Юрий Татаринов - Княгиня Менжинская

– Нет, ты от меня не скроешь! Видишь, как покраснела. Кажется, мне действительно придется разбираться с ним! Дуэль, дуэль!

– Ты успокоишься, храбрец?.. Кто бы говорил! Мальчишка! Да он и разговаривать с тобой не станет! И потом, как ты можешь судить о человеке, о котором ровным счетом ничего не знаешь!

– Он мне ненавистен уже только тем, что он – Коллупайло! Жалкий приверженец схизмы. Трус-одиночка…

– Фери, не говори дурно о людях за глаза! Некрасиво! Хочешь доказать свою правоту, иди и поговори с ним.

– И пойду! И поговорю!

– Вот. И чтобы впредь я не слышала от тебя необоснованных оскорблений в адрес кого бы то ни было!

Юноша насупился. Ему не нравилось, что сестра поучает его. Он и спорил-то с ней частенько не потому, что был не согласен, а потому, что ему не нравилось ее опекунство. Он считал себя вполне взрослым. Еще в детстве, после того как умерла их мать, панна Юлия скоро освоила подобный учительский тон. С того времени ее отношение к брату не менялось.

На крыльце детей поджидал пан Юзеф.

– О чем спор? – поинтересовался он. Брат и сестра так увлеклись, что этот вопрос заставил их вздрогнуть. Минуту оба помалкивали, словно уличенные в неприличном поступке. Потом панна Юлия, более рассудительная и последовательная, ответила:

– Только что на Перун-горе мы встретили всадника, – она оглянулась на низкорослого, с такой же толстой шеей, как у отца, брата и, видно, желая поддеть его, добавила: – Высокого и стройного.

– Ну и? – поторопил ее отец.

– И он посмотрел на меня – выразительно и галантно, как и подобает воспитанному пану. А Фери приревновал.

– Приревновал? – на лице хозяина усадьбы появилось выражение комического изумления. – Что за новости?

– Тятя, – отозвался Фердинанд, – это был Коллупайло. Добрую минуту после этого ответа старик-отец не отрываясь смотрел на юношу. Глаза его слезились. Отдуваясь, он наконец произнес:

– Что за бред, что ты выдумал, скверный мальчишка! Какой, к дьяволу, Коллупайло! Не смеет Коллупайло топтать землю Толочек! Ты обознался!

– Нет, тятенька, я не лгу. Это Федор Коллупайло. Мне говорили деревенские, – ответил Фердинанд. – Не первый раз вижу его в пределах нашей земли. Не знаю, чего он рыщет.

Пан Юзеф застонал. Напоминание о Коллупайлах, видимо, разбередило какую-то давнюю незаживающую рану.

– Поверите ли, – обращаясь к отцу, продолжал юноша, – я готов был бросить ему вызов. Меня просто взбесило то, как он посмотрел на Юлию!

– Постой-постой, – перебил старик. – Какой это Федор? Уж не сын ли Андрея Коллупайло, владельца Герутево?

– Не знаю, Андрея ли, Матвея. Уверен только, что если б случилось с ним драться, то я бы задал ему трепку.

Панна Юлия покрутила головой. На ее лице появилось выражение презрительной усмешки.

– Надутые индюки, – бросила она. – И чем вас так достали эти Коллупайлы?

– Давно вы его видели? – словно не услышав ее замечания, спросил сына пан Юзеф.

– Четверть часа назад, – ответил Фердинанд.

– Он был верхом?

– Да.

– В белой рубахе с кружевами? – продолжал допытываться отец.

Удивленные, брат и сестра переглянулись, после чего юный дуэлянт отозвался:

– Верно. Откуда вы знаете, тятенька?

– Ах, мерзавец! – воскликнул пан Толочко и сжал кулаки. – Надо сейчас же выслать за ним людей! – и он громко позвал: – Гедька, Мостей!

Почувствовав, что дело обретает нешуточный характер, панна Юлия вступилась за несчастного.

– Тятенька, только, пожалуйста, без самоуправства! – назидательным тоном сказала она. – Вам мало случая, когда вы полдня продержали в леднике пана Малаховского, а после объяснялись с урядником?

– Этого негодяя следовало бы до конца жизни запереть в том леднике. Он оскорбил честь твоей матери!

– Он хотел ее похвалить!

– Он сказал, что у нее была большая грудь!

– Нет, он сказал, что у нее была красивая грудь. Я сама слышала.

– Он не смел так говорить! Твоя мать была святая женщина! И всякие замечания о ее телесных достоинствах или недостатках есть оскорбление! Я доказал этому индюку, что не с его соломенными мозгами делать комплименты!

– Ничего вы не доказали – вы обидели его. Он уже год не ездит к нам. И теперь вы хотите повторить ошибку. Эти Коллупайлы ни в чем перед вами не виноваты. И не надо внушать ненависть сыну.

– Дочка, не защищай того, кого не знаешь. Коллупайлы – наши извечные враги. И теперь, когда они опять зашевелились, я должен их успокоить. Щелчок по носу им не помешает. В конце концов, они сами провоцируют меня на выпад!

– О чем вы, тятя? Этот молодой пан был здесь?

– Если этот щеголь еще раз проникнет в наш парк, я разберусь с ним по-своему! И никто не посмеет осудить меня! Посажу в ледник и буду держать там до судебного разбирательства!

Когда пан Юзеф горячился, у него стекленели глаза. Вот и теперь казалось, что еще минута – и его охватит безумие. Неожиданно он махнул рукой и, повернувшись, направился в дом…

Панна Юлия была удивлена. Она не верила, что причиной отцовского гнева является какая-то мифическая родовая ненависть. Ей хотелось думать, что у него просто плохое настроение.

Поднявшись к себе, панночка вызвала приказчика. И тот рассказал ей о том, что случилось получасом раньше. Новость не уменьшила удивления панны Юлии – напротив, помимо любопытства, возбудила странное волнение. Бедняжке захотелось узнать побольше о таинственном незнакомце, который, рискуя быть пойманным, уже не раз проникал в их парк. Что ему было нужно? И точно ли это пан Федор? Кого он высматривал?.. Прямых ответов на эти вопросы красавица не знала. Но ее проницательность кое-что подсказывала. Панночка была почти уверена, что это действительно тот всадник, которого они встретили с Фердинандом, и что он появлялся в их парке с единственной целью – увидеть ее. И, может быть, в недалеком будущем ей предстоит объяснение с ним… Эта подсказка сердца необычайно взволновала девушку. Таинственная фигура пана Федора, неприязнь родителя к нему невольно, колдовски внушали ей симпатию к герутевскому хозяину. Ей захотелось увидеться и поговорить с ним. Она заранее испытывала приятное чувство от его объяснений. Панна Юлия желала быть его покровительницей, хотела предупредить. Более того, она уже сейчас видела себя его спасительницей. В ее душе пустило первый росток страстное влечение.

С этого дня она стала задумываться о том, о чем мечтает любая девушка, – о замужестве. Пытаясь угадать, каким будет ее супруг, она зачастила в деревню, где всякий раз обязательно бросала в колодец камень. Красавица верила, что если камень упадет тихо, без плеска, то ее супруг будет спокойным и добрым, если с громким плеском – злым и шумным. Но камни падали всегда по-разному.