Дмитрий Володихин - Иван Грозный: Бич Божий

Прежде всего, с ее именем связывали некрасивые обстоятельства, связанные с расторжением первого брака Василия III. Его предыдущая супруга, Соломония из старинного боярского рода Сабуровых, не дала ему ребенка. Трудно судить, кто в этом виноват. После насильственного пострижения в монахини она как будто родила (уже в монастыре!) царевича Георгия, что больше похоже на басню [10] Хотя высказывались мнения о существовании в XVI в. тайного наследника Василия III и, следовательно, претендента на престол. См. напр.: Григорьев Г.Л. Кого боялся Иван Грозный? М., 1998; Зимин А.А. Существовал ли «невидимка» XVI в.? / Знание – сила, 1971, вып. 8. Большинство современных историков скептически относится и к возможности рождения Георгия Васильевича и, подавно, к возможности его соперничества с Иваном IV. Однако состояние источников не позволяет окончательно опровергнуть или подтвердить эту гипотезу. . На место Соломонии Сабуровой, абсолютно «своей» в среде старомосковской служилой аристократии, является чужачка Елена Глинская, к тому же человек властный. Она имела большое влияние на мужа. Желая «угождать» ей, Василий III сбрил бороду – поступок небывалый! – и завел кое-какие обычаи, характерные для Великого княжества Литовского, откуда явилась со всем семейством Глинских великая княгиня. После кончины супруга Елена Глинская, опираясь на группировку верной ей знати, правила твердой рукой. При ней была проведена реформа денежного обращения 1535–1538 гг., построено несколько важных крепостей, унифицировавшая монетную чеканку во всем Московском государстве [11] Мельникова А.С. Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого (история русской денежной системы с 1533 по 1682 г.). М., 1989. С. 14–28. . Худо-бедно ей удавалось подвигнуть русских воевод на активные действия в Стародубской войне [12] См. подробнее Главу III. . И, главное, великая княгиня обезглавила оппозицию, способную сместить ее с престола. В начале ее регентства дядя Ивана Васильевича, удельный князь Юрий Иванович Дмитровский повел странные переговоры с князем Андреем Михайловичем Шуйским. Оба они могли претендовать на престол, покуда прямой наследник великого князя мал и не способен за себя постоять. Первый – брат Василия III, а второй принадлежит к числу «принцев крови». Об особом положении Шуйских советский историк Г.В. Абрамович писал следующее: «Князья Шуйские выделялись среди московской знати… родовитостью. Будучи, как и московские великие князья, потомками великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича, они считались принцами крови, т. е. персонами, имеющими право на великокняжеский престол в случае вымирания Московского рода» [13] Абрамович Г.В. Князья Шуйские и российский трон. Л., 1991. С. 77. . Более того, сами Шуйские считали (и не без оснований) себя более родовитым семейством, нежели Московский княжеский дом. В 1606 г., когда на российский престол взошел князь Василий Иванович Шуйский, у него были на это все генеалогические основания [14] Абрамович Г.В. Князья Шуйские и российский трон. Л., 1991. С. 34–35. К тому же, как отмечает А.А. Зимин, Шуйские обрели прямые права на престол в случае смерти Ивана и Юрия Васильевичей, устроив брак кн. В.В. Шуйского на двоюродной сестре Ивана IV, дочери казанского царевича Петра Обреимовича. – См.: Зимин А.А. Реформы Ивана Грозного. М., 1960. С. 249. . Князя Юрия Дмитровского по приказу Елены Глинской отправили в темницу, где он и умер через несколько лет «на чепи и в железах» [15] Корецкий В.И., Морозов Б.Н. Летописец с новыми известиями XVI – начала XVII в. // Летописи и хроники. 1984 год. М., 1984. С. 212. . Князя Андрея Михайловича Шуйского арестовали, но он, хотя был, как показывает летопись, ведущей фигурой в мятежных настроениях, отделался легко. Наконец, другой брат покойного Василия III, удельный князь Андрей Иванович Старицкий летом 1537 г. попытался захватить Новгород, и едва не вступил в прямое вооруженное столкновение с войсками Елены Глинской, во главе которых встал кн. И.Ф. Телепнев-Оболенский. Мятеж его был подавлен, а служилые люди князя – казнены. Сам князь Андрей Иванович через несколько месяцев после ареста умер в декабре 1537 г. «в нуже и страдальческою смертью» [16] Летописец начала царства // Полное собрание русских летописей, М., 1965. Т. 29. С. 31. . Наиболее влиятельный представитель рода Глинских, как уже говорилось, также отправился в заточение. Некоторые другие аристократы попали в опалу. Трудно определить, до какой степени братья Василия III на самом деле стремились занять престол и затевали мятежи. Их активность во многом явилась ответом на жесткие превентивные меры Елены Глинской и ее партии. Великая княгиня опасалась за судьбу малолетних сыновей, поэтому она избрала курс радикального подавления всех политических противников, в том числе потенциальных. В этом смысле характер ее правления напоминает образ действий Екатерины Медичи… В конечном итоге Елена Глинская достигла своей цели. Но после всех принятых ею истребительных мер московская знать не имела ни малейшего повода, чтобы относиться к великой княгине мало-мальски доброжелательно. Через много лет князь Андрей Михайлович Курбский, изменивший Ивану IV, передаст мнение большого пласта русской аристократии на этот счет в нескольких фразах: «…посеял дьявол скверные навыки в добром роде русских князей прежде всего с помощью их злых жен-колдуний. Так ведь было и с царями Израиля, особенно когда они брали жен из других племен». И, далее, обращаясь к Ивану Васильевичу: «Ведь отец твой и мать – всем известно, сколько они убили» [17] Курбский А.М. История о великом князе Московском // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI в. М., 1986. С. 219, 223. В суждении князя А.М. Курбского содержится намек на жен Ивана III – Елену Волошанку и Софью Палеолог, а также на супругу Василия III Елену Глинскую. .

Поэтому, даже если великая княгиня после кончины супруга вела чистую и праведную жизнь, за ней повсюду и во всем следовал шлейф недоброжелательства. По всей видимости, это отношение отчасти перенесено было и на ее сына. Отсюда и разговоры о незаконнорожденном наследнике престола.

Невозможно проверить, кто был настоящим отцом Ивана Васильевича, да и недостойное это дело – пытаться подглядывать семейные тайны далекого прошлого через замочную скважину. В этой истории гораздо важнее другое. Ситуация 1530-х гг. позволяла русской аристократии строить планы на повышение ее роли в управлении государством или даже о смене правящей династии. После смерти двух братьев Василия III оставался еще один серьезный претендент на трон – князь Владимир Андреевич Старицкий, сын князя Андрея Ивановича. Он, по всей видимости, был человеком, лишенным твердой воли и честолюбия, но за его спиной стояла мать, княгиня Ефросинья, особа существенно более энергичная и к тому же имевшая причины ненавидеть малолетнего государя из-за смерти супруга и унижения семьи Старицких. Исследователи XVI столетия сосредотачивались на роли кн. Владимира Андреевича в придворных интригах и притязаниях знати, упуская из виду, что претендента из семейства Старицких уравновешивала целая гроздь претендентов из семейства Шуйских. После кончины Елены Глинской защитниками государя-мальчика можно считать митрополита Даниила, ослабевшую от репрессий семью Глинских и, возможно, Бельских (родственников великого князя, хотя и отдаленных) [18] В союзе с князем И.Ф. Бельским, по всей видимости, выступали кн. Ю.М. Голицын-Булгаков, кн. П.М. Щенятев, И.И. Хабаров, М.В. Тучков. . Значительная партия стояла за Старицких. И еще одну сильную партию составляли Шуйские. Этим, последним, приход к власти кн. Владимира Андреевича с его властной матерью представлялся, надо полагать, версией «Елена Глинская номер два». Иными словами, нежелательным вариантом развития ситуации [19] Семья Старицких с момента мятежа кн. Владимира Андреевича до конца 1540 г. просидела «в нятстве», и лишь после освобождения вновь стала набирать политический вес. . Выставить своего претендента до смерти кн. Владимира Андреевича Шуйские не могли. Но «выбить» разрозненную и, видимо, довольно слабую группировку, окружавшую Ивана Васильевича, оттеснить ее от кормила власти, а потом сделать великого князя орудием своей воли – о! – это был очень хороший план. Он приводил к тому, что Шуйские становились реальными правителями России, используя нелюбимого мальчишку как фасад для княжения их собственного клана.