Сергей Пациашвили - Крещение Новгорода

– Я с вами пойду, – переводя дух, сказала девушка.

– Зашибут ведь, – проговорил Вольга.

– Не боишься, красная девица? – улыбаясь, спросил Садко.

– С таким мужем я ничего не боюсь.

Василий ещё пуще прежнего заулыбался.

– Ладно, пойдём, – проговорил сын Буслая, – чего время тянуть?

И они побрели в сторону леса, рядом бежали охотничьи псы, вынюхивая повсюду человеческий дух.

– Женщин я люблю, – отвечал Садко, – но жить с ними не могу. Но ведь их можно любить, не живя с ними.

– Если ты спишь с женщиной, это ещё не значит, что ты её любишь, – влезла в мужской разговор Глафира.

Садко хотел, было, что-то возразить, но Василий жестом велел ему молчать: собаки что-то почуяли. Воины отправились по следу и пришли к горе залы и углей – следам давно сгоревшего костра.

– Они здесь были, – произнёс Василий.

– А, может, это не они? – засомневался Костя.

– Они, я это чувствую, – вымолвил Святослав, – я вижу их ауру, а значит, они здесь были недавно. Возможно, они ночевали сегодня здесь.

– Сможешь их выследить?

– Смогу, идите за мной.

Святослав резко изменился в лице, шутливое выражение тут же исчезло, сменилось выражением сосредоточенности, какое можно увидеть на лице у хищника, выслеживающего добычу. Теперь он шёл впереди, и все удивлялись тому, как бесшумно он передвигался по лесу. Несколько раз Святослав останавливался и оглядывался по сторонам. Когда находился новый след, чародей продолжал свой путь, и его спутники снова шли за ним. Наконец, впереди послышалось мужское многоголосье. Нюх воинов уловил запах жаренного мяса. Садко наложил стрелу на лук, Василий сдавил в руке свою неподъёмную палицу и приказал:

– Окружаем. Вольга, веди всех, кто справа, со мной пойдут все, кто слева и Садко. Как только услышите, что мы атакуем, нападайте.

Отряд Василия не умел передвигаться так бесшумно, как Вольга, но они старались, как могли, чтобы не выдать себя. В результате разбойники узнали о приближении врага тогда, когда черты этого врага были уже различимы в лесной чаще. Числом разбойников было примерно столько же, сколько и тех, кто пришли их бить. Они сидели вокруг большого костра, на котором жарили тушу дикого кабана. Отряд Василия подошёл первым. Сын Буслая взмахнул палицей, и она столкнулась с разбойничьей дубиной. Василий размахнулся посильнее, разбойник ударил в ответ. Палица снова столкнулась с дубиной, но душегуб не выдержал силы удара и повалился на землю. Василий не стал его добивать, а ринулся в схватку вместе со своими товарищами. Сразу три разбойника рухнули на землю от ранивших их стрел. Лихие люди все стояли против отряда Василия, в то время как сзади на разбойников напал ещё один отряд. Садко в это время выпускал одну стрелу за другой, и редкая стрела не ранила или не убивала кого-то из врагов. Разбойники попрятались за деревьями. Они оказались в безвыходном положении, они были окружены. Но лихие люди даже не думали сдаваться. Один из них взял копьё, резко выскочил из-за дерева и метнул оружие в лучника. Садко едва успел увернуться, но копьё проткнуло сразу двух людей, стоявших у него за спиной. Другие разбойники так же были вооружены копьями, в то время как их враги имели в руках только топоры, дубины, палицу и лук. Василий со своей палицей пытался сражаться против разбойника с копьём, но это было невероятно сложно. Много раз он чуть не был ранен, но так и не подступился к своему врагу. Тоже самое происходило и с остальными.

– Глупые дети, – проговорил длинноволосый разбойник, который, судя по всему, был вождём, – вы ещё не умеете сражаться, а уже погибнете. Я отошлю ваши головы в Новгород, пусть это будет для других уроком.

– А куда отослать твою голову? – спрашивал Василий. Внезапно он перестал атаковать и отступил. Затем сын Буслая снял с себя свой кожаный тулуп и остался в одной рубахе. А после Василий снова ринулся в бой, свой тулуп он набросил на вражеское копьё, и, зацепив его, потянул на себя. Разбойник ничего не успел сделать, и от удара палицей по голове рухнул на землю. За Василием тот же самый приём стали повторять другие воины из братства. Но самому юному старшине теперь не повезло, другой разбойник набросился на него с копьём в руке. Василию в одной рубахе пришлось отступать. Но копьё врага догнало его, ранив в бедро. Сын Буслая, хромая, продолжал отступать, и, казалось, теперь он уже точно не сможет уйти от смертельного удара. Но тут свирепый женский крик пронёсся над лесом. Глафира топором поразила в спину неприятеля, угрожавшего её возлюбленному. Тот пал замертво. Свирепое лицо девушки было перепачкано во вражеской крови и в тот момент было очень страшным. Василий не знал, злиться ему на неё или благодарить. Подлость содеянного уравновешивалась тем, что это было сделано, чтобы спасти его жизнь. Но не время было для раздумий. Враг был побит, ослаблен, даже окружён, но всё ещё защищался.

– Сдавайтесь, – властно промолвил Василий, – или умрёте.

– Думаешь, мы боимся смерти, мальчишка? – гневно прокричал вождь, – ты можешь убить нас, но ты не сможешь нас победить.

Едва он это сказал, как Садко пустил ему стрелу в ляжку.

– Смерть ведь тоже бывает разная, – проговорил он, – у кого-то она быстрая, а у кого-то – медленная.

– Тебе не запугать меня, ты за всё заплатишь, мальчишка, – рычал раненный вождь.

Следующая стрела угодила ему в руку, отчего разбойник уронил на землю копьё.

– Как ты сказал? Мальчишка?

– Да, мальчишка. И вы все здесь – дети, вы даже не представляете, во что вы ввязались. Вы все умрёте, я приду за вашими душами, за вашими головами.

– Ну, надоел, – проговорил Садко и выпустил стрелу.

– Нет! – попытался остановить его Василий, но было уже поздно. Стрела попала вождю прямо в горло, он захрипел, рот его наполнился кровью. Он больше не мог говорить и упал на землю умирать в страшных муках. Лицо Василия выражало скорбь, и только Святослав Вольга мог понять причину этого недовольства. Воины из братства шутов сражались без всякого благородства, использовали стрелы, нападали со спины и толпой на одного. Среди новгородской дружины не принято было в бою опускаться до такой низости. Здесь высшей отвагой считалось предоставить врагу равные шансы, а ещё лучше, одолеть врага, превосходящего числом. Людинские же мальчишки в бою не знали никакой чести. А меж тем оставшиеся без вождя разбойники не сдались и после его смерти, продолжая сопротивляться.

– Стрел мало, на всех не хватит, – вымолвил Садко, выпуская последние из своих запасов в шеи и сердца душегубов. Один из разбойников с диким криком и копьём на перевес побежал прямо на Садка, но по дороге его свалила дубина Кости ударом в затылок. Затем Костя подобрал копьё убитого и пошёл в атаку на оставшихся копьеносцев. Один из них искусно владел копьём и даже ранил своего противника в бедро. Костя вскрикнул от боли и отступил, а Василий уже поспешил на подмогу. Но уже в следующий миг Костя своим копьём выбил копьё у врага и проткнул его в живот. Лицо разбойника исказилось в гримасе страшной боли, и его убийце от этого стало не по себе. Костя много раз участвовал в драке, видел смерть, но никогда ещё не убивал. Вид корчившегося в смертельной муке врага вызвал у него приступ тошноты. К своему стыду Костя не смог сдержать рвотных позывов.