Колин Маккалоу - Травяной венок. Том 2

– Гай Юлий! Гай Юлий! Что с тобой?

Когда она обняла его, он прильнул к ней, лицо его побледнело, грудь тяжело дышала. Она взяла его руку, чтобы проверить пульс, и увидела темные синяки – следы пальцев Гая Мария.

– Гай Юлий! Гай Юлий!

Он открыл глаза, вздохнул и улыбнулся, румянец постепенно вернулся на его щеки.

– Я довел его до дома?

– Да, да, Гай Юлий, ты превосходно доставил его домой, – сказала Юлия, едва не плача. – Ты измучился больше, чем он! Эти прогулки по городу становятся слишком тяжелы для тебя.

– Нет, тетя Юлия, я справлюсь с этим, правда. Он не может ходить ни с кем другим, ты же знаешь, – ответил он, поднимаясь.

– Да, к сожалению, это так. Спасибо тебе, Гай Юлий! Я благодарна тебе больше, чем могу выразить, – она внимательно рассмотрела синяки. – Надо приложить что-нибудь, чтобы не болело.

Его глаза оживились и заблестели, а на губах появилась улыбка, растопившая сердце Юлии.

– Я знаю, что может мне помочь, тетя Юлия.

– Что?

– Поцелуй. Один из твоих поцелуев, прошу тебя! Поцелуев он получил множество, и всякой еды, какой только пожелал, и книгу, и ложе в ее рабочей комнате, чтобы отдохнуть; она не отпускала его домой, пока за ним не пришел Луций Декумий.

Сменялись времена этого года, в течение которого ход войны изменился наконец в пользу Рима, а Гай Марий и юный Цезарь сделались одной из неотъемлемых достопримечательностей Рима: мальчик, помогающий мужчине, мужчина, медленно восстанавливающий способность передвигаться самостоятельно. После своего первого выхода в город, они направили свои стопы в сторону Марсова поля, где толпа была пореже, и их передвижение вызывало меньший интерес. По мере того, как Марий восстанавливал силы, их прогулки все удлинялись вплоть до торжественного дня, когда они достигли Тибра там, где кончалась Прямая дорога; после продолжительной передышки Марий искупался.

Как только он начал регулярно плавать, его выздоровление ускорилось. Он также увлекся военными и конными упражнениями, которые они наблюдали во время своих прогулок. Марий решил, что юному Цезарю пора начать свое военное воспитание. Наконец-то! Наконец Гай Юлий Цезарь получил зачатки знаний, которыми так жаждал овладеть. Он был посажен в седло довольно резвого пони и показал, что является прирожденным конником. Он сражался с Марием на деревянных мечах до тех пор, пока Марий уже не смог поймать мальчика на ошибке и вынужден был признать, что теперь тот дерется как надо. Он сразу же научился плавать, так что Марий был уверен, что он без особого труда сможет продержаться на воде. Он также услышал от Мария истории нового рода – его раздумья о полководце, как субъекте командования.

– Большинство командующих проигрывает битву, еще не выходя на поле боя, – объяснял Гай Марий юному Цезарю, когда они сидели рядом на берегу реки, завернувшись в полотняные простыни.

– Каким образом, Гай Марий?

– В основном одним из двух способов. Некоторые понимают в искусстве командования так мало, что на самом деле считают достаточным указать на врага легионам, а потом стать позади и смотреть, как легионы делают свое дело. У других же голова забита наставлениями и советами иных полководцев с самого начала их военной карьеры, что они всегда действуют по правилам, в то время как действовать по правилам – значит напрашиваться на поражение. Каждый противник, каждая кампания, каждая битва, Гай Юлий! – явление неординарное. И к битве надо относиться с уважением, которое должно уделять всему уникальному. Конечно же, ты должен наметить план того, что намерен сделать, на куске пергамента ночью накануне сражения в своем командном шатре, но не рассматривай этот план как жесткое руководство к действиям. Подожди, когда сложится настоящий план после того, как ты увидишь противника, характер местности в начале сражения, построение войск врага, его слабые места. Тогда только принимай решение! Заранее установленные концепции почти всегда фатально влияют на твои возможности. Положение может меняться в самом ходе битвы, потому что каждый момент уникален! Настроения твоих людей могут меняться или местность может раскиснуть быстрее, чем ты предполагал, или поднимется пыль, срывая от глаз поле боя, или вражеский полководец выкинет какой-нибудь сюрприз, или просчеты и недостатки выявятся в твоих планах или в планах противника, – рассуждал, увлекшись, Марий.

– Разве не может быть так, чтобы битва пошла в точности как планировалось накануне ночью? – с горящими глазами спросил юный Цезарь.

– Это случалось! Но примерно так же часто, как снег среди лета, юный Цезарь. Всегда помни – что бы ты ни планировал и как бы сложен ни был твой план, – будь готов изменить его в одно мгновение ока! И вот еще одно жемчужное зерно мудрости, мальчик. Составляй план как можно проще. Простые планы работают всегда лучше, чем тактические монстры, потому что ты, полководец, не можешь осуществить свой план, не воспользовавшись цепочкой команд. И эта цепочка команд становится тем слабее, чем ниже и дальше от командира она тянется.

– Получается так, что полководец должен иметь очень хорошо обученный штаб и армию, вышколенную до совершенства? – задумчиво спросил мальчик.

– Совершенно верно! – воскликнул Марий. – Вот почему хороший полководец всегда проверяет это, когда обращается к войскам перед битвой. Не для того, чтобы поднять их моральный дух, юный Цезарь, а для того, чтобы дать понять рядовым, какую задачу они должны выполнить. Если они знают, чего он от них хочет, они могут правильно истолковывать приказы, которые получают на нижнем конце цепочки команд.

– Хорошее знание своих солдат окупается, не так ли?

– Да, это так. Окупается также и уверенность в том, что солдаты знают тебя. И в том, что ты им нравишься. Если солдаты любят своего командира, они идут ради него на более тяжкие труды и на больший риск." Никогда не забывай то, что сказал Тит Тициний с ростры. Называй своих людей какими угодно словами, но никогда не давай им повода предположить, что ты презираешь их. Если ты знаешь своих рядовых и они знают тебя, двадцать тысяч римских легионеров могут разбить сто тысяч варваров.

– Ты ведь был солдатом до того, как стать полководцем.

– Да, был. И это преимущество, которого у тебя никогда не будет, юный Цезарь, потому Что ты благородный римский патриций. И поскольку ты не будешь солдатом прежде, чем стать полководцем, ты никогда не станешь полководцем в полном смысле этого слова, – Марий наклонился вперед, глаза его будто высматривали что-то далеко за рекой и чистыми лугами Ватиканской равнины. – Лучшие полководцы всегда сначала были солдатами. Посмотри на Катона Цензора. Когда ты подрастешь и станешь кадетом, не прячься позади строя, а, стараясь быть полезным твоему командующему, иди в первых рядах и сражайся! Забудь о своей знатности. Каждый раз, когда происходит сражение, становись рядовым. Если командир возражает и хочет послать тебя разносить приказания по полю битвы, скажи ему, что ты предпочел бы драться. Он позволит тебе это, потому что не часто слышит такое от своего окружения. Ты должен сражаться как обычный солдат, юный Цезарь. Как иначе, став полководцем, ты сможешь узнать, что первые ряды твоих солдат прорвали строй противника? Как ты узнаешь, что пугает их, что их воодушевляет, что заставляет их нападать, словно разъяренных быков? Но я расскажу тебе еще кое-что, мальчик!