Сергей Пациашвили - Крещение Новгорода

Когда Василий закончил, толпа словно взорвалась, многие взялись за дубины и готовы были накинуться друг на друга. В основном народ стал напирать на Чурилу и его людей, которые здесь были в меньшинстве, и потому вынуждены были отступать. Христиане с трудом оттаскивали дерущихся и не давали начаться бойне. Чурила уже запустил руку себе под тулуп и сдавливал ручку кинжала. И всё-таки держался, хоть и видел, как теряет власть. Многие старшины и богатые люди тогда высказались. Спорили до ночи, до хрипоты, даже в Славенском конце города встревожились столь большим сборищем в Людином конце и вооружили часть ополчения. Людинские старшины разрывались между верностью обычаям и завистью к Чуриле, который настолько их всех превзошёл в своём могуществе. В итоге их мнение раскололись, и большинство выступило на стороне юного старшины Василия. Наконец, началось голосование. Всем миром выбирали, распустить ли братство Василия Буслаева, или позволить ему жить дальше, набирать в своё число людей, не считаясь с обычаями. Уже в самом начале голосования всё решалось не в пользу Чурилы. План Василия осуществлялся, хоть им теперь овладела тревога из-за наступившей темноты. Но даже во мгле ночи Чурила уже не решился взяться за оружие и выступить против столь превосходящего его числом врага. После голосования он лишь плюнул на землю и сказал старым старшинам Людина конца:

– Дурачьё, думаете, мне подгадили, вы себе подгадили. Этот боярский зверёныш сожрёт вас по одному и не подавиться.

С этими словами самый грозный староста из Людина конца ушёл прочь, поверженный, без единой пролитой капли крови, если не считать небольшие раны, полученным людьми в мелких стычках от кулаков противников. Но ножи и дубины в ход не пошли, и это казалось настолько необычным для Людина конца, что Василия после того дня все стали считать чародеем, способным одерживать победы даже без оружия. А кузнец Людота, почесав в бороде, решил, что недооценил этого боярского сына и сам вступил в братчину Василия Буслаева.

Разбойники.

По осени в Новгороде появились два путника в куртках из волчьей шкуры и кожаных штанах, но поясе которых висели острые как бритва кинжалы. Один из них был много старше другого, в волосах и бороде его уже проступала седина. Второй был совсем молод, ещё недавно он был мальчиком, а теперь возмужал, приобрёл хмурый отважный взгляд. Чародей, увидевший их, сразу узнал бы оборотней-волков и не ошибся бы. Это действительно были волкодлаки: Радогость и Святослав. Они направились по главной улице прямо в дом к дружиннику Борису Вольге. Рыжеволосая жена Бориса – Светорада с порога обняла юного гостя, узнав в нём своего сына.

– Возмужал, возмужал, – обнимал его Борис, – так, значит, ты теперь настоящий оборотень?

– Так и есть, – отвечал за ученика Радогость. – Ещё многому ему предстоит научиться, но главную науку он усвоил, и теперь может быть волком.

– Что ж, Радогость, друг мой, пора потолковать и о твоей награде. Пойдём.

И они ушли, чтобы поговорить наедине. Светорада же стала кормить своего сына и располагать его на отдых с дороги. Но Святослав спешил повидать своих друзей, и в особенности крёстного брата – Василия, о котором уже кое-что услышал, пока добирался до города. Целый год юный Вольга отсутствовал в городе и успел сильно соскучиться по Новгороду. Мать не смогла его задержать дома, и он отправился в путь. Был ещё светлый, немного пасмурный день, на земле повсюду были следы недавно прошедшего дождя. Святослав шёл прямиком в Людин конец, как вдруг услышал пение знакомого голоса и игру на гуслях. Вольга пошёл на звук, и, обойдя грязную лужу, в которой валялся огромный жирный хряк, наткнулся на небольшую толпу. В центре на лавке сидел сказитель с гуслями в руках и напевал под красивую мелодию гуслей, рассказывая про какое-то морское путешествие купцов в Грецию. Слух не обманул Святослава, и в юном сказителе он узнал своего старого приятеля Садка. Теперь это уже был не неопрятный мальчишка из Людина конца, он был хорошо одет, сыт, коротко стрижен. Какое-то время Вольга, улыбаясь, наблюдал за его игрой, пока Садко не увидел его и сам не расплылся в улыбке. Допев до конца, он спрятал гусли в кожаную суму, поклонился, под всеобщую похвалу собрал монеты, которыми одарил его народ, и пошёл прочь.

– Ты стал настоящим сказителем, – обнимал его Святослав.

– Да, это так, – отвечал Садко, – я пою лишь то, что сочиняю сам, за это моряки прозвали меня скальдом, так называют сказителей у викингов.

– Удивил ты меня, Садко-скальд, я помню, ты бежал из города, а теперь вот вижу не беглеца, а любимца народа.

– Да, незадолго до твоего отъезда случилась та ужасная история, – проговорил Садко, – и я за какие-то гроши нанялся гребцом на судне. Думал, жизнь моя окончена, и никогда я не вернусь в Новгород. В путешествии нас постигло несчастье. Наш корабль захватили пираты, самые настоящие викинги. Многих убили, иных оставили в живых, чтобы потом сделать рабами или продать за выкуп. Тут -то и помогло моё мастерство игры на гуслях. Варяги сразу признали во мне скандинавскую кровь, а когда я рассказал им про своего отца, предоставили мне больше свободы и даже позволили играть на гуслях. Тут-то я и поразил их. Я им так понравился, что в конце концов уговорил их вождя освободить всех пленных, кроме меня. Я остался среди них, и радовал их своей музыкой. Казалось, мечта моя сбылась, я попал к настоящим викингам. Но любовь к родным местам взяла во мне верх, да и к тому же, они оказались слишком жадными и не захотели на равных делить со мной добычу. И вот однажды, когда они все напились, я претворился таким же пьяным. Но я был трезвее других и смог сбежать от них и вернуться в Новгород. Здесь я нашёл тех гребцов, с которыми плавал, некоторые из них теперь нанялись на другие суда и быстро поведали обо мне своим хозяевам. Многие стали звать меня к себе, но ни к кому из них я не пошёл, а пошёл на лодку к боярским торговцам, служащим боярину Стояну Воробью. Они меня взяли с собой и не пожалели. Совсем недавно я вернулся из плавания, и меня познакомили с самим Стояном, который лично высоко оценил моё мастерство и мои знания грамоты. Вот так вот, брат, слава Симарглу, я теперь уже тружусь не гребцом, а настоящим купцом на судне боярина Стояна. Год назад я считал, что погиб, а теперь я живее всех живых, и мой злой рок теперь превратился в моё счастье.

– А как там Вася поживает, ты видел его?

– Нет, у Василия я пока не был, – отвечал Садко, – в Людин конец мне соваться нельзя. Хотя Вася там человек и влиятельный, но спасти меня от суда всё равно не сможет. Братоубийцу там сразу подвергнут казни, будь он хоть самый лучший скальд на свете.