Геннадий Левицкий - Юлий Цезарь

Они не могли сдаться на милость Цезаря, ибо понимали, что не имеют право рассчитывать на нее. Ведь именно с Кенаба началась война в Галлии. Это его жители перебили всех римлян в городе и призвали соседей к восстанию. Теперь им оставалось лишь сражаться до конца и постараться как можно дороже продать свои жизни. Или…

Легионеров изрядно утомил двухдневный переход, солнце близилось к закату, и Цезарь отложил осаду до следующего дня. Римляне разбили лагерь вблизи города и отдыхали, лишь двум легионам было поручено сторожить осажденных.

Прямо у городской стены текла река Луара, одни из городских ворот выходили к мосту. Этими обстоятельствами и решили воспользоваться жители Кенаба. Под покровом ночи они тихо распахнули ворота и начали переходить реку.

На этом тишина закончилась. Вышли женщины и дети, ввиду узости моста возникла давка – все старались как можно скорее попасть на противоположный берег. Несколько человек с криками упали в реку.

Два легиона первыми напали на город. Они почти не встретили сопротивления, так как большинство галлов столпилось у ворот, выходящих на мост, и помышляло только о бегстве.

Спастись мало кому удалось. Римляне скоро добрались и до моста. Он сплошь покрылся трупами, кровь ручьями стекала в Луару. Пленных почти не брали – легионеры были очень злы на Кенаб и не могли простить ему мятежа. Разделяя чувства воинов, Цезарь отдал город на разграбление.

Среди немногочисленных пленных в руки римлян попали дочери знатного старейшины. Центурион Ацилий отобрал их у легионеров и привел к Цезарю.

– Гай Юлий, с пленницами поступить как обычно, или оставить в качестве заложниц? Их отец – большой человек у карнутов.

Цезарь внимательно осмотрел пленниц.

Первая девушка – необычайной красоты фурия [4] Фурии – в римской мифологии богини мести и угрызений совести, наказывающие человека за совершенные грехи. – метала глазами громы и молнии. Казалось, еще немного, и она испепелит проконсула взглядом.

– Сколько страсти, сколько злобы! – восхищенно промолвил Цезарь. – Как только все это помещается в красивом теле, рожденном, чтобы радовать мужской глаз, дарить счастье?

Сестра красавицы была не столь привлекательна, но и дурнушкой ее не назовешь. Она, напротив, смотрела на Цезаря с любопытством и даже с некоторым восхищением.

Проконсул указал на нее движением руки:

– Ацилий, доставь эту девушку ко мне в палатку. Я хочу с ней беседовать.

Беседа затянулась на всю оставшуюся ночь, а утром Цезарь приказал дать обеим пленницам лошадей и отпустить.

– Гай Юлий, – обратился к своему командиру Ацилий, – почему ты выбрал именно эту девушку? Ее сестра гораздо красивее.

– Выбирать нужно тех женщин, которым нравимся мы. С той красавицей я не решился бы ночью сомкнуть глаз. Разве ты не видел: сколько ненависти было в ее взгляде?

– Разумно, – согласился центурион.

– Это пришло не сразу, – признался Цезарь. – Еще лет десять назад я бы, не задумываясь, выбрал другую.

По мосту, красному от крови, легионы Цезаря перешли Луару. А позади поднимались языки пламени. Кенаб горел.

В палатке, ничем не отличавшейся от других, Цезарь диктовал письма трем писцам. Диктовал три разных письма, для трех разных адресатов. Писцы в напряжении скрипели перьями, они едва поспевали заносить на пергамент мысли энергичного, всегда спешащего, человека. Впрочем, спешил Цезарь спокойно, без суеты.

На мгновение проконсул замолчал, дожидаясь, пока кто-нибудь из писцов освободится. В это время в палатку ворвался встревоженный легат и воскликнул:

– Цезарь! На нас напали галлы!

– Подожди, Антоний, мне нужно срочно закончить письма и отослать в Рим.

– Гай Юлий, галлы подожгли осадную башню.

– Антоний, разве ты не знаешь: когда горит – нужно тушить. Или ты хочешь, чтобы я все бросил и таскал воду?

– Этим занимается легион Децима Брута. Однако из города продолжают бросать зажженные факелы. А с противоположной стороны приближаются толпы галлов. Возможно с ними сам Верцингеториг. Они окружат нас, как только врагов соберется достаточное количество, – с тревогой в голосе объяснил ситуацию Антоний.

– Тем более необходимо закончить письма и отослать в Рим, пока нас окончательно не взяли в кольцо. Еще неизвестно, что для меня страшнее: нападение галлов или козни недоброжелателей в Риме, – без тени волнения произнес Цезарь, и задал вопрос Антонию. – Где Лабиен?

– Готовит лагерь к защите.

– Вот и хорошо, отправляйся, Антоний, ему в помощь. Я выйду через пять минут.

Цезарь отдавал переписке много времени и сил, но они не пропадали даром. Находился ли Цезарь в Галлии, Британии или Германии – посредством писем он незримо присутствовал в Риме и оказывал влияние на все стороны жизни Вечного города.

В числе корреспондентов Гая Юлия было множество людей, совершенно разных по положению в обществе. Имелись такие своеобразные профессионалы, чьей единственной обязанностью было хождение по городу и собирание информации о происшествиях, скандалах. Они старательно подслушивали то, что говорилось на городских улицах относительно действий Цезаря и прочих могущественных римлян. В общем, они изучали настроение толпы и докладывали своему патрону.

Среди корреспондентов Цезаря были люди и весьма образованные, но лишенные постоянных доходов. Многие вольноотпущенники-греки искали в столице возможности заработать интеллектуальным трудом. Они переписывали и распространяли «Записки о галльской войне» Цезаря, чем способствовали росту его популярности.

Еще одну группу адресатов Цезаря составляли сенаторы, влиятельные всадники, друзья, через которых Гай Юлий склонял сенат принимать нужные ему решения. Таким образом, ни одно значимое событие не проходило без участия Цезаря.

Цезаря по праву можно считать основателем первой газеты. Еще в год своего первого консульства (59 г. до н. э.) он начал издавать знаменитые «Ежедневные протоколы сената и римского народа». Помимо официальной информации в листке Цезаря излагались и светские новости, интересные события. Рукописная газета вывешивалась в Риме в публичных местах. Впоследствии Цезарь позаботился, чтобы на месте «Ежедневных протоколов» появлялись его годовые отчеты о галльской войне.

Цезаря же, можно признать и изобретателем книги, в том виде, которой мы пользуемся и поныне. Вот что пишет Гай Светоний Транквилл в биографии Гая Юлия Цезаря: «… как кажется, он первый стал придавать им (донесениям в сенат) вид памятной книжки со страницами, тогда как раньше консулы и военачальники писали их прямо на листах сверху донизу».

(Пусть читатель простит автора за исторические отступления, которые затрудняют чтение, но автору эти мелочи показались настолько интересными, что он решил ими поделиться.)