Григорий Родственников - Воин Севера. Сборник остросюжетных рассказов

Я пожал плечами: – Этот господин оскорбил меня.

– Если за каждое оскорбление убивать людей, скоро, на этом Богом забытом острове, не останется ни одного идальго. Молодой человек, соблаговолите назвать свое имя, отдайте вашу шпагу и следуйте за мной. Этого и следовало ожидать. Я снял перевязь, протянул офицеру и назвал свое имя. Роскошные брови стража порядка взлетели вверх. – Не родственник ли благородному дону Франциско Фернандесу де Каренси?

– Все верно. Это мой отец. На лице офицера в мгновение ока промелькнули сразу несколько чувств: изумление, смущение, радость. Он с жаром пожал мне руку. – Дон Хуан, я счастлив, приветствовать вас на Эспаньоле! Я высоко ценю и уважаю вашего батюшку! Более того, я являюсь его другом! Меня зовут дон Карлос Диего де Васкес! Знали бы вы, сколько всего за эти годы, мы пережили с вашим отцом! Эх! Но об этом после! Вы верно, устали с дороги? Сейчас как раз время сиесты, но сначала трапеза в честь дорогого гостя! Эй! – крикнул он стражникам. – Позаботьтесь о теле дона Альвареса! И коня благородному дону! – подмигнул мне. – Где ваши вещи, дон Хуан?

– Стыдно признаться, дон Карлос, но все мои вещи со мной. Тощий кошель на поясе и верный слуга – вот все мое богатство.

Дон Карлос понимающе кивнул. – Богатство дело наживное. А сейчас, благородный идальго, в путь! Нас ждут чудесные напитки и отменное жаркое!

* * *

Никогда в жизни я не ел такого изумительного мяса. Сочное, ароматное, с нежной хрустящей корочкой. Дон Карлос рассмеялся: – Да, дон Хуан, нигде в Европе вы не встретите подобного деликатеса. Это мясо называется «букан». Мы покупаем его у буканьеров.

– Кто это, буканьеры?

Дон Карлос скривился: – В сущности, негодяи. Грязные еретики. Живут в лесу, как дикие звери. Носят шкуры, не платят его католическому величеству налоги, в огромном количестве истребляют наших коров и свиней. Но мясо они готовят превосходно. Здесь им нет равных. Они научились так вялить телятину, что она может храниться несколько месяцев, про солонину я уж не говорю.

– Дон Карлос, я уловил в ваших словах грусть…

– А чему радоваться, мой друг? Грядут большие перемены. Получен приказ из Мадрида. Король требует изгнать всех буканьеров с Эспаньолы, а если они окажут сопротивление, уничтожить. А они окажут, можете не сомневаться. Эти канальи воевать умеют и оружие у них не чета нашему. Они покупают современные мушкеты у пиратов, а наши солдаты вооружены старыми аркебузами. Верьте мне, дон Хуан, нас ждет море крови…

Мы замолчали. Каждый думал о своем.

– Скажите, – обратился я к дону Карлосу, – А тело моего отца не нашли?

Капитан де Васкес вытаращил глаза: – Господь с вами, юноша! Ваш отец жив!

– Как?! – я вскочил на ноги. – Мне сказали, что он погиб в схватке с пиратами?!

– Глупости! Он был ранен! Потерял много крови, но его спасли! Сейчас он губернатор Альтамиры!

Я смеялся, как ребенок. Никогда я не был так счастлив! Благородный дон Карлос хохотал вместе со мной. Потом он звонко хлопнул себя по лбу: – Ах, я старый дурак! Вы же не пробовали местный напиток! Мы называем его «роноэле»! Готовится из тростника! Одна чарка способна свалить с копыт коня! Эй, Лоренцо! – крикнул он, прислуживающему нам солдату, – Бочонок «роноэле»!

В тот день я очень много выпил. Радость от осознания, что мой отец жив, затопила мой разум. Напиток, несмотря на то, что капитан де Васкес разводил его кокосовым молоком, оказался неимоверно крепким. Я потерял контроль над собой, хохотал, как безумный, наблюдая, как мой друг бросает в чашу с «роноэле» щепотку пороха и поджигает его лучиной. – Если порох вспыхнет, – поучал меня дон Карлос, – Значит, напиток не разбавлен. А то эти торгаши, бывает, разбавляют!

А потом я уснул. Уснул, некрасиво ткнувшись лицом в стол. Я проспал до следующего утра. Странно, но я встал совершенно отдохнувшим и даже не чувствовал похмелья. Поистине, местный напиток был волшебным. Я объявил дону Карлосу, что хочу, как можно быстрее увидеть отца. Капитан де Васкес дал мне в сопровождение двадцать солдат и проводника. – Будьте осторожны, – напутствовал он меня. – В наших краях в последнее время небезопасно. Война уже началась. Мы разгромили несколько голландских и английских буканов, повесили десяток негодяев. Но и они не остались в долгу. Разорили плантацию Андреаса Монтеро, а самого Монтеро завялили на деревянных решетках, как кабана. Вот такие они жестокие звери. И еще, дон Хуан, я вижу на вашем прекрасном лице некрасивые волдыри, это вы познакомились с местными кровососущими насекомыми. Здесь их называют «москитос». У моря их не так много, а дальше, в глубь острова, их неисчислимые тучи. Сожрут и не поморщатся. Я приготовил для вас склянку с соком одного местного растения. «Москитос» его боятся. Натрите лицо и шею, потом благодарить будете… И передайте вашему батюшке письмо от меня. Там я изложил кое-какие соображения по поводу будущей военной компании. До свидания, дон Хуан. Навещайте меня почаще.

* * *

Мой отец так был рад мне, что чуть не задушил в объятиях.

– Как ты возмужал! Настоящий благородный кабальеро! Как жаль, что твоя матушка не дожила до этого дня, не может полюбоваться на твой прекрасный облик. Но до чего же ты худой! Ничего, здесь ты попробуешь такие деликатесы, какие не снились арагосским вельможам! Что-что, а с провиантом на Эспаньоле дела обстоят превосходно!

Потом отец показал мне местную крепость, строительством которой он по праву гордился. Гарнизон был небольшой. Всего двести человек, но отец уверял, что его каменное детище способно выдержать длительную осаду. Он очень сокрушался, что надменные вельможи не послушали его, не дождались кораблей с подкреплением и самостоятельно начали войну с буканьерами. Результат – большие потери.

Мы сидели в тенистой беседке, пили уже знакомый мне «роноэле», а отец грустно размышлял: – Начинать сейчас войну было делом огромной глупости. У нас не хватает пороха, нет современного оружия, а наши новобранцы воюют не лучше голопузых мачо.

– Мачо?

– Это местные крестьяне. Отбросы, появившиеся на свет от кровосмешения с индейцами и неграми. И хоть они говорят по испански, но к нашей великой нации не имеют никакого отношения. Они глупы, трусливы и воняют, как свиньи. А мои солдаты не лучше их. Благородные доны разворошили осиное гнездо, забывая, что буканьеры тесно связаны с английскими и французскими поселениями, которые, ясное дело, не останутся в стороне, когда начнется резня. А ведь нужно было подождать всего пару месяцев, пока к нам не придет подкрепление.

– Ничего, отец! – пылко воскликнул я, – Благородство всегда одержит верх над дремучей дикостью! Не потому ли мы всегда побеждали трусливых франков, что у них нет и капли того благородства, что есть у нас!