Олег Рогозовский - Записки ящикового еврея. Книга третья. Киев. В ящике

Теперь это называется логистикой и является отдельной специализацией.

Из воспоминаний Вакара. Почти сразу же с образованием Акустического институтастала создаваться Сухумская морская научная станция (СНМС). Инициатором, вдохновителем, главным действующим лицом был Юрий Михайлович Сухаревский, которого все за глаза и в глаза звали ЮМС. Расположена станция на мысу у самого сухумского маяка. Начиналось все это строительство с нескольких дощатых построек сарайной архитектуры. В одной из них был камбуз и рядом под навесом столовая. В других жили "молодые ученые" на раскладушках. Научная аппаратура располагалась на самодельных столах прямо на берегу. Приемно-излучающие устройства укреплялись на «колеснице» с длинной оглоблей, которую «ученые» с криком: "Раз, два, взяли!" закатывали в воду. Форма одежды – плавки, рабочее время – неограничено, идеи – младенческий возраст гидроакустики, отношения – одна большая семья с ЮМСом во главе. Неуемная энергия ЮМСа, бескорыстность, целеустремленность превратили постепенно этот кусочек сухумского пляжа в научную станцию. Появились лаборатории, корабли, причалы, гостиницы, заборы, проходные, первый отдел, охрана и пр. и пр. Но все это происходило далеко не сразу, и первые годы молодого задора, энтузиазма, вдохновляемого ЮМСом, южное солнце, теплое море, дешевая «чача» и «изабелла», поездки в горы остались, я думаю, у всех к тому причастных, как светлое пятно далекой молодости.

Создатель станции ЮМС вспоминает. Последний раз я был в Сухуми на пятидесятилетии станции в 1998 году дождливым мартовским днем. Прошелся по улице недалеко от маяка, названной в мою честь улицей Сухаревского. Посмотрел на прекрасные цветники, сделанные на станции с участием Сухумского ботанического сада, обошел лаборатории. На дверях лаборатории висела мемориальная табличка: “Здесь в 1948 году профессор Сухаревкий поставил палатку и начал гидроакустические эксперименты.”. Когда-то зам. директора АКИН’а велел табличку снять, но мой ученик, академик Ильичев спрятал ее себе в стол, а потом снова повесил.

Через много лет познакомился с удачным использованием фазового метода для акустического наведения торпед на подводную лодку с подводной лодки. Разница была в том, что метод работал практически в одном (глубоководном) слое воды.

В отличие от коллег из 11 или 12 отделов, пару раз возив-ших на Камчатку в самолете АН-8 вместе с секретной аппарату-рой тонны яблок на продажу – не пропадать же даром возмож-ности провезти в полупустом самолете витамины и вознаградить себя их продажей за тяготы тамошней командировочной жизни.

В 1970-х начался процесс их консолидации и объединения в научно-производственные объединения (НПО).

Удивительно, но, несмотря на мою нелюбовь к «механическим» дисциплинам по прочности я имел «отлично».

Незадолго до этого я имел возможность убедиться в физической «крепкотелости» В.С., столкнувшись с нею в дверях КБ.

Напоминало более поздний анекдот: «Запущен корабль Союз-13 с космонавтом Рабиновичем на борту. Космонавт впервые в жизни чувствует себя нормально».

Пример тренировок по выплыванию из погружающейся в море кабины палубного самолета блестяще показан в американском фильме «Офицер и джентльмен» с Ричардом Гиром. Не сдавший зачет по выныриванию курсант был отчислен. (Это привело потом к трагедии из-за личных проблем).

Ретроспективно вспомнил Сашу Разумову, которая, мне кажется, повела бы себя так же в этой ситуации. Стоит еще заметить, что секретарь в штатах – ответственная и довольно хорошо оплачиваемая должность. Например, популярная журналистка «Недели», вспомнив в Штатах свою научную специальность и подучив язык, пошла работать в один из университетов не ассистентом, а секретарем кафедры – и престижнее, и денег больше.

Самолет был признан ВВС неудачным, в серию не пошел, выпущенные машины пошли на рекордные полеты.

Это была безумная идея Сталина – построить 10 000 простых самолетов-бомбардировщиков «Ивановч», которые в случае необходимости, летели бы только в одну сторону (в наличии достаточного количества добровольцев-камикадзе Сталин не сомневался) и одним ударом разбомбили бы Германию (а может быть Англию). Никакая ПВО с таким количеством самолетов справиться бы не смогла. Другое дело, что эффект такого бомбометания явно переоценивался. Конкурс на проект выиграл Сухой. Большая часть произведенных «простых» самолетов (Су-2) были уничтожены мессершмиттами в первые недели войны.

Вылетели они 24 сентября, приземлись 25 сентября, нашли их с воздуха 4 октября. До этого их искали 50 самолетов, десятки пеших отрядов в районе от Читы до Сахалина [Шак]. 5 октября до них добрался спасотряд с эвенком-проводником. В Москву они прибыли 27 октября и прямо со спецпоезда – в Грановитую Палату Кремля. Там их ждало Политбюро.

Коккинаки был не весел. Когда Сталин спросил, почему, тот сказал, что поиски экипажа Гризодубовой привели к гибели его ближайшего друга Бряндинского, комбрига и флаг-штурмана ВВС СССР, с которым они устанавливали этот рекорд и получили звание Героев Советского Союза. Молотов предложил выпить за Бряндинского. Сведения о катастрофе (столкнулись Дуглас и ТБ-3 РН) были засекречены на 30 лет. Те, кто знал и попытался высунуться с предложениями похоронить тела по-людски, были осуждены по 58 статье на 15 лет как японские шпионы. Тела погибших до сих пор в тайге (вынесли и похоронили в Комсомольске только Бряндинского).

Гризодубова, кроме звания Героя, получила квартиру площадью 104 квадратных метра в профессорском корпусе Академии Жуковского на Ленинградском шоссе (позже проспекте). Плюс «Опель». И 25 тысяч рублей. Кстати, после разговора Гризодубовой со Сталиным, то же самое, помимо ордена Трудового Красного Знамени, получил ведущий конструктор самолета АНТ-37 «Родина» Павел Сухой.

Соответствовало майору ВВС, это звание она и носила в начале войны.

Осипенко, проверяя умение Серова летать вслепую (по приборам), допустила снижение самолета до опасной высоты, надеясь, что Серов понимает, что делает – а он давно уже был героем и генералом. Летать любил, тренироваться – нет.

Когда началась Великая Отечественная война, Раскова, используя свое положение сотрудника органов безопасности и личные контакты с И.В. Сталиным, добилась разрешения на формирование женских боевых авиачастей (включая полк будущих «ночных ведьм»). Сама Раскова стала командиром женского 587-го бомбардировочного авиаполка. Полк комплектовался и проходил подготовку на одномоторном легком бомбардировщике Су-2 («Иванов»). Подготовка закончилась в апреле 1942 года, а с июня 1942 года приступили к освоению нового самолета Пе-2 (так как Су-2 почти не осталось – О.Р .). В ноябре 1942 года освоение закончилось. Раскова была строгим командиром, помнившим заветы Чкалова – искать и находить врагов среди тех, кто готовит самолеты. По воспоминаниям, приведенным в [Жест] она лично расстреляла двух техников-мужчин, которые, доставляя горюче-смазочные материалы, замерзли и выпили немного спирта, что заливался в системы самолетов. – Вы не спирт пили, вы кровь наших солдат пили, – сказала она и расстреляла их перед строем.