Виктор Ватрак - Пути Господни

В мае 1935 года Артур Христианович Артузов был освобожден от должности начальника иностранного отдела главного управления госбезопасности НКВД и переселился в разведывательное управление штаба РККА 3 3 РККА – рабоче-крестьянская Красная армия . При этом он испросил разрешения забрать с собой нескольких сотрудников, наиболее полезных на новом участке работы. В их число попал и Никита Колаев. Колаева срочно отозвали из Германии, и встреча с Артузовым произошла на окраине Москвы, в Кожевенном переулке, в небольшом четырехэтажном домике на конспиративной квартире.

Диван с фигурной спинкой и круглыми откидными валиками, круглый стол и пара венских стульев, закрытые плотными гардинами окна, этажерка с книгами и буфет с посудой, рюмками и бутылками – это то, что видели непосвященные. Особо доверенные знали, что в кухне, за посудным шкафом, есть дверь, соединяющая 2 квартиры. Причем соседняя квартира имела выход не только через другой подъезд, но и через черный ход.

– Ну, здравствуй, Никита, – приветствовал шеф разведчика.

– Здравствуйте, товарищ корпусной комиссар. – вытянувшись, ответил Колаев.

– Да не тянись ты, Никита. Давай поговорим.

– Я готов, Артур Христианович.

– Я теперь служу в армии. Ты продолжаешь работать со мной, но теперь ты не чекист, а военнослужащий. По моим понятиям ты полковник, по армейским законам – рядовой. Это влияет на твою зарплату, но я буду тебя продвигать с максимально возможной скоростью. А теперь внимательно слушай. Отправишься прямо сейчас в Харбин. Место знакомое, – Никита кивнул головой, до Германии он два года работал нелегалом в Харбине – тебе и карты в руки. Цель: сбор информации о белоэмигрантских бандах, ведущих активную работу против СССР. Ты – не разоблаченный своевременно эсер, террорист, руководитель одной из многих подпольных организаций по борьбе с большевиками Денисов Олег Михайлович. Организация провалена, ты ушел случайно. Просто повезло. Билет на Харбин купил за полчаса до отхода поезда. Почему Харбин? Да в расписании тебе на глаза попался именно этот поезд.

В «Правде» будет публикация, где напишут, что ты не уйдешь от наказания. Японские контрразведчики и жандармы – люди умные и осторожные, на слово не верят, им подтверждения нужны. Вот и будет тебе легализация через «Правду». Там займешься знакомством с местными антисоветскими организациями с целью вступить в одну из них и продолжить борьбу. Организаций там много, но они разобщены, работы там тебе – край немеряный. Связники каждый раз будут новые. Они будут знать тебя в лицо и передавать тебе фразу, в которой я буду сообщать об известном только нам двоим событии. Экстренные сообщения отдавай местному начальнику НКВД. Кстати, ему пойдет бумага от Ягоды 4 4 Г.Г.Ягода – народный комиссар внутренних дел, глава управления государственной безопасности (1934—1936) о личном, и только личном оказании тебе необходимой помощи. На акклиматизацию, вхождение в доверие и прочее даю тебе время до конца года. Как понимаешь, командировка длительная. Ты у нас только что из Германии, конспиративное имя тебе дадим Баварец. Годится?

– Пойдет. Красивая страна. Что ни город – картинка. Можно отправляться, Артур Христианович?

– Да, конечно. Зайди в отдел, там готовы все документы для тебя и пакет с советскими рублями и американскими долларами.

– До свидания, Артур Христианович.

– Будь здоров, Никита. Удачи тебе.

Когда Никита взялся за дверную ручку, Артур Христианович вдруг подошел сзади, положил руку ему на плечо и сказал: «В стране началась охота на ведьм, и ты на острие. В СССР не возвращайся, погибнешь. Прощай, Никита, я для тебя сделал все, что мог»

***

15 дней пути новоиспеченный Олег Денисов в блаженстве путешествовал. На КВжд уже было неспокойно и поток пассажиров ослабел, а за незначительную мзду проводник не подселил в купе ни одного попутчика на все 2 недели пути.

Информацию о политической ситуации в СССР, о жизни и обстановке в советской России Олег получал одностороннюю, то есть из немецких источников. Такова судьба всех разведчиков: видеть Родину глазами врага. Ежедневно Денисов выходил на станции, покупал свежие газеты и читал, читал… Изучал Родину изнутри.

Поезд прибыл в Харбин с трехчасовым опозданием, что совершенно не омрачило настроение пассажиров. Олег попросил проводника прислать ему в вагон носильщика и, взяв в руку коричневый кожаный портфель, указал носильщику на два огромных чемодана. Все-таки ехал в Китай на несколько лет.

Остановился в гостинице «Харбор», в полутора километрах от вокзала. Конечно, далеко не мюнхенские отели, но терпимо. Холодная, горячая вода есть, цепочка на бачке имеется, свет горит, ресторан внизу. Распаковав чемоданы, Олег Денисов принял душ, переоделся и пошел побродить по знакомым местам.

Утром Денисов отправился прямиком к комиссару госбезопасности, возглавлявшему управление НКВД по Китайской Восточной железной дороге, чтобы представиться, узнать из первых рук политический расклад в Харбине. Прикрытие для японцев было железным: вновь прибывший из СССР пошел в местное управление безопасности зарегистрироваться.

Разговор прошел, как говорится, в теплой дружеской обстановке. Во время беседы Олегу подали чай с лимоном, но попить его он не успел. Полнейшей неожиданностью стал резкий удар в левую скулу, от которого Денисов упал вместе со стулом.

«Сволочь, сука, мразь белогвардейская. – два удара сапогом в голову – Провести меня задумали? Не на того напали! – удар сапогом по ребрам – Никифоров!» В комнату вошел мрачный лейтенант двухметрового роста и равнодушно спросил:

– Что надо?

– Вот видишь эту падлу недобитую? – сильный удар сапогом в живот, казалось, должен был устранить несправедливость и добить лежащего на полу.

– Не слепой, вижу. Исправить?

– Сначала попытай: кто таков и кем прислан. А потом к стенке.

Последних слов Олег не слышал. Сознание отключило его от действительности и дало возможность организму побороться за выживание.

– А чё натворил? – меланхолично спросил верзила

– Он тут начал плести что-то про нашего наркома, про политическую обстановку. Совсем за дурака меня держат. Я как фамилию его услышал, тут же вспомнил статью в позавчерашней «Правде». Его заочно приговорили к высшей мере.

– Сделаю, товарищ комиссар госбезопасности. – добавив нотку уважительности произнес лейтенант. – Но теперь уж опосля обеда, больно сильно вы его приложили. Мычать будет – ничего не поймешь.

– Ладно, иди работай.