Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

Белобров тайно радовался. А осторожный Плоскиня, испугался.

Нукеры пасли коней на левом низком берегу Днепра, ожидая начала переправы русичей с правого высокого берега. Иногда подъезжали к воде и с любопытством рассматривали большой город с возвышающимися над домами маковками блестевших золотом молельных домов.

Однако русичи лишь ходили по далекому правому берегу и грозили кулаками, но не переправлялись. Князья совещались до ругани, не решаясь начать войну. Спорили, кому править, кому быть старшим.

Но с каждым днем на Киевском берегу скапливалось всё больше дружинников, и смердов, которые кричали что-то злое через Днепр, и угрожающе размахивали оружием. Наконец к Субудею и Чиркудаю тайно прибыл один из бродников и сказал, что три сильнейших князя Руси: Мстислав Удатный из Галича, Мстислав Киевский и Мстислав Черниговский, наконец-то взяли верх и уговорили остальных прогнать поганых гогов-могогов подальше в степь. Они решились защитить их друзей куманов-половцев от дикарей в мохнатых шапках, приехавших невесть откуда, на обросших густой шерстью дьявольских конях.

– А князёк из Козельска, так тот кричал с пеной у рта, что, мол, этих поганых басурман нужно уничтожить полностью и чтобы духу их больше около Руси не было! Предлагал идти следом за вами в степь, к вашим кибиткам и уничтожить всех ваших жен и детей. А хана Чиногиза посадить на кол, или сделать ему размычку, привязав его ноги к двум согнутым до земли деревьям. Этот князёк, вместе с дружинниками, рубил ваших послов. Другие не захотели марать оружие, – завершил рассказ бродник.

– Где они решили переправляться через Днепр? – спросил у лазутчика Чиркудай.

– Говорили, что нужно переплыть на ладьях прямо здесь и сразу же напасть на вас, и гнать до самого вашего дома.

– Это хорошо, – покивал головой Субудей: – Хорошо, что мы отдали приказ не показываться на берегу всем туменам сразу, а только сотнями. Иначе они испугаются.

– Будем ждать здесь? – спросил Чиркудай у Субудея.

– Да, – хрипло бросил Субудей и ушёл к своей железной колеснице.

В самые жаркие дни прискакал гонец и сообщил, что к ним движется Тохучар со своим туменом. Субудей заулыбался искалеченными губами, взволнованно заблестел его единственный глаз. Анвар даже подпрыгнул от радости: он любил весёлого Тохучара. Даже Чиркудай смягчился, с его лица сошла строгость. Им было приятно, что Темуджин о них не забыл.

И однажды утром, когда русичи всё же стали грузиться в большие ладьи, к общей юрте Чиркудая и Субудея подлетел улыбающийся во весь рот Тохучар, со своей охранной десяткой. Соскочив с коня, он молча потерся щекой о лицо Чиркудая, Субудея и даже подпрыгивающего рядом Анвара. Чиркудай представил, как воины тумена Тохучара обнимаются за дальними холмами с его нукерами и бойцами Субудея. Всё-таки приятно видеть родные лица так далеко от родины.

Тохучар отодвинулся от друзей и критически осмотрел их:

– Ты стал толстый, Субудей! – удивился он. – Наверное, тебя хорошо кормит хорезмийским пловом твоя китаянка.

– А ты такой же ехидный, – весело сморщился Субудей, добавив: – Всё подпоясываешься своей железной цепью. Пора бы тебе сделать золотую!..

– Нет, Субудей-богатур, эта цепь для меня самая дорогая.

Чиркудай по привычке помалкивал, с удовольствием рассматривая друга.

– Ну, что у вас, рассказывайте! – заторопил друзей Тохучар: – А заодно и покормите. А то я изголодался. Последние дни шли почти без остановок.

Субудей махнул своим караульным, которые моментально всё поняли, и повели личную охрану Тохучара к кострам с котлами, в которых варилась баранина. А своих друзей и Анвара, Субудей потащил к своей железной колеснице. В этот момент к ним подскакала на черной кобылице Сочигель. Она очень обрадовалась, увидев старого знакомого. Но монгольский этикет не позволял им обниматься, и они лишь поулыбались друг другу.

– Там жарко, – сказал Тохучар, кивая в сторону бронированной повозки, – давайте как раньше, под небом, на кошме…

Субудей отдал приказание, и гонцы, вместе с улыбающейся китаянкой и Сочигель, стали устанавливать на расстеленную, примявшую пышную траву кошму, большие и маленькие чашки, стопки согдийских лепешек, лук, чеснок и другие продукты. Вскоре подоспел душистый плов.

После раннего обеда или позднего завтрака Тохучар серьезно сказал:

– Мне донесли мои разведчики, что русичи стали загружаться…

– Да, – кивнул головой Субудей: – Мы хотим встретить их здесь.

Тохучар с удивлением посмотрел на друзей и съязвил:

– Какие вы сильные! Вам так и хочется показать, что вы сможете их всех положить.

– Ты не ехидничай, – буркнул Субудей: – Мы не привыкли бегать от противника. А если есть что дельное, то говори. Три тумена – это сила!

– Русичам нужно помешать. Не дать здесь высадиться, – бросил Тохучар, и хитро посмотрев на друзей, отпил кумыс из цветастой фарфоровой чашки.

– Тогда они могут отказаться с нами воевать? – удивился Субудей.

– Если поплывут, то не откажутся, – усмехнулся Тохучар. Он помолчал, посматривая на друзей. Помучив их, предложил: – Русичей нужно раздразнить, да так, чтобы они забыли об осторожности.

– Мы будем обстреливать их с берега, – догадался Чиркудай, – не позволим пристать к нашему?..

– Правильно! – почти крикнул Тохучар. – А в это время туменные разведчики найдут хорошее место, но не такое… – Тохучар показал рукой за свою спину, на холмы и овраги, поросшие густым кустарником.

– Да! Нам нужна степь, – твердо заявил Субудей.

Чиркудай согласно кивнул головой и сказал:

– Я знаю такое место. Оно в нескольких десятках верст ниже по течению, около порогов, которые русичи называю Запорожскими. Там мы дадим им высадиться, соберем всех в кучу, и нападем.

Субудей задумчиво покачал головой и, помедлив, проговорил:

– Может быть, нам не надо их собирать в кучу, а совсем наоборот, – и он с азартом стал излагать свои соображения.

Друзья долго обдумывали его слова. Наконец Тохучар подал голос:

– Давайте, сначала, проводим их до порогов, а там посмотрим. Если больше ничего не придумаем, то соберем командиров и объявим план Субудея.

На том и порешили.

И началось сопровождение челнов с дружинниками и смердами, стремившимися зацепиться за левый берег и сходу вступить со степняками в бой. Но три сотни нукеров, вылетая к воде, производили несколько залпов из луков, и славяне отгребали не стремнину, ругаясь, и выдергивая стрелы из тел.

Немного ниже по течению, дружинники вновь попытались подойти к берегу. Но опять из овражков выскочили несколько сот монголов и обстреляли их. Русичи снова отвалили на середину реки. Так продолжалось несколько дней. На ночь русичи приставали к своему берегу и устраивали лагерь с конным и пешим воинством, сопровождавшим их по берегу.