Колин Маккалоу - Травяной венок. Том 1

Ливия Друза заставила себя приподнять голову от подушки.

– А я была уверена, что ты потеряла счет любовникам!

– Так оно и было, милое дитя, но уже после смерти старого Мамерка. Целые дюжины! Однако, да будет тебе известно, любовники надоедают. Они – всегда лишь способ изучения человеческой натуры в отсутствие сильной привязанности, как оно в большинстве случаев и бывает. Ищущий да обрящет. Однако наступает день просветления, и ты осознаешь, что любовная связь доставляет больше хлопот, чем она того стоит, что то неуловимое, чего тебе недостает, так и не найдено. С последним любовником я рассталась уже несколько лет назад. Я чувствую себя гораздо счастливее, просто живя со своим сыном Мамерком и наслаждаясь обществом друзей. Во всяком случае, так обстояло дело до его женитьбы. – Она скривилась. – Невестка мне не по нраву.

– Мама, я умираю! Теперь я тебя никогда не узнаю!

– Лучше что-то, чем совсем ничего, Ливия Друза. Не стоит во всем винить твоего брата, – Корнелия Сципион не испытывала колебаний, говоря чистую правду. – Оставив твоего отца, я не делала попыток увидеться с тобой или с твоим братом Марком. Могла бы, но не делала… – Она выпрямилась и ободряюще улыбнулась дочери. – Кто это сказал, что ты умираешь? С тех пор как ты родила своего ребеночка, минуло уже почти два месяца. Что-то долго он тебя убивает!

– Я умираю не из-за него, – прошептала Ливия Друза. – Меня прокляли. Я стала жертвой дурного глаза.

Корнелия Сципион разинула от удивления рот.

– Дурной глаз? О, Ливия Друза, это же небылицы! Ничего подобного не существует.

– Нет, существует.

– Не существует, дитя мое! И кто способен так люто ненавидеть тебя? Уж не бывший ли твой муженек?

– Нет, он обо мне даже не вспоминает.

– Тогда кто же?

Однако Ливия Друза затряслась, не желая отвечать.

– Нет, скажи! – Повелительные нотки в голосе матери лучше всего остального выдавали в ней продолжительницу рода Сципионов.

– Сервилия… – Больная скорее выдохнула, нежели произнесла вслух имя дочери.

– Сервилия? – Корнелия Сципион усиленно соображала, сведя на переносице брови. – А-а, дочь от первого мужа?

– Да.

– Понятно. – Она потрепала Ливию Друзу по руке. – Не стану наносить тебе оскорбление, обвиняя в этой беде единственно твое воображение, однако тебе следует побороть страх. Зачем доставлять девчонке столько удовольствия?

Заметив на полу тень, Корнелия Сципион обернулась и, узрев в дверях высокого рыжеволосого мужчину, одарила его приветливой улыбкой.

– Ты, наверное, Марк Порций, – сказала она, вставая. – Я – мать Ливий Друзы. Только что мы беседовали с твоей женой по душам. Пригляди-ка за ней, а я схожу за ее братом.

Проходя между колонн, она, наконец, наткнулась на старшего сына, который сидел, пригорюнившись, у фонтанчика.

– Марк Ливий! – решительно окликнула она его. – Знал ли ты, что твоя сестра считает себя жертвой сглаза?

– Не может быть! – Друз был потрясен.

– Еще как может! Будто бы ее сглазила ее собственная дочь по имени Сервилия…

Он поджал губы.

– Понимаю…

– Ты как будто не удивлен, сын мой?

– Уже нет. Этот ребенок представляет нешуточную опасность. Держать ее в этом доме – все равно, что оказывать гостеприимство Сфинксу – чудовищу, способному осуществить самые зловредные замыслы.

– Неужели Ливия Друза и впрямь может умереть, поверив, что ее прокляли?

Друз покачал головой.

– Мама, – произнес он, сам не замечая, как с его губ сорвалось это слово, – Ливия Друза умирает от повреждения, нанесенного ее внутренностям во время рождения последнего ребенка. Таково мнение лекарей, которым я верю. Повреждение не зажило, а разрастается. Ты не почувствовала, какой запах стоит в ее комнате?

– Конечно, заметила. Однако она, по-моему, относит все на счет проклятия.

– Сейчас приведу девчонку, – решил Друз и встал.

– Признаюсь, мне хочется на нее взглянуть, – молвила Корнелия Сципион, усаживаясь на место сына. Ей было о чем подумать в ожидании внучки: нечаянно сорвавшееся с губ сына слово «мама» занимало сейчас все ее мысли.

Маленькая, очень смуглая, красивая какой-то загадочной красотой, при этом горящая таким огнем, наполненная такой силой, что бабушка сравнила ее с домиком, построенном на жерле огнедышащего вулкана… В один прекрасный день раздастся взрыв, крыша взовьется в воздух, и она предстанет миру во всей своей истинной красе. Яд и ураган! Что же послужило причиной ее несчастья?

– Сервилия, познакомься со своей бабушкой, Корнелией Сципион, – сказал Друз, не отпуская плечо племянницы.

Сервилия фыркнула и ничего не ответила.

– Я только что побывала у твоей матери, – сказала бабушка. – Ты знаешь, что она воображает, будто ты ее прокляла?

– Да? Вот и хорошо, – ответила Сервилия. – Я ее действительно прокляла.

– Так. Спасибо, – ответила бабушка и махнула рукой без всякого выражения на лице. – Возвращайся в детскую!

Отведя племянницу и вернувшись к теще, Друз не смог скрыть удовлетворения.

– Блестяще! – сказал он, садясь. – Ты раздавила ее!

– Сервилию никогда никто не сможет раздавить, – в задумчивости откликнулась Корнелия Сципион. – Разве что мужчина…

– Это уже получилось у ее отца.

– А, понимаю… Я слыхала, что он отказался признавать своих детей.

– Так и есть. Остальные были еще слишком малы, чтобы это на них повлияло. Зато для Сервилий это стало ударом – во всяком случае, так мне кажется. С ней никогда ничего не знаешь наверняка, мама: она так же скрытна, как и опасна.

– Бедненькая! – посочувствовала бабушка.

– Ха! – отозвался Друз.

В этот момент перед ними предстал Кратипп, объявивший о визите Мамерка Эмилия Лепида Ливиана.

Мамерк очень походил внешностью на Друза, однако ему недоставало властности, которую все замечали в Друзе. Ему исполнилось всего двадцать семь лет, в отличие от тридцатисемилетнего Друза; за его плечами не было блестящей адвокатской карьеры, ему не предсказывали громкого политического будущего. Зато в нем была притягательная флегматичность, которая отсутствовала в старшем брате. То, что бедняге Друзу пришлось постигать без посторонней помощи после битвы при Араузионе, было при Мамерке с самого его рождения благодаря его матери, истинной Корнелии из ветви Сципионов – незашоренной, образованной, пытливой.

Корнелия Сципион подвинулась, освобождая местечко для Мамерка, который поник, видя, что Друз не обращается к нему с приветствием, а только испытующе смотрит на него.

– Не хмурься, Марк Ливий, – обратилась к Друзу мать. – Вы – родные братья. Поэтому вам суждено стать хорошими друзьями.

– Я никогда не сомневался в степени нашего родства, – проговорил Мамерк.