ВЛАДИМИР КАЗАНЦЕВ - Вологжанин

–Грейся, – говорил Терентий, – Сейчас веник запарим – все болезни вышибем.

Они парились, из бани вылетали красные в кучу снега, падали в нее и от обжигающего холодного прикосновения снова залетали внутрь на полог. Потом, чистые, вымытые, пошли домой. Лосев зажег жировик, мерцающий огонек которого едва освещал стол. Пришли соседи. Сидели, разговаривали, слушали рассказы Вологжанина об осаде Албазина, спрашивали о знакомых. Когда ложились спать, Терентий сказал:

–Живи у меня, Васька, сколько хочешь. Девки мои – ломоть отрезанный.

На другой день Василий сходил в воеводскую избу, ответил на вопросы Власова. Его записали нерчинским казаком, подьячий выдал ему сукно, соли в счет жалования. Жил Вологжанин у Лосева, числились в одном десятке у Урасова: ездили за лесом для починки острога. Неприметно подошла весна. В апреле на солнечных пригорках высунулись синие головки подснежников. Потом очистились ото льда Нерча и Шилка, задиристо гнали рябую волну на перекатах. Вода пенилась на крутых поворотах, билась о берега, уносила остатки льда. Лосев и Вологжанин, как и их соседи, вытащили лодку, просмолили. Терентий просмотрел и починил сети. Когда прошел ледоход, наловили свежей рыбы. У Лосева проклюнулась, зазеленела озимая рожь. Он вместе с Васькой вспахал небольшое поле, засеял овсом, помогли Урасову.

– Не приладились мы еще к здешней земле, да и климат суровый, – сокрушался Тереха, – Потому и урожаи у нас хуже албазинских.

В конце июня съездили в сопки, привезли мангира – дикого лука, на берегах Нерчи нарвали полевого чеснока; все засолили. По утрам

Васька проверял корчаги, сплетенные из ивовых прутьев, приносил рыбу. Рыбу жарили, вялили на зиму.

Нерчинский острог вновь поставил воевода Пашков. Поставил на северной стороне в устье Нерчи, где место было открытое со всех сторон, сопки голые. Неприятеля можно было увидеть за версту. За время существования капитальный ремонт в остроге не проводился. Стены во многих местах и основания башен подгнили и, когда наступило тепло, воевода приказал ремонтировать острог. Стены изнутри укрепляли бревнами.

Девятнадцатого июня Власов получил письмо от Логинова, что к Нерчинску через месяц прибудут послы богдыхана. Отправил донесение Головину. Но китайцы схитрили. Их посольство вышло на пять дней раньше установленного ими же срока, а Ивана Логинова задержали еще на две недели. Впереди посольства скакали специальные досмотрщики, выбирали дорогу, которую за ними ремонтировали и расчищали назначенные властями люди. К нерчинскому воеводе полетели донесения. Из Албазина – что приплыли вооруженные бусы Лантаня заявившего, что «Везем для послов в Нерчинск припасы». Из Аргунского острога – что подошел обоз из четырех тысяч верблюдов и пяти тысяч лошадей, на которых китайцы посадили воинов. Через неделю к Нерчинску подплыл флот Лантаня и расположился выше острога, как всегда, отрезая путь от русских поселений. Двадцатого июля в сопровождении десятитысячной армии прибыли послы Канси. Войска встали чуть ли не у стен острога. И Головин, который только вышел из Уды, и Власов потребовали от послов, чтобы они очистили подходы к Нерчинску и не травили посевы. Ультиматум китайцы выполнили. Войско отошло и расположилось на речке Макаровой, впадавшей с правой стороны в Шилку, а сто двадцать бус встали на якорях на Шилке, напротив устья Нерчи. Стали ждать Головина. Посол со своим отрядом прибыл на Читинское плотбище первого августа, а уже третьего отплыл на плотах. Впереди посла плыли московские стрельцы, а позади – сибирские служилые люди. Табуны коней были отправлены по суше. По просьбе Федора Алексеевича двадцать тунгусов пошли проводниками у казаков, которые гнали лошадей. Впереди плотов посол отправил на легких лодках разведчиков, которые и доложили ему обстановку возле Нерчинска. Чтобы неприятель не узнал численность русских войск, пришедших с Головиным, дозоры в десяти верстах нашли удобное место для причаливания плотов. Окольничий одобрил место и приказал выгружаться. Его отряд углубился по небольшой пади в северную сторону и из-за горы скрытно подошел к острогу, куда и был запущен девятого августа 1689 года. Для уточнения ритуала

съезда послов к Головину часто приезжали посыльные от китайцев. Посол принимал их в палатках за острожными стенами. У палаток было установлено пятнадцать пушек и караул в сто двадцать стрельцов, чтобы показать силу русских, хотя наши силы раз в пять были меньше цинской армии.

Двенадцатого и четырнадцатого августа послы съезжались на переговоры. В полуверсте от Нерчинска на открытом месте были установлены два шатра, один возле другого. В них и встречались послы. Русский шатер отличался от китайского богатым убранством. Он был весь застлан коврами, на столе стояли золотая чернильница и изящные часы, диковинка для того времени. Охрану установили по пятьсот человек с обеих сторон. Встречи послов обставлялись пышно. Послы китайцев князь Сонготу, дядя богдыхана Тунгочан и Лантань переплыли Шилку вместе с охраной, которая несла восемь разноцветных знамен с изображением драконов – по числу воинских корпусов. Затем послы сели на лошадей и двинулись к шатрам. В это же время наше посольство верхом выехало из острожных ворот: окольничий Головин, воевода и стольник Власов, енисейский дьяк Корницкий. Впереди шло триста московских стрельцов в полной боевой выкладке: сабли, копья, бердыши. Не было пищалей, но они тайно несли ручные ядра-гранаты. Следом за посольством ехали двести дворян, подьячих и служилых людей, среди которых находились Лосев и Вологжанин. По личному приказу нерчинского воеводы отобрали самых боевых. Все пышно разодетые. Головин в кафтане из золотой парчи и шитым золотом плаще, отделанном темными соболями. Власов – тоже в роскошной одежде, обшитой золотом и отделанной соболями. Китайцы – в ярких шелковых халатах, украшенных драконами. На голове у каждого широкополая соломенная шляпа с крупными жемчужинами, на шее – четки из красных и белых корольков. Послы поздоровались, сели на свои скамьи. За ними встала свита с переводчиками.

Послы Цинской империи начали с заявления, что граница должна проходить по реке Лене, которое сразу же было отвергнуто. Разгорелись споры, но они ни к чему не привели. На второй встрече китайские послы стали требовать установления границы по Нерчинску. Секретными инструкциями Головину предписывалось, в крайнем случае, разорить Албазин, но границу провести по верховьям Амура и Аргуни, о чем он и заявил. Послы так ни к чему и не пришли. Китайцы прекратили переговоры, сняли свой шатер и демонстративно стали готовиться к осаде Нерчинска, выставили везде посты, перестали пропускать в острог проезжих людей.