнулся Фуск. Не удержался от желчной усмешки. – После десятилетней разлуки Антония возгорелась желанием ее увидеть. Я не препятствовал. А сейчас даже рад: не томиться же ей в такую жару в Риме. Вернется к ноябрьским календам…

Виния завертелась на горячих подушках.

– Хочу домой, – сказала она капризно, – нет, к себе домой. Префект, ты мой гость, не вздумай отказаться. Марциал уже месяц слезно умоляет о встрече с тобой. Я обещала. Берегись его разочаровывать, пощады не будет. Ославит в эпиграммах на весь Рим.

– Отрадно сознавать, что счастьем получить приглашение я обязан Марциалу.

– Гай, тоже можешь придти.

– Ты сегодня поразительно любезна, – Гай Элий поклонился. – Отвергнуть столь радушное приглашение невозможно.

Лектикарии подняли носилки и скорым шагом – насколько это было возможно на запруженных народом улицах – направились в сторону Эсквилина. Толпа все прибывала, временами рабам приходилось поднимать лектику над головой. Фуск предоставил солдатам конвоя прокладывать дорогу.

Маленькая процессия миновала Форум с его священной смоковницей, бесчисленными изваяниями богов и богинь, императоров, знаменитых граждан… Надо всеми возвышалась отлитая из золота статуя Домициана, затмившая пять прежних, серебряных.

Корнелий Фуск сдержал шаг и, поравнявшись с Элием, сказал негромко:

– Гай, тотчас отошли носилки за Зенобием.

– Императорский лекарь?… Согласится ли? – усомнился Элий.

– Пусть твои люди спросят центуриона Веттия, он разыщет лекаря и передаст просьбу. Мне Зенобий не откажет.

Элий кивнул, убеждать его не требовалась. Сколь опасна августовская лихорадка знал с того дня, как навсегда закрылись черные глаза Постумии Гарцы.

Наконец, они достигли дома Винии, находившегося на северном отроге Эсквилина, близ портика Ливии. Фуск порадовался, что в этом портике Виния может спасаться от жары. Платаны, увитые виноградными лозами, превратились в тенистые беседки. Звенели фонтаны, наполняя воздух влагой и прохладой. Это был настоящий оазис среди раскаленных на солнце каменных стен.

Лектикарии опустили носилки на землю. Фуск протянул руку, любезно помогая Винии выйти.

– Гай, жду тебя вечером, – обратилась Виния к брату. – Префект, можешь меня сопровождать.

– Благодарю, божественная.

Простившись с Элием и отпустив конвой, Фуск последовал за хозяйкой. Миновав переднюю-остий, они остановились в полутемном атрии. Тускло поблескивала вода в бассейне – солнце садилось, лучи уже не попадали в квадратное отверстие в крыше. Смутно угадывался ряд мраморных и бронзовых изваяний, выстроившихся вдоль стен. В воздухе витал очень сильный густой, тягучий аромат – где-то прятались вазы с лилиями.

– Скажешь ты наконец, – быстрым шепотом спросила Виния. – Что с Парисом?

– Император ничего не обещал мне. Все же, надеюсь, мы выиграли день… полдня. Приказ еще не отдан. Но я могу получить его в любое мгновение. И уж тогда, – он улыбнулся, – какая-нибудь досадная случайность помешает исполнить волю Цезаря.

Тут Фуск с восторгом подметил в глазах Винии испуг.