Константин Петришин - Заговор жрецов

– Я очень рад вас видеть у меня в гостях, – сказал князь Ухтомский, разливая шампанское по бокалам. – Тем более что сегодня, хотя и с опозданием, я получил радостную весть из Петербурга – императрица Александра Федоровна 12 августа родила его величеству сына. Нарекли его Алексеем. Я прошу, господа, выпить за это стоя, как подобает офицерам его величества. За наследника Российского престола!

Когда хрустальные фужеры были осушены, князь Ухтомский предложил рассаживаться поудобнее.

– У нас, князь, к вам серьезное дело, – сказал Кондратенко. – С вами я буду откровенен. Генерал Стессель, после известных вам событий, практически потерял способность руководить обороной Порт-Артура. А дела разворачиваются не в нашу пользу. На какое-то время мы с вами заставили Ноги отказаться от мысли захвата Порт-Артура с ходу. Но это, надо полагать, ненадолго. Ноги серьезно готовится к штурму крепости. Поэтому у нас есть предложение разработать совместный план массированных артиллерийских налетов на позиции японцев.

Князь Ухтомский в знак согласия кивнул головой.

– Я не против, – сказал он. – Это мы можем сделать уже сегодня. – Что еще у вас, Роман Исидорович?

– Все, – ответил Кондратенко. – Я очень рад, что у нас с вами есть взаимопонимание. И сожалею, что его не хватает у других. И за все это нам приходится расплачиваться жизнями наших солдат и офицеров.

…Новый штурм крепости Ноги начал с массированного часового обстрела русских позиций на высоте Длинная и горе Высокая 13 сентября.

После непрерывных шестидневных атак позиция на высоте Длинная пала. Японцам достались разбитые редуты, искореженные лафеты орудий и дымящиеся брустверы траншей наполовину засыпанных землей.

Гора Высокая оказалась для них неприступной. Изо дня в день густые цепи японцев накатывались на русские позиции и ложились под ружейно-пулеметным огнем защитников, чтобы больше не подняться.

Когда Ноги доложили, что на склонах горы Высокая погибло уже около 6 тысяч солдат, он приказал прекратить атаки.

Была и другая причина прекращения атак. В войсках, обескровленных длительными боями, среди японских солдат участились случаи неповиновения и отказа идти на штурм.

На северном и северо-западном фронтах японцам удалось частично занять русские укрепления. Однако наступление захлебнулось, когда на пути японцев оказалась высота 203. Здесь к исходу дня 22 сентября неприятель оставил на подступах к высоте около 8 тысяч убитыми.

Ноги пришел в бешенство. Уже не отдельные солдаты, а целые подразделения отказывались идти в бой. Армия выдыхалась, моральный дух падал.

…23 сентября с раннего утра адмирал князь Ухтомский встретился с Кондратенко на командном пункте мыса Электрический. Коротко обменялись мнениями.

– У меня предложение, Роман Исидорович, – сказал князь. – Я даю еще два десятка орудий, и мы их установим на позиции горы Высокая. Если японцы займут эти позиции, сведутся к нулю положение оставшихся кораблей.

Кондратенко согласился. И вдруг спросил:

– Как настроение у моряков?

– Неважное, Роман Исидорович. Им сподручнее воевать на море, – ответил князь Ухтомский. – И добавил: – Море – их стихия.

– Отчего же они так отчаянно дерутся на суше?

– От злости, Роман Исидорович. И, наверное, от отчаяния, – ответил князь и продолжил. – Орудия начнем доставлять сегодня. Мне с генералом Белым связаться?

– Если вас не затруднит, – ответил Кондратенко и крепко пожал князю Ухтомскому руку.

Тот, не отпуская руки Кондратенко, спросил:

– Роман Исидорович, в Маньчжурии, я слышал, снова неприятности?

– Мягко сказано. Там вместо долгожданного успеха снова поражение. Куропаткин сдал Ляоян…

– Как же это произошло? – князь Ухтомский отпустил руку Кондратенко.

– Как всегда, – сокрушенно качнул головой Кондратенко. – У Куропаткина было в распоряжении две недели. Лили дожди. Японцы не наступали. К концу месяца земля просохла, и японцы начали наступление на достаточно хорошо подготовленные позиции под Ляояном. Надо отдать им должное. Они сумели стянуть в этот район три армии. С юга наступали армии Оку и Нодзу, с востока армия Куроки.

Три дня Куропаткин вел оборонительный бой, затем решил сформировать ударный корпус и перейти в наступление против войск Куроки. Однако японцы не только отбили контрнаступление, но и заставили корпус отойти. Куропаткин испугался, что японцы могут перекрыть железную дорогу и отдал приказ всем войскам отступать и оставить Ляоян.

– Какой-то заколдованный круг, – отозвался князь Ухтомский. – Почему так получается?

– Сказать?

Князь Ухтомский слегка удивленно посмотрел на Кондратенко.

– Вы знаете почему?

– Знаю. Потому, что все высшие командные должности у нас стали, к сожалению, для почетных людей!.. И оценивают их в столице не по делам, а по лизоблюдству! Вы уж извините меня, князь, за откровенность…

– За это я вас и уважаю, Роман Исидорович, – ответил Ухтомский. – Ну что ж… Мне пора. А вам успеха. Да! Куропаткин доложил его величеству, что под Ляояном был «арьергардный бой»… Всего-навсего…

– Значит, обманул его императорское величество. Вот шельма! – выругался Кондратенко.

Разговор с князем Ухтомским тоскливой болью отозвалось в сердце Кондратенко. Он и сам не раз думал о том, что императора просто обманывают. Однако не хотел верить в это. Слишком много сил было положено на алтарь этой странной войны. И не меньше пролито крови тех, кто искренне, по-христиански верил, что воюет за правое дело, за царя и Отечество… «Как бы было хорошо, – подумал Кондратенко, – если бы и царь, и Отечество также искренней любовью отвечали людям в серых шинелях…»

…Во второй половине дня Кондратенко передали из главного штаба, что на 16 часов генерал Стессель собирает членов Совета обороны крепости.

Кондратенко связался по телефону с начальником штаба полковником Хвостовым.

– Адмирал князь Ухтомский приглашен? – спросил он.

– Роман Исидорович, князь Ухтомский не является членом Совета… – начал было полковник Хвостов, но Кондратенко его перебил.

– Совет назначался в мирное время и в других условиях. Доложите генералу Стесселю мою просьбу пригласить князя Ухтомского на заседание Совета. В противном случае я не буду принимать участие в его заседании.

– Я доложу, – пообещал полковник Хвостов.

Хвостов позвонил Кондратенко без четверти 16 и сказал, что адмирал Ухтомский будет на заседании Совета.

…Когда Кондратенко вошел в зал заседания Совета обороны крепости Стессель уже мрачно восседал на месте председателя. В зале были комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов, командир квантунской крепостной артиллерией генерал Белый, командир 1-й бригады 7-й Восточносибирской стрелковой дивизии генерал-майор Горбатовский, начальник штаба укрепрайона полковник Рейс, начальник инженеров крепости полковник Григоренко, адмирал князь Ухтомский и сидящий рядом с ним начальник штаба крепости полковник Хвостов.