Наталья Султан-Гирей - Рубикон

Дни они проводили в тенистом саду. Тиберий Нерон играл с сыном, учил ребенка натягивать лук, владеть кинжалом, вкладывал в слабые детские руки тяжелый римский меч, показывая, как надо держать его.

Ливия с умилением наблюдала эти воинственные игры. Ее сын рос мужчиной, воином, а не жеманной куколкой, игрушкой своих полководцев.

Триумвир прислал ученого врача-грека, чтобы помочь матроне Ливии ходить за ее больной кормилицей. Но, выйдя сама к греку, матрона весьма учтиво объяснила, что опасность уже миновала и она отнюдь не желает подвергать жизнь столь ученого мужа дыханию зловредных миазмов. Еще неделя-другая, и ее дом можно будет окурить серой. Тогда она с радостью встретит гостей.

Однако визит грека внес немалое беспокойство в мирную жизнь супругов. Однажды, когда уже близился срок "выздоровления", Тиберий среди самых пылких ласк резко отстранил жену.

— Хватит, поговорим о деле. Я лишен огня и воды, но я не умер, не ушел в изгнание. Я живой и живу в Умбрии, то есть в пределах Италии, где мне жить нельзя. Я живу тем, что помогаю одному италику в его виноградниках. Эта семья приютила меня, нищего, безродного бродягу, и ни о чем не расспрашивала. Узнав ближе эти чистые сердца, я открыл им мое настоящее имя и мою горестную судьбу, и они не отвергли меня. У человека, приютившего меня, выросла дочь. Прелестная девушка, чистая, как утреннее облачко в горах. Мы полюбили друг друга, и я женился на ней.

— А я? — упав лицом в подушки, Ливия горестно и надрывно завыла, как раненый зверь. — А я?

— Я не знал. — Тиберий ласково прикоснулся к ее пышному плечу. — Неужели ты думаешь, что я мог забыть тебя и моего крошку Тиберия? Но живые не принадлежат мертвым. Столько лет разлуки! А эта девушка так прелестна... Юная, любящая...

— Ты любишь ее! Не лги мне, Тиберий Нерон! Зачем ты лгал мне все эти дни? — Ливия вскочила.

— Я любил тебя, люблю и сейчас, но годы прошли, а она носит под сердцем мое дитя.

Его Кая бессильно опустилась на ложе.

— Я не успела сказать... я тоже...

— Что?!

— Твое дитя уже живет во мне. Ребенок, лишенный отца...

— Отчего же? Я не отрекаюсь, оформим развод, ты назовешь дитя именем твоего отца — Друз или Друзилла, кого боги даруют.

— Как ты бессердечен!..

— Совсем нет! Я был бы бессердечен, если б опозорил дочь человека, приютившего меня, покинул бы девушку, полюбившую меня нищим, безродным, хуже того, изгнанником. А ты...

Ливия не отвечала. Большая, сильная, она сидела на ложе, опустив ноги на пол и понурив плечи. Темные спутанные пряди закрывали ее лицо.

— Быстро же ты утешился, потеряв жену и сына!

— Перестань! Подумай лучше о детях! Что может им дать отец, лишенный огня и воды? Ты понравилась триумвиру...

— Как же я стану женой другого, нося под сердцем твое дитя?

— Я заставлю дурачка жениться на тебе, да еще уверю, что это его ребенок.

Ливия сердито качнула головой:

— Вздор! Он не прикасался ко мне! Мне противен этот златокудрый Ганимед!

— Ты станешь женой триумвира! — Тиберий встал и начал одеваться. — Наши дети вырастут в Риме и будут воспитаны, как подобает правнукам сенаторов и консуляров!

Тиберий оделся и подошел к окну. Светало. Над деревьями небо уже наливалось утренней розоватостью, но в комнате еще царил полумрак.

— Подумай о наших детях! — глухо повторил Тиберий. — Мне некуда взять тебя. На виноградниках у меня другая семья. И, наконец, я люблю Ютурну! — выкрикнул он в отчаянии.

— Я повинуюсь. — Ливия наклонила голову. — Но уж добра от меня не ждите — ни ты, ни он, никто на свете, кроме моих детей!

Дом, где жила Ливия Друзилла, окурили серой, пороги и мостовую перед домом вымыли крупной морской солью, и матрона известила триумвира, что чары злых духов, насылающие болезни, убиты. Она ждет высокого гостя и его сестру в любой день и час.

Октавиан пришел в тот же вечер. За это время он уже отвык от Ливии и не очень хотел идти, но сестра уговорила. Надо поскорей получить согласие Ливии Друзиллы на брак. Меценат тоже советовал поспешить с этим союзом. Род Ливиев силен и влиятелен. Женясь на дочери покойного Друза, император приобретет много сторонников во враждебном ему стане старинной римской знати.

Рабыня проводила гостя в триклиниум. Октавиан оглянулся вокруг. Светильник не был зажжен, и в наступивших сумерках смутно темнели очертания двух крупных людей. Ему стало жутко.

Наконец один из них хлопнул в ладоши, и рабыня внесла лампион. Октавиан с удивлением и страхом поглядел на незнакомца, стараясь припомнить, где он мог его видеть...

— Ты обольстил мою супругу, — громовым басом закричал Тиберий Нерон. — Если ты не женишься на ней, Ливия навек обесчещена. Ты соблазнил ее!

— Матрона Ливия. — Октавиан протянул к ней обе руки. — Разве я соблазнил тебя? Разве я позволил себе что-нибудь непристойное?

— А кто поверит? — Ливия с нескрываемым презрением повела могучим плечом. — Кто поверит, что такой сластолюбивый юноша, как ты, сидел у одинокой женщины, в отсутствие ее супруга, чуть ли не каждый вечер до полуночи и слушал ее россказни!

— Но ведь ты знаешь, — в отчаянии повторил триумвир, — я был почтителен к тебе, и потом, я думал, что ты вдова!

— Она не вдова, — жестко перебил Тиберий. — Ты соблазнил мою супругу, а может быть, взял ее силой!

— Я? Ее? Силой? — Октавиан даже подскочил. — Да ты ослеп, что ли?

— Мог пригрозить слабой женщине, да это и неважно, как ты овладел моей женой, но ты обязан жениться. Оформим развод, а там и свадьба!

— Зачем же разрушать ваш очаг?

— Ты его уже разрушил! — Тиберий и Ливия разом шагнули вперед, и Октавиану показалось, что два огромных, могучих, пышущих подземным жаром титана надвигаются на него, жалкого тощего божка.

— Я женюсь! — выкрикнул он, прижимаясь к стене. — Ливия, я согласен!

— Вот и отлично! — Тиберий Нерон расхохотался, блеснув крупными белыми зубами. — Иначе мой кинжал, как некогда кинжал Коллатина...

— Я же сказал, что женюсь. — Октавиан моргнул. — Что вам еще надо? Силой затащить меня на ложе?

— Да, я забыл тебе сказать, — издевательски прибавил Тиберий, — она носит под сердцем мое дитя, и ты дашь клятву, что, пока ребенок не родится, ты не прикоснешься к Ливии!

— А это я с удовольствием. — Октавиан криво усмехнулся. — Хоть всю жизнь до самой смерти... Особенно после такой приятной новости!

— Уже поздно, — оборвала торг Ливия. — Тиберий Нерон сам проводит тебя, дорогой гость. — Увидя, как вздрогнул Октавиан, с горькой усмешкой уронила: — Не бойся моего супруга. Он в восторге, что у него есть соперник и он может пристойно избавиться от меня. Ведь я, слабая женщина, спасла ему жизнь, а сейчас ему представился случай отблагодарить меня за все!