Юрий Татаринов - Княгиня Менжинская

© Татаринов Ю.А., 2010

© Оформление. ИПА «Регистр», 2011

© Распространение. ТОО «Электронная книгарня», 2016

У крыльца перед красным дворцом хозяина Вердомичей пана Юзефа Толочки назревал скандал. Не умолкая лаяла по тревоженная Сити – собачонка дочки хозяина панны Юлии. Жестикулируя, о чем-то оживленно переговаривались приказчик со сторожем, к ним с разных концов усадьбы с выражением пугливого послушания спешили дворовые.

Неожиданно на крыльце появился сам пан Юзеф. Окинув двор взглядом ястреба, он крикнул:

– Гедька, Мостей! – и, заметив приказчика и сторожа, обратился к ним недовольным тоном: – Что, сучьи дети, опять упустили?

Его необыкновенная фигура – тонкие ноги и большой, отвис лый, будто мешок с житом, живот – могла бы быть объектом насмешек, если бы не сан и всем известная его гневливость. Слуги, как, впрочем, и хозяева соседних имений, побаивались пана Юзефа. Да и как было не бояться, коли он только тем, казалось, и жил, что выискивал, кого бы отчитать да высмеять. Крутой, своенравный, хозяин Вердомич был из тех, кому угодить было просто невозможно.

Пан спустился с крыльца, приблизился к согнувшимся в низком поклоне слугам.

– Чего стоите, камни?! Докладывайте!

– Не гневайтесь, ваша милость, виноваты. Обманул, чертяка, – осмелился заговорить приказчик Мостей. – Стоило Сити вспугнуть его, мы тут же кинулись…

– И что?

– Убежал. Махнул через ограду – и был таков.

– Безногие! А ну, ведите к тому месту!.. Дармоеды! И когда научитесь! – и пан первый двинулся в сторону парка – туда, где звонко, на разные голоса перекликались птицы.

Мостей и Гедька затрусили за ним, готовые угодить любому желанию. Впереди же понеслась, распугивая диких уток на канале, крошка Сити…

– Тот самый, что и в первый раз, я сразу его признал, – подобострастно рапортовал Гедька-сторож. – Как он влез на ограду, так я и признал. В той же рубахе с кружевами, в лайковых сапогах. Молодой, высокий…

Грозный взгляд хозяина заставил его умолкнуть. Пан Толочко ступал неуклюже, точно аист, но двигался быстро. Миновав мост через канал и пройдя по тенистой аллейке, троица вскоре свернула к зарослям давно отцветшей и уже выпустившей стручки сирени. Сити, доказывая преданность, бросилась в кусты. Через минуту она привела пана и слуг к тому месту, где совсем недавно был обнаружен незваный гость.

– Здесь, ваша милость, – указал на небольшую, обсаженную стриженым кустарником и молодыми деревцами белой акации поляну сторож. – Вот, еще трава примята. Лежал.

Пан вышел на поляну, оглянулся и застыл на месте. Слуги посмотрели по направлению его взгляда. С низинного места, где они находились, за широким каналом, игравшим в этот погожий июльский день серебристыми бликами, отлично просматривалось здание дворца с пристроенной к нему высокой, напоминающей шахматную туру башней. Дворец был окружен сетью прудов и каналов, поэтому казалось, что он стоит на острове. В ту минуту, когда все оглянулись, возле его стен было безлюдно; над алой черепичной крышей, над помещением кухни, лениво вился седенький дымок…

– Ах, жалкий слизняк! – выругался пан. – Он смотрел на окна моего дома! – и с досады старик ударил себя ладонью по бедру.

Опять осмелился заговорить Гедька:

– Когда он оглянулся, я разглядел его.

– Ты узнал, кто это?

– Нет. Но готов побожиться, что это тот же самый. И лошадь та же.

– Лошадь?.. Какая лошадь?

– У него, ваша милость, в кустах, за оградой, была спрятана лошадь.

– Так чего ж ты сразу не сказал, олух! – рявкнул пан. Сообразив, что беглеца уже не догнать, он стал честить обоих: – Лентяи! Может быть, мне самому сторожить усадьбу?.. С сегодняшнего дня усилить охрану, добавить людей! Сторожам ходить вдоль изгороди днем и ночью! Мостей! Головой отвечаешь! Если этот шельма проникнет ко мне еще раз, шкуру с тебя спущу! Ишь, распустились! Скоро любой уличный станет по моему двору шастать. В спальню ко мне начнут заглядывать!.. Заруби себе на носу: если он опять объявится и ты не схватишь его, пеняй на себя!

– Поймаем, ваша милость. Вот как перед Богом, – пообещал приказчик. – Мы бы давно его схватили, да боязно: не из простых он, ваша милость.

– Мне все одно: будь он хоть Папой Римским! – отозвался пан. – У меня должно быть строго! Если ты благородный, то тем более – пройди в ворота, нечего через ограду! Озорства да беспутства я не терплю!

Сделав внушение, пан Юзеф зашагал в сторону глухой каменной ограды. Довольно высокая, в рост человека, та была выложена из булыжников и потому чем-то напоминала стену средневековой крепости. Приблизившись к ней, хозяин усадьбы не без удивления заметил:

– Да тут трюкачом нужно быть, чтобы перескочить! Слуги подобострастно закивали. Неожиданно пан наклонился и поднял с земли какой-то крошечный предмет.

– А это что? – спросил он, поднимая вверх маленькую белую пуговицу. – Чье, олухи?

Гедька и Мостей остановились, с недоумением уставились на найденную вещицу. Ответить им было нечего.

– Олухи, – уже снисходительней повторил пан.

Его увлекло рассмотрение найденного предмета. Пуговица оказалась обшитой золотыми нитками. Это означало, что ее хозяин был не из бедняков. Но вензелей или рисунков, которые могли бы указать, кто именно хозяин, на ней не имелось. Разочарованный, пан Юзеф опять стал мрачнее тучи.