Владимир Костиников - Большой Сочи – малая родина. Часть I

После исследования побережья армянский патриот агроном И. С. Хатисов не раз лично отправляется в Турцию, откуда привозит несколько партий армян для поселения на Сочинском побережье.

Одним из первых имений, сдававшим земли в аренду армянам, было «Вардане» великого князя Михаила Николаевича, расположенное в бассейнах рек Лоо, Хобзы, Буу, Детляшхи, Беранды и Ходжиепс. Всего арендовали земли 200 армянских семей, переселившихся сюда из Турции.

Каждая семья арендовала 20 десятин, ценою за десятину по рублю, с правом бесплатного пользования лесом для построек. Армяне жили отдельными посёлками, воздвигая дома и другие постройки среди арендуемого участка по пологим склонам хребтов.

Загороженное пространство между высокими столбами, на которых воздвигали постройки, служило помещением для скота; дом был крыт дранью. Обычно он состоял из одной большой и двух-трёх меньших комнат, без печей; пол из досок, местами прикреплённый гвоздями, предоставляет свободный доступ в комнаты газам разлагающегося навоза. Все постройки непрочно построены, часть дрань на крышах держалась наложенными на них камнями и вообще вся усадьба армянина производила впечатление временного жилища. В каждом посёлке имелась церковь, священник и учитель; по ущельям, где жили армяне, проложены дороги для двухколёсных арб.

Фотография из архива семьи Мюселимян

Русского языка, за незначительными исключениями, они не знали, хотя некоторые жили уже в имении по несколько лет. Для обработки земли армяне-арендаторы в Вардане употребляли изогнутый кусок дерева с железным лемехом, деревянную с железными зубьями борону, мотыгу и арбы для перевозки, на двух колёсах. Скот – преимущественно буйволы и буйволицы, в небольшом количестве у некоторых встречались волы и коровы. Главным образом они занимались культурой табака и кукурузы.

Нередко турецкоподданные армяне и греки селились в Черноморской губернии самовольно. Вот что пишет об этом газета «Черноморский край» №68 от 7 октября 1910 г.:

«Армяне и греки селились исключительно самовольно и приблизительно по следующему способу. Пользуясь тем обстоятельством, что до 1893 года пограничной стражи на нашем побережье не существовало, а черноморские казаки, номинально исполнявшие ея обязанности, предавались «фарниэнто», обыкновенно к ночи, на горизонте моря показывались один, два… парусника.

Эти судёнышки для своих рейсов избирали всегда март или апрель месяцы, т. е. время посевное и когда лес достаточно оделся листвою, чтобы стать недосягаемым для людского острого глаза. Пролавировавши у той точки берега, где заранее было решено произвести десант ночью, эти суда смело резали на берег и высаживали толпу оборванцев, у которых кроме медной или чугунной посуды, семян табаку и кукурузы ничего не было. Почти всегда, уже ранее проникшие на побережье, высмотревшие подходящие места и вызвавшие своих земляков, ходоки, поджигали на горах лес, что и служило маяком для аргонавтов. Как козы бежали они в горы, а суда вновь тонули в глубине моря, не оставляя после себя никакого следа.

Исчезнув в лесных дебрях и забравшись подальше в горы, иностранные гости нисколько не беспокоились о том, на чьей они земле, а принимались за дело – рубили и жгли лес, сеяли среди невыкорчеванных пней кукурузу и строили кое-как жильё, т. е. пользовались преимуществом «отсутствия отеческой опеки», которая давила всякое новое русское поселение правилами, условиями, указаниями, узаконениями, и всякими другими канцелярскими распоряжениями, которые не имели по обыкновению никакого другого смысла кроме номерации входящих и исходящих бумаг. Кроме всего эти поселенцы обладали еще и другими преимуществами: безвозмездного пользования землёй, неотбывания воинской повинности, неплатежа никаких сборов и не отбывания повинностей натурой. Это были, если не первобытные обитатели рая, то во всяком случае их счастливые потомки, прикрывшиеся фиговым листочком от русских урядников.

Им всегда приходили на помощь земляки, водворившиеся раньше их и таким же способом, а на следующий год среди девственного леса уже зеленела табачная плантация. Когда земли истощались, то плантаторы перекочёвывали на другое место и проделывали то же самое на казенной земле, что и на частновладельческой. Нажив в конце концов деньги за чужой счёт, таковой владелец уезжал на родину в турецкую армению, выписав на свое место других земляков и перепродав им свое мифическое право на эксплоатацию чужого добра. Такой порядок продолжался до 90-х годов, когда наконец край стал оживать и явившиеся владельцы да и сама казна превратили хищников в арендаторов. Интересно, что армянские семьи водворенные администрацией почти все также возвратились на родину, передав свои документы и права своим заместителям.

Я знаю от русских старожилов, соседей армянской деревни «Тенгинки», что там осталось от основания деревни очень мало настоящих поселян, а их замещают в 3-ю и даже 4-ю очередь свежие транспорты турецкоподданных. Дом считается с основания за каким-нибудь Аракелом-Авджи-Оглы, а на самом деле под этим именем проживает Авраам-Тур-Сул-Оглы, сменивший Аванеса-Кескиньяна и Варданеса Кешиш-Оглы. Тоже самое сплошь и рядом случается и в греческих поселениях.

Армяне составляют большой процент населения губернии, в Сочинском же округе преобладающий, арендуя массу всяких земель под плантации. Благодаря им много земли расчищено и приведено в культурный вид, но вместе с тем много уничтожено ценных лесных насаждений».

Были случаи и выселения незаконных «мигрантов». Согласно закону от 26 мая 1903 года, тайно прибывшие в пределы Черноморской губернии турецкоподданные армяне высылались в Оренбургскую губернию.

Одним из самых уважаемых старожилов Сочи был армянин Никита Анисимович Айвазов, который поселился около разрушенной крепости в устье р. Сочи и наладил небольшую торговлю, впоследствии вылившуюся в крупнейшее коммерческое предприятие. Спустя годы он стал одним из виднейших коммерсантов побережья.

Летом 1874 года в Сочи устанавливается гражданское управление и первыми управляющими по выбору жителей стали Н. А. Айвазов и Р. И. Гарбе. Однако вскоре кубанские власти уловили, что негоже российским посадом управлять иностранным подданным, и на должность городского старосты был рекомендован российский подданный. Айвазов же, благодаря своей предприимчивости, стал одним из богатейших и уважаемых сочинских жителей.

По воспоминаниям первой сочинской учительницы М. А. Быковой: