Мариам Ибрагимова - Имам Шамиль. Книга вторая

Хаджи-Мурад прервал рассказ. Видно было, что он очень волновался – капли пота выступили на большом выпуклом лбу. И вдруг он поднял голову – широко расставленные глаза сверкали гневом.

– Тогда проклятый солдат подошёл ко мне и стал мочиться на полу моей чухи. Что со мной было дальше, плохо помню, ибо зло затмило разум. Я рванулся сначалу к солдату, он отпрянул. Мы шли около Могеоха, где дорога была особенно узкой. Тогда я кинулся в пропасть. К счастью, оборвались ремни. Солдат хотел схватить меня, но я увлёк его за собой в бездну. Что было дальше, не помню.

Хаджи-Мурад опять перевёл дыхание. Тяжело ему было всё это вспоминать.

– Пастух, который нашёл меня, рассказывал, что я долго был без сознания, а солдат сразу же умер.

– Слава Аллаху! – воскликнул Ахвердиль-Магома.

– А что было дальше? – с нетерпением спросил Юнус.

– Я долго лежал. Рёбра зажили раньше, а нога не заживала. Когда я поправился, остался в Цельмесе. Хунзахцы приходили, просили меня вернуться, но мать и жена не посоветовали. Просил и генерал Клюгенау прийти к нему в Шуру Я отказался. Письма его сохранил, сейчас прочту вам.

Хаджи-Мурад снял папаху отвернул подкладку, достал две бумажки. Развернул одну, затем другую.

– Вот первое: «Салам и множество добрых пожеланий прапорщику Хаджи-Мураду! Я знаю, что ты служил нам верой и правдой, что доказывал не раз на деле. Генерал-майор Ахмед-хан Мехтулинский поступил с тобой нехорошо. Я знаю, что ты не изменник, не сторонник Шамиля. Тебя арестовали. Ты бежал. Мне трудно судить, не поговорив с тобой. Если ты верен нам, предан царю и совесть чиста перед Богом, приезжай ко мне, никого не бойся. Я твой покровитель и защитник. Ахмед-хан под моим началом, он понесёт наказание после твоего объяснения, если ты не виновен. Я сдержу своё слово, Бог будет тому свидетель».

– Клятву и Богу, и шайтану они дают одинаковую, – заметил старик, хозяин дома.

– Я ответил ему, что прийти не могу, поскольку действиями хана унижен, а солдатами обесчещен. Тогда генерал прислал второе письмо: «Послание твоё получил. Напрасно не приезжаешь. Уверяю, все твои обидчики будут наказаны. Законы нашей империи строги и справедливы. Я приказал начать расследование твоего дела. Недоверие ко мне обижает меня, но я прощаю, ибо вы, мусульмане, предубежденно относитесь к нам. Но дай Бог, чтобы ты мог убедиться в чистоте моих помыслов! Отбрось сомнения и приезжай. Твоё имущество будет возвращено, положение восстановлено. Человек, который доставит это письмо, будет твоим проводником. Жду». – Хаджи-Мурад аккуратно свернул письма, сунул под подкладку и, надев папаху, сказал: – Я ответил проводнику, что не пойду с ним. «Иди, скажи своему генералу, – сказал я, – что не успокоюсь до тех пор, пока не отомщу Ахмед-хану. Делать это с помощью русских я не буду».

– Ты правильно поступил, – одобрил Ахвердиль-Магома.

Имам молча слушал рассказ Хаджи-Мурада. Когда тот закончил, заметил между прочим:

– Кто не отважится на опасности, тот не достигнет желаемого…

– Я готов на всё, – подняв голову, решительно сказал Хаджи-Мурад, – дай мне небольшие силы. Присоединив своих людей в Аварии, я покажу Ахмед-хану путь к недрам ада, как показал тому генералу и его солдатам, которые попытались захватить меня в Цельмесе.

– Ладно, – ответил имам, – я сделаю так, как ты хочешь, да будет Аллах сопутствовать тебе, умножая успехи во имя газавата.

Утром, возвратившись из мечети, Шамиль сказал Хаджи-Мураду:

– Было бы неплохо, если бы ты обратился с воззванием к обществам Аварии.

– Я готов, – ответил Хаджи-Мурад.

Под диктовку имама секретарь написал, а писари размножили воззвание такого содержания:

«Именем Аллаха! Идёт мой приказ, а я раб Всевышнего. Теперь прозрел и присоединился к людям мужественным. Они способны влиять на каждого сопротивляющегося. Принимают справедливые меры к тем, кто противодействует шариату. Так буду поступать впредь и я. Пусть те, чьи души порочны, как была порочна моя душа, следуя моему примеру, посвящают себя Аллаху. Мир над внимающими этим словам! В противном случае их постигнет заслуженная кара. Они будут уничтожены карающим мечом или чёрным мором, исходящим в наказание от самого Аллаха. Если вы раскаетесь и станете на путь праведных, вас ждёт милость Аллаха. Кроткие по отношению к правоверным будут суровы и беспощадны к отступникам. Во главе с имамом мы явимся с несметным количеством войск, которым вы не сможете противостоять. Готовьтесь! Мир над вами до дня воздаяния».

К этому воззванию имам присоединил письма, их гонцы должны были доставить по пути в селения, жители которых всегда становились на сторону Шамиля. Имам писал:

«Истинные мусульмане! Благородные братья! Да хранит вас Аллах! Будьте упорны, ждите и молитесь. Я скоро приду. Истинно Аллах отвратит врагов наших и творящих зло. Не повинуйтесь чувству страха, не ослабевайте и не печальтесь, ибо вы будете возвышены. Мир над теми, кто следует по истинному пути!»

Гонцы повезли воззвание Хаджи-Мурада и обращение имама к аварскому народу. А через два дня и сами направились в Цельмес, расположенный недалеко от Хунзаха.

Разведчики отступников проследили и донесли об этом мехтулинскому хану. Поход на Цельмес Ахмед-хан отложил. Имам, не задерживаясь в Цельмесе, пошёл на Хунзах. Жители ханской столицы, узнав о переходе Хаджи-Мурада на сторону имама, изменили своё отношение к нему. Они выслали навстречу своих представителей, которые заявили Шамилю, что все готовы подчиниться, если во главе их вновь будет поставлен Хаджи-Мурад. Они обещали утвердить у себя шариат и просили имама, чтобы он прислал к ним учёного.

Начальник гарнизона Хунзахской крепости, узнав о движении мюридов, ещё накануне под покровом тьмы ушёл и присоединился к русскому гарнизону. Хаджи-Мурад на прекрасном скакуне Ахмед-хана, которым мушулинец хотел подкупить имама, а затем бежал на нём в Цельмес, въехал в Хунзах рядом с Шамилем.

Имам выступил перед народом, собравшимся на площади:

– Мусульмане, отныне вас поведёт тот, кто сам заблуждался и понял, что нет иной дороги, как дорога Всевышнего и пророка Мухаммеда. Да будет вечно имя его! Мир вам и благословение Божие!

Шамиль не стал задерживаться в Хунзахе. До него дошла весть о наступлении войск противника на кумыкский аул Янги-Юрт. Там была оставлена пехота имама перед выступлением в Дагестан. Когда ушёл оттуда Шамиль с кавалерией, местная знать подняла жителей аула против чеченского ополчения. Одновременно она направила человека в ближайшую крепость к русским, прося помощи и защиты от мюридов. Пехота Шамиля была вынуждена уйти из селения. На равнине она встретила отряд русских. Простояв несколько часов, противники разошлись, не сделав ни единого выстрела. Чеченские ополченцы укрылись в ближайшем лесу в ожидании прихода имама. Шамиль, возвратившись, соединился со своей пехотой и пошёл в наступление на Янги-Юрт. Знать, а за ней и простые жители селения сбежали. Мюриды забрали всё, что оставалось после бегства янгиюртцев, а дома сожгли.