Станислав Далецкий - Первый император. Сборник

«Приговоренных привезли на Красную площадь в санях попарно, с зажженными свечами в руках, и положили рядами по пятьдесят человек вдоль бревна, служившею плохою. 11 октября было совершено 144 новых казни; 205 человек было казнено 12 октября, 141 – тринадцатого, 109 – семнадцатого, 65 – восемнадцатого, 106 – девятнадцатого. Двести стрельцов были повешены перед окнами Софьи в Новодевичьем монастыре.

Одновременно с этим в Азове и других местах государства так же велись следствия, сопровождавшиеся массовыми казнями.

Приостановление на несколько недель ввиду пребывания Петра с ноября по декабрь в Воронеже, допросы и казни возобновились в самой Москве в январе 1699 г. Целыми тысячами убирали трупы, загромождавшие площадь. Впрочем, вся уборка ограничивалась тем, что их перетаскивали на соседние поля…, а топор палача начинал работать снова. Пики с насаженными на них головами и виселицы с висящими гроздьями человеческих тел продолжают украшать на Красной площади».

«Петр приказал вырыть из земли гроб Милославского и привезти в Преображенское на свиньях. Гроб открыли; Соковнину и Циклеру рубили прежде руки и ноги… Потом отрубили головы; кровь их лилась в гроб Милославскому».

«На Красной площади был поставлен столп с железными спицами на которые были воткнуты головы казненных».

«Его царское величество присутствовал при казни попов, участников мятежа. Двум из них палач перебил руки и ноги железным ломом, и затем, живыми они были положены на колеса».

«Царь велел всунуть бревна между бойницами Московских стен. На каждом бревне было повешено по два мятежника». «…2195 стрельцов повешено».

«27 октября. Эта казнь резко отличается от предыдущей. Она совершена различными способами и почти невероятными… Эта громадная казнь могла быть использована только потому, что все бояре, сенаторы царской думы, дьяки – по повелению царя – должны были взяться за работу палача. Мнительность его крайне обострена. Он придумал связать кровавой порукой всех бояр».

«Мятежников за упорное молчание подвергают пыткам неслыханной жестокости. Высеченные жесточайшим образом кнутами, их жарят на огне; опаленных секут снова, и после вторичного бичевания опять пускают в ход огонь… Царь сам составляет допросные пункты, спрашивает виновных, доводит до сознания запирающихся, велит подвергать жестокой пытке особенно упорно хранящих молчание; с той целью в Преображенском (месте этого в высшей степени строгого допроса) пылает ежедневно , как может всякий это видеть, по тридцать и более костров».

И все эти описанные казни сочетались с веселыми пирушками.

14 октября: «Франц Яковлевич Лефорт отпраздновал день своих именин великолепнейшим пиршеством, которое почтил своим присутствием царь»

22-23 октября: «Вторично несколько сот мятежников повешены у белой Московской стены».

26 октября;

«когда пробило десять часов, его Царское Величество приехал в экипаже на роскошно устроенный пир… В общем с лица его Царского Величества не сходило самое веселое выражение, что являлось признаком его внутреннего удовольствия».

Чиновники датского посольства решили посетить пыточные казематы Преображенского, полагая, что находятся под дипломатической защитой:

«Они обходили разные темничные помещения прорываясь туда, где жесточайшие крики указывали место наиболее грустной трагедии… Они уже успели осмотреть, содрогаясь от ужаса, три избы, где на полу и даже в сенях виднелись лужи крови, когда крики, раздирательнее прежних, и необыкновенно болезненные стоны возбудили в них желание взглянуть на ужасы, совершающиеся в четвертой избе.

Но лишь вошли туда, как в страхе поспешили вон, ибо наткнулись на царя… Царь стоявший перед голым подвешенным к потолку человеком, обернулся к вошедшим, видимо, крайне недовольный, что иностранцы застали его при таком занятии… В погоню за ними пустился офицер, намереваясь обскакать и остановить их лошадь. Но сила была на стороне чиновников – их было много. Впоследствии я узнал фамилию этого офицера – Алексашка, царский любимец и очень опасен».

Почему же столько тысяч человек отчаянно сопротивлялись пыткам и молчали?

«Пришествие Антихриста ожидалось в 1666 году, а когда оно не исполнилось, стали считать 1666 не от рождения Христа, а от его Воскресения, то есть в 1699 году. За несколько дней до наступления этого года,… Петр вернулся из своего заграничного путешествия (в те времена новый год наступал 1 сентября)».

«всем вдруг стало ясно, что Петр это и есть антихрист. Потому сопротивление Петру для русского человека приняло характер борьбы за веру, наступившей в последние апокалипсические дни. И здесь стойкость его (русского) оказалась просто потрясающей; ломались кости, лопалась под страшными ударами кнута прорванная кожа, разрывались ткани тела и брызгала из ран святая мученическая кровь, но доносов друг на друга царь-антихрист так и не услышал».

Начиная живодерню против стрельцов, Петр не забывал и об устройстве личных дел.

Прибыв из-за границы, царь сразу же навестил Анну Монс в немецкой слободе и лишь спустя несколько дней, посетил свою жену Евдокию в Кремле, где объявил ей, чтобы она удалилась в монастырь и постриглась в монахини. Получив отказ от царицы, обоснованный тем, что малолетний сын Алексей нуждается в материнском присмотре, царь выслал Евдокию в Суздальский монастырь, где она была насильно пострижена в монахини, под именем Елены. Средств монастырю на содержание царицы-монахини казной выделено не было и царица жила за счет монастыря, зачастую испытывая нужду даже в пропитании.

Не забыл царь и о царевне Софье, запертой в Новодевичьем монастыре. Хотя никаких следов заговора с участием Софьи обнаружено не было и даже челобитной от стрельцов с просьбой к Софье взойти на престол тоже не было найдено, Софья, постриженная в монахини под именем Сусанна, была заключена в келье монастыря, под окнами которой постоянно висели тела стрельцов с подобием челобитной грамоты вставленной им в руки.

Все время зверств Петра против стрельцов, Федор находился в Преображенском дворце, видев царя лишь изредка, когда он пьяный являлся из Немецкой слободы или, устав от пыточных дел в приказе, посещал дворец, где ему приводили девку для умиротворения плоти и, справив телесную нужду, царь забывался беспокойным сном, чтобы назавтра продолжить пыточные дела в застенках и увлечения в Немецкой слободе: жестокость к людям Петр всегда совмещал с увеселением себя и своих подручных дел мастерами, главным из которых становился Алексашка Меншиков.

Имея свободные вечера, но в ожидании неожиданного появления Петра во дворце, Федор бродил по комнатам, не зная чем ему заняться и частенько, увидев истопника Акима, который растапливал печки во дворце с наступлением холодов, сопровождал его от печи к печи, помогая разжечь печи и ведя неторопливо беседы с этим молчаливым и замкнутым слугой, каким был и сам Федор.