Т. Борисов - Под водой, в небесах, на паркете. Том 2

Лгали всем – от простого народа, две недели надеющегося на чудо спасения подводников, до президента России. Именно эти «специалисты», очевидно, и убедили его в связи с «незначительностью инцидента» в «нецелесообразности прерывать отдых» в славном городе Сочи. Весь цивилизованный мир изумился в те дни тому, что Владимир Владимирович, верховный главнокомандующий, сам сын военного моряка, не прервал свой отпуск и не прибыл в Североморск, или по крайней мере в Москву, чтобы лично возглавить операцию по спасению подводников или контролировать ее ход.

Ни секунды не сомневаюсь, что знай президент России правду, он немедленно взял бы управление ситуацией на себя.Надеюсь, президент по достоинству оценил вклад этих «советников» в создание своего имиджа.

Коммунисты поступали честнее. Они просто скрывали все несчастья от народа. Сейчас негативную информацию подают в препарированном, сильно усеченном и «исправленном» виде. Остается только процитировать классика: «Полуправда значительно хуже, чем отъявленная ложь». С этим утверждением трудно не согласиться.

Новый 1994 год для меня начался 2 января с крупного совещания: наступал второй, завершающий, этап подготовки к изоляции на грунте «потекшей» АПЛ «Комсомолец», затонувшей в Норвежском море пятью годами ранее описываемых событий. Дело спорилось, все присутствующие на совещании были специалистами высочайшего класса, так что понимали друг друга буквально с полуслова. На мне лежала полная ответственность за успех всей операции. Когда я как-то раз попытался на очередном заседании Правительства РФ доложить о намечаемых возглавляемым мною КОПРОНом (Комитетом по проведению подводных работ особого назначения при Правительстве РФ) работах, меня довольно резко попросили «не засорять» головы присутствующих техническими подробностями. После этого я решал все инженерные вопросы самостоятельно, консультируясь с лучшими представителями отечественной науки и промышленности.

На следующий день, первый «официальный» рабочий, 3 января, меня неожиданно пригласил первый вице-премьер Правительства РФ Олег Николаевич Сосковец, один из двух первых вице-премьеров, курирующих мою тематику (вторым был Владимир Филиппович Шумейко).

– Собирайся, вылетаешь в Лондон, – сходу озадачил он меня, – нужно согласовать наши действия с англичанами.

– Так я же «невыездной», Олег Николаевич!

– Еще как выедешь! По высшему разряду! С диппаспортом. Я уже распорядился, завтра вылетаешь. Отправляйся к Квасову, он тебе все объяснит. Понимаешь, англичане – законодатели мод в подводно-технических делах. Сейчас все шавки поднимут вой, что мы неправильно нейтрализуем «текущую» АПЛ, а если эти господа одобрят твои действия, то никто и вякнуть не посмеет. Словом, без их одобрения обратно можешь не возвращаться!

Слова первого вице-премьера имели смысл, хотя, как потом оказалось, несколько иной. Владимир Петрович Квасов, руководитель Аппарата Правительства РФ, был немногословен. Подтвердив чрезвычайную важность моей миссии, он обещал всемерную поддержку со своей стороны и просил не стесняясь звонить ему напрямую в случае любых проблем. Не знаю, какие были пущены рычаги в ход, но через несколько часов мне на стол положили зеленый «дипломатический» загранпаспорт с открытой визой (!), командировочное предписание, билеты на самолет и приличную сумму в фунтах стерлингов. Одновременно в моем кабинете появился некий невзрачный субъект среднего роста и неопределенного возраста, представившийся начальником управления Аппарата Правительства РФ и заявивший, что летит вместе со мной (за свой счет, точнее – за счет Аппарата Правительства РФ). Вторым сопровождающим был назначен (кем?!) улыбчивый молодой человек с безукоризненным пробором, блестящим английским и сверкающей улыбкой.

– Владимир Владимирович, – скромно представился он.

В те времена я еще ничего не знал о Владимире Владимировиче Путине, но если б я имел честь тогда общаться с нашим будущим президентом и премьер-министром, то тот факт, что они не только тезки, но и коллеги, отметил бы непременно.

На следующий день наша «веселая» компания вылетела в Лондон. Я впервые отправлялся за границу не в подводном положении, а по воздуху, к тому же совершенно легально. Несколько беспокоило то, как пойдут переговоры, ибо шутливый намек Олега Николаевича на, мягко говоря, нецелесообразность возвращения без английского «одобрямс», содержал лишь долю шутки… Лондон встретил нас пасмурной погодой. Посольство лихорадило. Предыдущий посол, Борис Дмитриевич Панкин, был освобожден Указом Президента России от своей должности 16 сентября 1993 года, а до назначения следующего, Анатолия Леонидовича Адамишина, оставалось еще долгих восемь месяцев (5.9.1994). Хмурый и. о. посла восторга по поводу моего прибытия в столицу Великобритании явно не испытывал. Коротко поздоровавшись, он попросил держать его в курсе дел и, извинившись, откланялся, поручив нас заботам одного из своих советников.

Переговоры начались в тот же день. Посольская машина доставила нас к старинному монументальному зданию в центре Лондона ровно за шесть минут до начала переговоров. Наша пятерка (к нам присоединились сотрудник посольства и официальный переводчик) в сопровождении мрачного субъекта в строгой тройке цвета маренго проследовала в зал переговоров. Английская делегация была многочисленна, но состояла, на мой взгляд, из совершенно случайных людей. Глава делегации, лорд Дерик Вуоден, пэр Англии, безукоризненно одетый пожилой джентльмен, вошел в зал, сильно прихрамывая, даже изящная трость с вычурной ручкой из слоновой кости не слишком облегчала его передвижение. Я уже знал, что лорд – бывший морской летчик, много лет назад повредил ногу во время аварийной посадки пилотируемого им самолета. Весь его вид внушал уважение – начиная от благородных седин и аристократических черт лица до белоснежных манжет и матово поблескивающих штиблет, не говоря уже о вышеупомянутой трости. Остальных членов английской делегации я особо не запомнил, за исключением своего коллеги, представителя ВМС Великобритании в звании капитана 3 ранга. Запомнился он мне по нескольким причинам. Во-первых, для переговоров такого уровня он был слишком молод и погоны его были слишком малы, во-вторых, он был надводником, и как я быстро понял, абсолютно не разбирался в вопросах, связанных с подводно-техническими работами. Третья, основная, причина – неприкрытая ненависть ко всему русскому и беспрецедентное хамство. Мне стало от души жаль английского переводчика, которому пришлось здорово попотеть, чтобы переводить оскорбительные реплики каптри на более или менее пристойные фразы на русском. В какой-то момент, на особо язвительное замечание английского моряка, я не сдержался и, не дожидаясь, когда переводчик попытается облечь его слова в некую парламентскую форму, попросил своего английского коллегу вести себя прилично. Не помню точно, что я тогда наговорил ему, но закончил словами: