Константин Петришин - Заговор жрецов

Кондратенко промолчал. Он был уверен, что роковым днем для Порт-Артура в этой войне было 1 мая, когда на реке Ялу под пулями и штыками 40-тысячной армии генерала Куроки легло около 3-х тысяч русских солдат и офицеров, так и не понявших, откуда перед ними в 5 утра вдруг появились японские войска.

Размышляя об этом, Кондратенко приходил к выводу о том, что время выигрывать войны самопожертвованием во имя царя и бога прошло. Необходимо было что-то большее, ради которого бы солдат шел к победе от сражения к сражению с пониманием своего долга перед Отечеством.

К 93 высоте подъехали часов в десять. Казачий разъезд разделился на две группы. Одна проехала вперед, другая осталась прикрывать сзади.

Кондратенко сразу определил: место на высоте было идеальным для строительства опорного пункта с круговой обороной.

Капитан фон Шварц после получасового хождения по склонам, а местами ему пришлось продираться с трудом через низкорослый колючий кустарник, заметил:

– Роман Исидорович, тут целый редут построить можно было бы.

– Редут строить не придется. Времени уже нет, – ответил Кондратенко. – А вот по поводу опорного пункта полевого типа – подумайте. – И обратился к полковнику Григоренко: – Как вы полагаете, сколько времени уйдет на строительство опорного пункта?

Полковник Григоренко немного подумал.

– За пару суток, при достаточном количестве людей, можно справиться.

– Даю вам сутки, – сказал Кондратенко. – Людей берите столько, сколько необходимо. План опорного пункта вам сегодня предоставит капитан фон Шварц.

В крепость Кондратенко вернулся к полудню. Июньское солнце уже находилось в зените и щедро обогревало землю, во многих местах изуродованную войной.

И он вдруг подумал, что эта земля, как и люди, тоже чувствует и холод, и зной, страдает от нанесенных ей ран и ликует, когда к ней прикасаются добрые руки.

Возле главного штаба Кондратенко встретил генералов Белого и Смирнова.

– Ну как дела, Роман Исидорович? – поинтересовался генерал Смирнов.

– Как сажа бела, – ответил Кондратенко.

– Неужели все так мрачно? – усмехнулся генерал Смирнов, но тут же, посуровев, добавил: – А впрочем, Роман Исидорович, вы правы. Только что получили депешу от Алексеева с описанием стратегической обстановки. Японцы ведут наступление уже тремя армиями. Две продвигаются вдоль железной дороги, одна движется через горные хребты из Кореи. А в порту Дальний началась высадка частей четвертой армии. Надо полагать, для осады Порт-Артура.

– Что еще в депеше Алексеева? – с нескрываемой иронией в голосе спросил Кондратенко.

– Больше ничего, – ответил генерал Смирнов, а Белый добавил:

– Через недельку, другую, если учесть осторожность, с которой продвигаются японцы, надо ждать под Порт-Артуром…

В это время где-то внутри здания раздался приглушенный револьверный выстрел.

Кондратенко, Смирнов и Белый переглянулись.

– Этого еще не хватало, – сказал генерал Смирнов и заторопился в штаб.

Кондратенко и Белый последовали за ним.

В коридоре возле кабинета Стесселя толпились офицеры штаба, дверь была распахнута.

– Господа, что здесь произошло? – спросил генерал Смирнов, чувствуя, как нервный озноб ползет по коже.

– …В генерала Стесселя стреляли, – ответил кто-то из офицеров.

– Кто? – выдохнул генерал Смирнов.

– Капитан Волков… Командир роты пятого Восточносибирского полка.

Офицеры расступились, и Смирнов вместе с Кондратенко и Белым вошли в кабинет Стесселя.

Тот сидел за своим столом в кресле, откинувшись назад с закрытыми глазами.

На левом плече пуля разорвала френч, однако крови не было видно.

Пока Смирнов и Белый приводили Стесселя в чувства, Кондратенко вышел в коридор.

– Где капитан Волков? – спросил он у офицеров.

– В кабинете полковника Хвостова, – ответили ему.

…Капитан Волков сидел на стуле со связанными за спиной руками. Голова его была опущена на грудь.

Возле телефонного аппарата суетился полковник Хвостов, пытаясь дозвониться до комендатуры и вызвать конвой.

При виде генерала Кондратенко капитан Волков встал. Лицо у него было бледным, глаза лихорадочно блестели.

– Роман Исидорович, – обратился Волков к Кондратенко, – прикажите развязать мне руки. Я не собираюсь убегать и тем более еще кого-то убивать…

Кондратенко пристально посмотрел на Волкова, потом приоткрыл дверь и позвал ординарца.

Когда тот вошел, приказал:

– Развяжите капитану Волкову руки.

Ординарец развязал Волкову руки и стал за его спиной.

– Свободны, – сказал ему Кондратенко и обратился к Волкову. – Зачем вы это сделали?

Капитан Волков опустил глаза.

– Он этого заслужил! Он приказал генералу Фоку только наблюдать за боем нашего полка и ничего не предпринимать.

Кондратенко недоверчиво качнул головой.

– Такого быть не может, – не поверил он.

– Приказ генерала Стесселя командиру дивизии генералу Фоку принимал и передавал я… Вся моя рота осталась там…

– Вы понимаете, что вас ожидает? – спросил Кондратенко.

– Понимаю, – ответил Волков. И добавил: – Мне теперь все равно…

По сведениям, поступившим от разведки и от китайцев, армия генерала Ноги на конец июня насчитывала уже около 80 тысяч человек при 500-х полевых и осадочных орудий. Передовые части армии с боями медленно продвигались вперед. Осторожность генерала Ноги была понятна: в порту Дальнем еще продолжалась выгрузка основных сил армии и допустить значительный разрыв между передовыми частями и основными силами армии генерал Ноги не хотел.

Он учел ошибку, допущенную под Дашичао, когда русские ударили с фланга, уничтожили два полка пехоты, но почему-то не развили успеха, а отступили назад.

Перед генералом Ноги стояла задача – взять Порт-Артур. В 1894 году он уже штурмовал эту крепость. И она покорилась ему. Тогда китайцы сдали Порт-Артур на милость победителя.

Но на этот раз крепость была другой. И другая армия готовилась ее оборонять.

Генерал Ноги понимал: Порт-Артур с ходу ему не взять.

На первом этапе он планировал выбить русские войска из внешней полосы обороны, которая представляла собой цепь укрепленных высот. Затем уже вести бои за основные оборонительные рубежи.

По разным сведениям, полученным генералом Ноги, крепость обороняло от 40 до 50 тысяч человек с более чем 500 орудиями, в том числе и морскими.

В отличие от Ноги генерал Стессель ничего не знал о планах японского командования и со страхом, который старательно скрывал от всех, ждал штурма Порт-Артура.

Другой неприятностью для Стесселя стало терпеть присутствие на совещаниях адмирала Витгефта. Где-то под спудом росла неприязнь у Стесселя к Алексееву и Куропаткину, хотя те и отменили свое решение отозвать его из крепости. Покушение же на него капитана Волкова, в качестве мести за погибшую роту под Цзиньчжоу, еще больше усугубило настроение Стесселя.