Дмитрий Дмитриев - Боярыня Морозова. Княгиня Елена Глинская

– Тебя выпустят, но только с условием.

– С каким? – спросил молодой Пушкарев.

– Ты должен дать клятву, что никому ни словом, ни делом не выдашь нас, не скажешь, что здесь в лесной глуши есть скит и что тебя в нем держали… Даешь клятву?

– Даю.

– Слуга твой должен сделать то же, и с него возьмем мы клятву.

– И он поклянется! – ответил за Власа Пушкарев.

– Если вы измените своей клятве, то оба будете прокляты. Гнев и ярость Божия да поразят вас тогда! Проклятие будет напечатано на челе вашем. Оба вы, как Каин-братоубийца, будете скитаться по земле и не находить себе покоя! – грозно произнес Аввакум.

Говоря эти слова, он был страшен: выпрямился во весь свой рост, выразительные глаза его горели каким-то особым огнем, исхудалые руки поднял кверху, как бы призывая самого Бога в свидетели.

– После всего слышанного из моих уст даешь ли ты клятву? – опять спросил у Пушкарева Аввакум.

– Даю… – тихо ответил стрелецкий полковник.

– И ты даешь? – обратился с вопросом Аввакум к Власу.

– Знамо, даю… Как боярич, так и я…

После этого их обоих вывели за ворота и там завязали им крепко глаза.

– Не думайте снять с глаз повязку, иначе вас убьют! – предостерег Аввакум Владимира Пушкарева и Власа.

Их повели за руки от ворот с завязанными глазами. Вели их несколько времени густым лесом по узкой, извилистой тропинке.

Человек десять раскольников, вооруженных кто чем попало, сопровождали Пушкарева и Власа до самой лесной проезжей дороги.

Ни молодой Пушкарев, ни мужик Влас и не думали развязывать себе глаза; они были уверены, что сопротивление и непослушание их погубят.

– Садитесь на землю и сидите смирно! – приказал им кто-то из раскольников.

Пушкарев и его слуга повиновались.

– Прощайте, не забудьте своей клятвы… Мы уйдем, тогда снимете с глаз повязку, – проговорил Пушкареву и Власу тот же раскольник.

Раскольники оставили их. Скоро не слышно стало и шагов.

Власу надоело сидеть с завязанными глазами.

– Боярич, долго ли нам так истуканами сидеть?

– Снимай повязку! – приказал ему Пушкарев.

– Боязно…

– Чего?

– А раскольников. Ишь их какая орава… убьют!

– Они ушли, – проговорил стрелецкий полковник и сорвал с своих глаз повязку. Влас последовал его примеру.

Они осмотрелись.

Кругом была мертвая тишина.

– И то, проклятые, ушли… Ну, боярич, слава богу, вывели нас на дорогу. Эта дорога прямехонько приведет нас в усадьбу, я знаю! – радостным голосом проговорил Влас.

Пушкарев хоть за последнее время и не голодал у раскольников, но все-таки, потрясенный событиями, был слаб и едва мог ходить.

Он шел тихо, задумчиво опустив голову. Аввакум произвел на него сильное впечатление; этот глава раскола мощным своим словом заставляет десятки, нет, сотни людей следовать за собой во имя его идеи. Во имя этой идеи ему приходится страдать. Страдание Аввакума в глазах его последователей дает ему мученический венец. Он еще более возвышается среди толпы мнимых ревнителей благочестия, перед ним благоговеют; его благословение ценят выше всего. Аввакум, до фанатизма преданный старообрядчеству, требует того же и от своих последователей.

Владимир Пушкарев, прощаясь с Аввакумом в скиту, подошел к нему под благословение.

Аввакум, истово благословляя стрелецкого полковника, пристально посмотрел на него и тихим, каким-то особым голосом проговорил:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Ив. Забелин.

Ив. Забелин.

Ив. Забелин.

Ив. Забелин.