Владимир Фомин - Верная подруга Императрицы

Неужели Вам действительно нравится эта юбка, Лили? – спросила Она.

Видите ли, Ваше Величество, – растерянно начала я, – это модно.

Да разве это юбка? – возразила Она. – Что же, Лили, докажите Мне, что в ней удобно. Попробуйте-ка, пробегитесь. Посмотрим, как Вы в ней бегаете.

Нечего и говорить о том, что больше эту юбку я не надевала.

Ее Величество обвиняли в пристрастии к драгоценностям. Ничего подобного я за Ней не замечала. Правда, у Нее было множество чудных самоцветов, но Ее положение Императрицы Всероссийской давало Ей право владеть ими. Перстни и браслеты Она действительно любила и всегда носила перстень с крупной жемчужиной, а также крест, усыпанный драгоценными камнями. Некоторые авторы утверждают, будто бы крест был усыпан изумрудами. Я не согласна с этим. Я уверена, что это были сапфиры, и поскольку я видела этот крест каждый день, то думаю, что я права.

У Ее Величества были мягкие, красивой формы руки. Руки, которые никогда не оставались без дела. Ногти Она никогда не полировала, поскольку Его Величество муж Николай II терпеть не мог наманикюренные ногти.

В девять утра Государыня завтракала вместе с Августейшим Супругом. Завтрак был простой, на английский манер. После завтрака Ее Величество поднималась наверх к своим детям. Потом появлялась Анна Вырубова. Если оказывалось, что необходимо с кем-то встретиться, то аудиенции давались утром. Однако в том случае, если Государыня оказывалась «свободной», то Она отправлялась в училище для детских воспитательниц, организованное по английскому образцу. Она была твердо убеждена в необходимости таких воспитательниц и вкладывала свою душу в работу и надлежащее руководство этим учебным заведением.

Ленч был в час дня, а по воскресным дням – в половине первого; но если Государыня испытывала недомогание, что происходило с ней довольно часто, то ленч Ей или подавали в лиловую гостиную, или же Она трапезничала вместе с Цесаревичем. После ленча Ее Величество прогуливалась или же каталась в легкой открытой коляске. Чай подавали в пять часов. Иногда в промежуток между ленчем и чаем устраивались приемы. Вся Императорская Семья встречалась за чаем, проходившим совсем «по-семейному». Обедали в восемь. Постоянной столовой не было: Государь не любил обедать в каком-то одном помещении, поэтому обеденный стол несли в ту комнату, в которой Ему в тот вечер хотелось пообедать.

После обеда (обычно очень простого, без затей) Императорская Семья проводила остаток вечера вместе. Их Высочества, питавшие страсть к головоломкам, обычно ими и занимались. Иногда Его Величество читал вслух, в то время как Дочери и Их Родительница работали. Эта дружная Семья жила бесхитростной жизнью – жизнью, которой не одобряла светская чернь. Более того, один из русских авторов договорился до того, что, по его мнению, «для блага России было бы лучше, если бы Императрице были свойственны многие слабости, какие приписывали Екатерине II». Даже смешно и задерживать свое внимание на заявлении подобного рода, если вспомнить, с каким осуждением газеты и широкие круги общества относились к Ее знакомству с Распутиным. Но если бы Она была Екатериной II, то, вероятно, эту Ее «слабость» могли бы счесть необходимой для «блага» России!

Гостиная Ее Величества, известная как «Лиловый будуар Императрицы», представляла собой чудную комнату, где можно было наблюдать пристрастие Ее хозяйки ко всем оттенкам лилового цвета. Весной и в зимнее время воздух в ней был пронизан ароматом сирени и ландышей, которые целыми корзинами ежедневно присылали во дворец с Ривьеры. Стены были украшены великолепными картинами. Над кушеткой висела огромная картина «Сон Пресвятой Богородицы», на другой стене висела картина, изображающая св. Цецилию, напротив нее – портрет принцессы Алисы, Великой герцогини Гессен-Дармштадтской, матери Ее Величества. Мебель лиловая с белым, множество уютных уголков. На большом столе множество семейных фотографий, на самом почетном месте – фотография Королевы Виктории.

Вторая гостиная представляла собой просторную комнату, где предметы убранства и обивка мебели были всех оттенков зеленого цвета. По желанию Ее Величества в одном углу была пристроена небольшая лесенка и балкон, который весной утопал в фиалках. В этой комнате висели портреты Их Величеств и несколько изысканных миниатюр Их Высочеств, выполненных Каульбахом». Особенно хорош был портрет Великой княжны Марии Николаевны.

Книг было множество; Ее Величество очень много читала, но Ее главным образом интересовала серьезная литература. Библию Она знала от корки до корки. Библиотека находилась рядом с зеленой гостиной, где на круглом столике лежали книжные новинки и свежие номера журналов, тотчас же заменявшиеся самыми последними, по мере их выхода в свет.

Ее Величество была большой любительницей писать письма. Писала Она повсюду, где Ей только заблагорассудится. Бюро Ее стояло в комнате рядом со спальней, но я часто видела, как Она пишет прямо на коленях, подложив под листок блокнот. Причем неизменно использовала вечное перо. До войны Она ежедневно писала своей большой подруге, жившей в Германии, и всякий раз читала мне ответные письма от этой дамы. Почтовая бумага и конверты, как и белье, были обыкновенными, но с инициалами и Императорской короной Ее величества. Поскольку уже отмечалась склонность Государыни к сирени и ландышам, хочу добавить, что Ее величество любила всякие цветы, но в особенности лилии, магнолии, глицинии, рододендроны, фрезии и фиалки. Любовь к цветам сродни любви к духам, и Ее Величество не была исключением. Из духов Она предпочитала «Белую Розу» парфюмерной фирмы Аткинсон. Они, по ее словам, были прозрачными, без всякой примеси, и бесконечно ароматными. В качестве туалетной воды она использовала вербену».

Когда я впервые познакомилась с Ее Величеством, Она не курила, но во время революции приохотилась к папиросам. Как мне представляется, курение успокаивало Ее издерганные нервы.

Государыня имела обыкновение вести дневник, но вскоре я расскажу, как мне пришлось сжечь Ее дневники, а также дневники княжны Софьи Орбелиани и Анны Вырубовой и, наконец, все письма, которые отправил Ей Государь – как после Их помолвки, так и во время супружеской жизни Их Величеств.

КНЯЖНА СОФЬЯ ОРБЕЛИАНИ

Доктора Боткина, преданного друга Царской Семьи и лейб-медика, представила мне Анна Вырубова. Он мне сразу пришелся по душе. Это был умный, либерально на-строенный господин, и, хотя его политические воззрения расходились с идеологией монархистов, он настолько привязался к Его Величеству, что позабыл свои прежние взгляды.