Василий Панченко - Дым Отечества. На войне нельзя быть молодой и красивой… Что отец вспоминал про войну

В августе мама Талочки Галина Андреевна не устояла перед натиском бабушки Мелании и пошла в горисполком. Тогда как раз начали эвакуировать семьи некоторых партработников, в основном евреев. Она хотела попасть в списки для эвакуации, но ей довольно грубо ответили, чтобы не разводила панику, немцы сюда не придут! Где, мол, Лубны, а где немцы. Немцы пришли меньше чем через месяц.

Лубны – город, основанный в 988 году великим князем Киевским Владимиром Святым по прозвищу Красное Солнышко.

Как в «Слове о полку Игореве»:

В 1941 году «Кончак» ногти не грыз от нашей отваги.

Там за Сулой хорошо видны с высокого Лубенского берега бывшие половецкие степи, тут проходила древняя граница Руси. Вот оттуда, из марева ровной, как стол, равнины, если смотреть с лубенских высот, совершенно неожиданно для мирных лубенчан пришли немецкие танки.

До Киева, расположенного на западе, от Лубен ровно 200 км, до Полтавы на востоке – 136 км, по Суле на юг до Днепра километров 50—60, на севере в 110 км город Ромны, на юго-западе, на другом берегу Днепра Черкассы 140 км, на юго-востоке в 130 км Кременчуг. До каждого из этих пунктов из Лубен можно не спеша доехать и вернуться обратно за один день.

Война поначалу вообще не отразилась на укладе жизни семьи, если не считать неопределенную тревогу. Не так давно была ведь и финская война, в школе тогда разместился госпиталь. Конечно немцы, это не финны. В семье были одни женщины и дети. Мужчин еще в тридцатые годы репрессировали. Слово какое-то истинно не русское – эмоций не вызывает. Обычный прием прятать за такие слова всякого рода государственные подлости.

Потом, уже после Сталина, оказалось, что они были не виновны. Но разве от этого легче…

У Галины Андреевны был муж Павел Кокошко, красавец-инженер местного узла связи. Отец Талочки. Что развело Пашу и Галю, история умалчивает, но характеры были непримиримые, и они разошлись. Из «вредности», как гласит семейное предание, Галина вышла замуж за Илью Маркина, директора мебельной фабрики. Когда Маркина и Кокошко чуть ли не в один день, в конце тридцатых, арестовали, Галина Андреевна носила передачи в Лубенскую тюрьму и тому, и другому. Видимо, они были действительно очень принципиальные люди, потому что не дожили до лагерей, погибли в тюрьме. Способ выжить был один – признаться в любом абсурде, который «шьют» следователи, и более – менее здоровым отправиться в лагеря. Не признались.

Так или иначе, семья до войны жила неплохо. До ареста Маркина в доме всегда были домработницы – крестьянки из окрестных деревень. Приезжали, жили, помогали по хозяйству, выходили замуж, но хорошие отношения оставались.

Дом стоял на высоком берегу реки Сулы, ближе к склону сады с живописным видом на Засулье. Весной, когда цветет вишня, зрелище изумительное, куда там японским сакурам. Как знамение войны, в соседнем саду расположились зенитчики во главе с юным лейтенантом, который незамедлительно влюбился в Талочку.

Война была где-то далеко. О ней напоминал только лейтенант-зенитчик, который иногда захаживал по-соседски в гости. Его поили чаем с вареньем. Бабушка Мелания смотрела на молодого парня не очень одобрительно, как на потенциальную угрозу для Талочки. Кабы не война – жених завидный, а в войну… Бабушка знала, что война не время для создания семьи. Каких-то других отношений столбовая дворянка не понимала и не одобряла. Муж, семья, дети – это святое! Все остальное – от «лукавого».

Наталья Павловна. Фото послевоенное.

Война делит людей на военных и гражданских; последние, учитывая всеобщую секретность, даже не подозревали, что их ожидает в самом ближайшем будущем. Талочка и ее мама, конечно, надеялись на лучшее. Только бабушка Мелания, обладая опытом жизни (как она говорила, «лучше бы мне его не иметь»), всегда предполагала худшее. Она запасала самое простое, и, как вскоре выяснилось, самое необходимое: спички, соль, мыло, сахар. Лубенчане считали, что находятся в глубоком тылу, однако война приблизилась уже вплотную к городу.

В воскресенье, 14 сентября, после проливных дождей предыдущих дней установилась удивительно теплая, ясная и солнечная погода. Талочка с подругами сидели на любимой скамейке в саду. Оттуда открывался живописный вид на Засулье, равнину, простиравшуюся до горизонта, казалось с игрушечными деревьями и маленькими белыми хатами крестьян. В сад вбежали солдаты с тяжелым пулеметом. Они протащили пулемет мимо девчонок и легли в траву. Солдаты поползли к краю склона, очень смешно виляя задними частями тела и волоча за собой пулемет на колесиках «Максим». Девчонки засмеялись. На что один из солдат крикнул: «Уходите домой, дуры!». Девушки не перестали смеяться, и тут с деревьев посыпались листья и мелкие ветки, засвистели пули. По городу из Засулья стреляли подходившие части немецкой 16 танковой дивизии.

Девчонки кинулись врассыпную, по домам. Детство для них в ту минуту закончилось.

Город с боем стали занимать немецкие части, подавляя очаги сопротивления пограничников. Некоторые лубенчане, воспользовавшись отсутствием какой-либо власти, разграбили магазины, склады, пекарню. Часть из них заплатила за это жизнью, так и оставшись лежать рядом с украденным мешком муки.

Прибежал лейтенант-зенитчик и предложил помощь, так как они получили приказ отходить, он мог взять их с собой. Бабушка Мелания Паевская, пережившая и Первую мировую с эвакуацией из района Гродно в Россию, и Гражданскую войну, рассудила здраво, что они с малым ребенком никуда не поедут, а Талочка пусть едет. Можно только восхищаться проницательностью бабушки Мелании, если бы вся семья решила уехать, то вероятно минут через десять после этого они все могли погибнуть.

Зачем ехать?! Этот вопрос даже не обсуждался. «Ведь для нас мир – не мир, а постоянно воюющие „лагеря“, мы так приучены». – Писал Солженицын. К тому же Талочка была комсомолкой, а советская пропаганда заверяла, что немцы коммунистов и комсомольцев убивают сразу без всяких проволочек. И самый важный аргумент: НЕЛЬЗЯ В ВОЙНУ БЫТЬ МОЛОДОЙ И КРАСИВОЙ.

Времени на сборы и прощания не было, поэтому в чемодан наскоро побросали то, что казалось важным, в том числе альбом с семейными фотографиями! Все то, что ни при каких обстоятельствах не могло пригодиться в условиях бегства. Ощущение у всех было такое, что наступает конец света.