Александр Крживецкий - Мифы и реальность

бы явным, ни сокровенного, что не сделалось

бы известным и не обнаружилось бы.

Господин Ян Шень, прибывший в Цзянбэй, небольшую деревню, из столицы уезда Мяньюань, являлся судебным следователем, помощником знаменитого судьи Ло Гуанчжун.

Янь Шень был человек невысокого роста, желтый и дряблый, словно осенний баклажан, одетый в поношенное коричневое платье, подбитое черной каймой. На голове у него была высокая шапка из черного шелка.

Прибыл он в коляске, с возницей и двумя стражниками, и сразу же приступил к делу. Уединившись со старейшиной деревни на лужайку в тень старого дуба, стоя, он выслушал его короткий рассказ, а затем направился к месту преступления, которое было совершено сегодня ранним утром.

Посреди большого рисового поля лежал мертвый мужчина. Многочисленные колотые раны на его теле свидетельствовали о том, что он был убит серпом. Больше никаких улик обнаружить не удалось.

По словам жены убитого, муж не имел врагов, был в приятельских отношениях со всеми мужчинами деревни, и даже занимал некоторым из них небольшие суммы денег.

Судебный следователь Ян Шень распорядился созвать на площадь всех работников Цзянбэя с серпами, и приказал положить на землю орудия труда. Осмотрев каждый серп, он устроился на бамбуковом стуле посреди площади в тени большого зонта, услужливо поднесенного старейшиной деревни, и закурил свою длинную трубку. Через некоторое время один из серпов облепили падальные мухи – это и оказалось орудие убийства, которое принадлежало Яо-цзуну, одному из должников убитого!

Насекомые почуяли на внешне чистом серпе невидимые для окружающих остатки крови и плоти, и набросились на него, чтобы попировать.

Таков был первый случай в мире, когда судебная энтомология привела к раскрытию преступления 73 73 Источник: Справочное пособие по судебной медицине для следователей «Си юань цзи лу», написанное судебным чиновником по уголовным делам Сун Цы, 1247 г. .

Мастер Ёсихидэ, скупой, спесивый и заносчивый человек, считал себя самым лучшим и даже самым великим художником в стране. Это профессиональное первородство каждодневно вырывалось из его уст и прямо-таки капало с кончика его носа. Более того, он считал, что такого замечательного и умного человека, как он, нет и небыло на всем белом свете. Ёсихидэ осмеливался высмеивать даже нравы и обычаи жителей провинции, а впадение в транс знаменитой жрицы Хигаки считал просто надувательством. Когда однажды он лицо Будды Киссётан 76 76 Киссётан (санскр. Шримакадэви) – буддийская богиня. срисовал с простой потаскушки, а Будду Фудо 77 77 Фудо – один из пяти святых годайсонмёо, почитаемый в эзотерическом буддизме. Изображается как грозный каратель грешников, сидящий посреди пламени с мечом в руке. списал с закоренелого каторжника, его ученики ужаснулись такому святотатству и попросту разбежались, страшась за свое будущее.

Что уж говорить, мастер Ёсихидэ действительно достиг вершины в искусстве живописи, но по сравнению с другими знаменитыми художниками, такими как Каванари 78 78 Кудара Каванари (782—853) – японский художник. , или Канаока 79 79 Косэ-но Канаока – японский художник, живший в последней четверти IX в. , картины которых обладали чудесными свойствами (например, нарисованное на створке двери сливовое дерево, в лунные ночи благоухало сливой, а изображенные на ширме придворные, играющие на флейтах, ранним утром действительно тихо исполняли нежные мелодии, приветствуя алую зарю), произведения мастера Ёсихидэ вызывали странные, если не сказать, жуткие ассоциации. Так о его картине «Круговорот жизни и смерти» 80 80 Обязательный сюжет росписи в буддийском храме. , которую мастер написал на воротах храма Рюгайдзи, говорили, что когда поздно ночью проходишь через ворота, то обязательно услышишь стоны и рыдания небожителей и почувствуешь запах гнили и разлагающейся плоти. А портреты женщин, нарисованные по приказу Его светлости Хорикава, были просто изумительны, но сами женщины быстро увядали, словно у них вынули души, и умирали. Потому в народе пошел слух, что в картинах Ёсихидэ замешано колдовство. Случалось, что его сравнивали с Тираэйдзю – так звали черта, который в незапамятные времена прибыл в Японию из Китая.

Но даже у такого злобного и алчного человека, который ни в грош не ставил никого и ничего, было одно настоящее человеческое чувство – он до беспамятства любил свою единственную пятнадцатилетнюю красавицу дочь.

Он лелеял ее как мог. Не жалел денег на платья, украшения, золотые заколки для волос и флаконы благоуханий.

В живописи мастер Ёсихидэ строго придерживался одного важного принципа – он не рисовал то, что никогда не видел.

Однажды Его светлость призвал к себе во дворец художника и повелел расписать шелковые ширмы, изобразив муки ада 81 81 С древности, крупнейшие художники Японии писали картины на шелку, в том числе на шелковых ширмах, большей частью двух- или многостворчатых. .

Мастер с удовольствием принялся за работу. В углу одной створки он нарисовал десять князей преисподней, а по всему остальному пространству изобразил такое бушующее адское пламя, будто это пылали нож-деревья на меч-горе 82 82 Нож-деревья на меч-горе – детали пейзажа ада по буддийским представлениям. . Множество грешников разного звания и положения – от грязных нищих до блестящих сановников – корчились в пламени и дыму преисподней, истязаемые адскими слугами с бычьими и конскими головами.

Художник работал как одержимый, не выходя из дома, и работа была почти закончена через шесть месяцев. Осталось только, по замыслу мастера, изобразить последнюю сцену – горящую карету с молодой девушкой внутри, поэтому Ёсихидэ пошел во дворец Его светлости с необычной просьбой.

Он почтительно простерся ниц перед Его светлостью и проговорил хриплым от волнения голосом:

– Я упорно трудился над картиной мук ада на ширме, что Ваша светлость повелела мне написать. С великим усердием днем и ночью держал я кисть и добился успеха. Однако, одну сцену я не могу нарисовать, так как не видел горящей кареты, пылающей в сумерках, внутри которой, разметав охваченные пламенем черные волосы, извивается в муках изящная придворная дама. Прошу Вашу светлость – сожгите у меня на глазах карету с молодой дамой.