Ада Тагильцева - ДИАЛОГИ О БОРИСЕ ГОДУНОВЕ. Историческая литература

– Это у них спорт такой был, – развеселился Кирилл. – Кто у кого крестьянина уведёт.

– Вот Борис Годунов и выступил в этом споре арбитром на свою голову, – согласилась я, – поскольку он и не мог предположить, куда выведут введённые им правила заповедных, или урочных, лет и указы о частичном запрещении крестьянского выхода. Борис заставил им следовать всех – от первого боярина до последнего крестьянина. Повседневная действительность в итоге скорректировала жизненный уклад. Проблемы возникли благодаря правлению Ивана Грозного, загнавшего страну в чрезвычайные обстоятельства Ливонской войны 58 6 и сопутствовавшие этому кризис и разорение. Начало движения к крепостничеству Козляков 59 7 датирует с осени 1581 года, когда впервые был запрещен вывоз крестьян до нового указа. Отменялась статья действовавшего Судебника 1550 года, регламентировавшего крестьянский выход в Юрьев день, порядок уплаты налогов и отработки барщины. Запрет («заповедь») и, соответственно, «заповедные лета» удержались, по крайней мере, на пять лет до 1587 года. Возможно, он продолжал действовать всё это время после указа Ивана Грозного. В проекте Судебника 1589 года определенно говорилось о крестьянском отказе как о само собой разумеющейся норме. Поговорка «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» сложилась и получила общее распространение лет через семьдесят пять после смерти Годунова. В условиях начинавшегося голода царь Борис Годунов вынужден был изменить правила крестьянского выхода своими знаменитыми указами 1601—1602 годов. Суть принятых Борисом Годуновым мер заключалась в том, что в голодные годы многие землевладельцы, особенно мелкие не могли или не хотели помогать своим крестьянам, но в то же время не желали им давать отпускных, чтобы не лишиться в будущем рабочих рук. Другие же землевладельцы, у которых были средства прокормить голодающих беглых, не принимали их к себе, опасаясь понапрасну «истощить себя», как выражается указ, так как позже прежние господа могли вернуть к себе судом этих беглых. Указ царя Бориса облегчал, а не ухудшал положение крестьян. Он разрешал их выход только от тех помещиков, которым было трудно их кормить: «В нынешнем во 110-м году великий государь царь и великий князь Борис Федоровичь всеа Русии и сын его великий государь царевичь Федор Борисовичь всеа Русии пожаловали, во всем своем Московском государстве от налог и от продаж велели крестьяном давати выход. А отказывати и возити крестьян дворяном, которые служат из выбору, и жилцом, и детем боярским дворовым и городовым, приказщиком всех же городов». 57 Кроме жильцов и уездного дворянства, делами которых еще могли заниматься приказчики их поместий, послабления были сделаны для иноземцев и более мелких служилых людей дворцового и царицына чина, а также патриаршим и архиепископским детям боярским. Вся эта служилая мелкота могла сама помочь себе и не мучить зависевших от них крестьян. Был установлен один срок выхода для крестьян: две недели до Юрьева дня (26 ноября) и две недели после, чтобы не допустить переход крестьян в то время, когда они еще не сняли урожай. За свой уход крестьянин выплачивал «пожилое», и его сумма была фиксированной: «за двор по рублю да по два алтына», что примерно составляло цену одной четверти ржи по её рыночной стоимости на момент издания указа. Специально оговаривалось и то, что переходы не должны были разорять до конца служилых землевладельцев. Разрешался своз только одного-двух крестьян: «одному человеку из-за одного человека». На своз трех-четырех крестьян был наложен запрет, как и на то, чтобы кто-то из перечисленных категорий людей превратил своз крестьян в промысел. Борис Годунов предвидел, чем может обернуться его указ. Рядом с мелкими поместьями могли располагаться целые боярские латифундии, приказчики которых всегда благосклонно относились к приходившим крестьянам, справедливо видя в них источник дохода не только для хозяина, но и для себя. А как небогатому служилому человеку доказать, что его крестьянин убежал в вотчину царева боярина? Известно, что московские дьяки не принимали таких челобитных, боясь «остужаться» с боярами, и требовали бить челом «мимо них», прямо государю. Зная это, царь Борис Фёдорович прямо запретил своз крестьян в дворцовые села, черные волости, земли патриарха, архиепископов и монастырей. Если бы Борис Годунов «дал право вывозить и принимать крестьян патриарху, властям, монастырям и высшим служилым чинам, то эти более сильные экономически землевладельцы легко подавили бы служилую мелкоту, которые были не в состоянии прокормить своих крестьян, и лишили бы её рабочих рук. Указ не распространялся на членов Государева двора – бояр, окольничих, стольников, стряпчих, московских дворян и дьяков. Кроме того, Годунов закрыл для переходов крестьян Московский уезд, где в основном и располагались земли столичного дворянства: «А в Московском уезде всем людем промеж себя, да из ыных городов в Московской уезд по тому ж крестьян не отказывати и не возити». 57 Указ повторили год спустя, 24 ноября 1602 года. Он был дополнен угрозой наказания тем, кто отказывался отпускать крестьян: «А из-за которых людей учнут крестьян отказывати, и те б люди крестьян из-за себя выпускали со всеми их животы безо всякой зацепки, и во крестьянской бы возке промеж всех людей боев и грабежей не было, и силно бы дети боярские крестьян за собою не держали, и продаж им никоторых не делали. А кто учнет крестьян грабити и из-за себя не выпускати, и тем от нас быть в великой опале». 57 Мне очень нравится поэтичный вывод Ключевского: «Но умер царь Фёдор, воцарился Борис, и наступили страшные голодные годы. Господа осмотрелись, и, увидав, что не могут прокормить многочисленной челяди, одних отпускали на волю, других прогоняли без отпускных, третьи разбегались сами, и все это живое богатство, так грешно нажитое, рассыпалось и пошло прахом, а в смуту многие брошенные холопы зло отплатили своим господам». 60 4

– Не умели всё-таки, да и сейчас не умеем мы жить по закону. Всё ищем какие-то лазейки, чтобы его обойти, особенно, если учесть, страшный голод начала семнадцатого века, – задумчиво проговорил Кирюша, – потому ничего и не вышло с благими намерениями Бориса.

– Да, ты прав, – грустно улыбнулась я. – Все переживали голодное время, не только крестьяне. Жизнь всё равно устроила по-своему. Одни небогатые землевладельцы делали выбор между послушанием царскому указу и голодной смертью: им лучше было уморить своего крестьянина, чем смотреть, как его у них забирают. Другие, более богатые, помещики и вотчинники увидели еще одну открывшуюся возможность для найма крестьян. Крестьянский выход перессорил дворян и детей боярских. Царю Борису Годунову из-за начавшейся «смуты» всё-таки пришлось отказаться от введённых чрезвычайных мер «и велел заповедати, что впредь выходом не быти, отказать». Вместе с царевичем Фёдором Борисовичем и Боярской думой был издан приговор «о холопех» 16 августа 1603 года в интересах, отпущенных на волю, но не получивших отпускных документов холопов. Указ предписывал «бояром, и дворяном, и всяким людем» обязательно выдать им «отпускные» и «крепости» и «больше их не держать за собою» в надежде вернуть, как только закончится голодное время. Если такие, фактически отпущенные на волю («кормиться собою»), холопы являлись в Приказ Холопьего суда, то там они могли самостоятельно получить необходимые документы, чтобы уже с ними искать, куда дальше поступить на службу. Важным следствием начавшихся переходов и отпуска на волю крестьян и холопов оказалось то, что большая масса людей занялась попрошайничеством и бродяжничеством. Самые отчаянные полностью отказывались от своих семей и уходили «казаковать» или разбойничать. «Нет худа без добра» земли было много, рук мало. Крестьяне расползались по свободным землям на: север, юг, в степи, на северо-восток, за Уральские горы, в бесконечную Сибирь. 61 7 Многие из них оставались свободными. В конечном итоге почти все историки сходятся на мнении, что окончательное юридическое закрепление крестьян произошло при царствовании Романовых.