Константин Петришин - Заговор жрецов

– Сведения точные? Хотя зачем я спрашиваю… Если предположить, что сегодня японцы объявят нам войну – они без особого труда займут Корею, Южную Манчжурию и далее под угрозой окажутся наши крепости Порт-Артур и Владивосток.

В кабинете снова повисла тяжелая тишина. Фредерикс и Ламсдорф коротко переглянулись. Генерал Куропаткин продолжал стоять, а Алексеев нервно ерзал в своем кресле.

Наконец император сам нарушил неприятную тишину.

– Евгений Иванович, – обратился он к Алексееву, – а что вы скажете?

Генерал Алексеев встал на этот раз с трудом. Он чувствовал, что в любую минуту гнев Николая II может обрушиться именно на него.

– Ваше величество, нельзя предугадать, что на уме у японцев. Однако очевидным остается ваше предположение, что они, используя свое превосходство на суше и особенно на правом фланге нашего стратегического фронта, могут действительно без труда занять Корею и Южную Манчжурию. В этом случае мы можем лишиться наших позиций и на Ляодуне… – Алексеев вдруг понял, что этими словами он подписывает себе смертельный приговор, и потому поспешно добавил: – Все это серьезно затруднит нашу подготовку к последующим наступательным операциям…

Николай II нетерпеливо махнул рукой и заставил этим жестом Алексеева замолчать.

Встал, прошелся по кабинету. Потом обернулся к Куропаткину:

– Алексей Николаевич, вы тоже так думаете?

Во взгляде и в словах Николая II Куропаткин уловил надежду на то, что он скажет что-либо другое, более обнадеживающее.

– Ваше величество, – произнес Куропаткин как можно спокойнее. – Надо полагать, что японцы действительно поставят своей целью, как уже здесь было сказано, захват Кореи и вытеснение наших войск к северу от Маньчжурии с возможным овладением Порт-Артура и Владивостока. Нельзя исключить и возможность договоренности токийского Правительства с Китаем сообща действовать против нас. Исходя из этого, я предлагаю в срочном порядке ответственность за проведение операций в открытом поле на Южно-Маньчжурском театре военных действий и в районе Ляоян-Хайчен возложить на первый отдельный корпус генерал-лейтенанта Линевича с дальнейшим его усилением за счет пополнения.

Второй отдельный корпус генерала от кавалерии барона Бильдерлинга должен составлять резерв.

Николай II за все время совещания второй раз одобрительно кивнул головой.

– Я согласен с вами, Алексей Николаевич, – произнес он и продолжил. – С сегодняшнего дня вы назначаетесь Главнокомандующим Маньчжурской армией.

Слово «Главнокомандующим» Николай II подчеркнул особо, давая понять, скорее всего, генералу Алексееву, что отныне все руководство войсками переходит под начало генерала Куропаткина.

Выждав несколько мгновений, император продолжил тем же ровным голосом, как и начал, говорить:

– Место своего пребывания определите сами. Единственное, о чем прошу вас, – обратите особое внимание на готовность крепостей Порт-Артура, Владивостока и Николаевского укрепрайона. Подумайте, что можно срочно сделать в Квантунской области. Там, насколько я осведомлен, располагаются всего два батальона. Этого недостаточно. Такое же положение и в Амурской области…

Император сделал паузу, словно хотел убедиться, что и Куропаткин, и Алексеев воспринимают все, о чем он говорит. Затем снова заговорил, расхаживая по кабинету.

– …Обратите внимание и на охрану железной дороги. Для этого я разрешаю вам использовать войска Заамурского военного округа и части пограничной стражи. Если понадобится привлечь для охраны части Уссурийской бригады, привлекайте. Но железная дорога должна работать днем и ночью!

Высказав все это, Николай II обратился к Ламсдорфу:

– Теперь я готов выслушать и вас, граф.

Ламсдорф поднялся и, глядя в глаза императора, неожиданно заявил:

– Ваше величество, я прошу прощения, но у меня имеется, полученная по дипломатическим каналам, другая информация, судя по которой, Япония не решится на прямое военное столкновение с нами. Японцы намерены силами своего флота занять оборонительную позицию у Корейского пролива и провести операции в районе Фунзана и Пеньяна. Одновременно они планируют строительство оборонительного рубежа по реке Ялу и на севере до реки Туман-ган. Одновременно токийское Правительство ведет тайные переговоры с американцами и англичанами с целью привлечь их флоты для участия в боевых действиях в Корее, – Ламсдорф слегка обернулся в сторону Куропаткина и Алексеева. Лица генералов ничего не выражали кроме легкого удивления.

Непроницаемо было лицо и у Николая.

– У вас все? – спросил он.

– Нет, ваше величество, – ответил Ламсдорф. – Возможно, японцы не захотят воевать с нами, если убедятся, что мы не мешаем им утвердиться в Корее…

При этих словах Николай II не удержался от насмешливого вопроса.

– Граф, вы хотите успокоить нас или себя?

– Я, ваше величество, не хочу никого успокаивать. Эта информация поступила по дипломатическим каналам, – еще раз подчеркнул он, – и, естественно, нуждается в проверке…

– Ну слава богу, – тем же тоном продолжил Николай II. – А я уже подумал, что нам не надо особенно волноваться за судьбу российской империи.

…Уходя с совещания, Алексеев придержал генерала Куропаткина за локоть.

– Алексей Николаевич, нам необходимо поговорить, – сказал он. – Желательно наедине… Тем более, что с этого дня вы назначены Главнокомандующим Маньчжурской армией.

– Я к вашим услугам, милостивый сударь, – ответил Куропаткин.

Они прошли в зеркальный зал и остановились у окна.

– Я думаю, здесь нам не помешают, – сказал Алексеев. – Дело в том, что в августе император поручил мне подготовить проект нового соглашения с Японией с привлечением к переговорам нашего посланника в Токио. Меня в этом деле беспокоит одно – приказано все делать без участия графа Ламсдорфа. Я не вправе судить насколько это верно. Но я уверен – время нами упущено, а отвечать за исход переговоров по новому соглашению придется мне…

– Это военное соглашение? – поинтересовался Куропаткин.

– Нет. Экономическое и политическое. Один из главных пунктов соглашения – наше признание преимущественного права Японии на торгово-экономическое положение на Корейском полуострове при условии сохранения за Кореей ее самостоятельности.

– Выходит, Ламсдорф не так уж и не прав, утверждая, что Япония не пойдет на конфликт с нами, если мы не станем ей мешать в Корее, – задумчиво проговорил Куропаткин.

– Выходит…

– Тогда почему император отнесся к его словам с нескрываемым сарказмом?..

– Не знаю, – ответил Алексеев.

– Да-а-а… Час от часу не легче… – Куропаткин грустно усмехнулся. – А что взамен на эту уступку мы потребуем от токийского Правительства?