Уилбур Смит - Троя. Падение царей

Полит помолчал.

— Но я отклонился от темы, сестра. Видишь ли, у Приама много сыновей, но он расточительно к ним относится. Я знаю наверняка, что пятерых своих сыновей он убил, а может быть, и больше. А теперь он потерял Диоса и моего доброго друга Антифона, и Париса тоже. А Гектора, лучшего из нас, здесь нет. Поэтому единственный сын, который у него остался, — это бедный Полит, который, как ты сказала, не воин.

Андромаха начала было говорить, но он поднял руку.

— Гектор заявляет, что стены Трои нельзя взять, и я думаю, он прав. Поэтому для тех из нас, что находятся в пределах этих стен, нет другого занятия, кроме как охранять и распределять пищу и воду и заботиться о том, чтобы Скейские ворота не были открыты из-за предательства.

— Но если каким-то образом враги все же ворвутся и ты падешь, Полит, кто тогда будет командовать обороной города?

— Если я паду, Андромаха, город будут защищать военачальники.

В этот момент из портика донесся крик, и через бронзовые ворота во внутренние сады вбежал Орел.

— Микенцы атакуют стены, господин! У них сотни лестниц!

Лицо Полита потемнело.

— Где? — спросил он.

— На восточной и западной стенах, мой господин.

— Кто на этих стенах сегодня?

— Скамандерийцы Банокла на западной стене, Лукан — на восточной.

— Тогда я пойду на западную стену. Воин, принеси мои доспехи, — Полит взглянул на Андромаху. — Царевича должны видеть в доспехах, — застенчиво объяснил он.

Он повернулся, чтобы уйти, и чуть не налетел на рыжеволосого человека, шагавшего к дворцу. Андромаха узнала бронзовщика Халкея. Старый кузнец был покрыт пылью и казался измученным, как будто работал всю ночь.

— Я должен видеть царя, — отрывисто сказал он.

— Сейчас ты не можешь его видеть, — ответил Полит.

— Тогда я хочу видеть тебя, царевич Полит, — сказал Халкей, скрестив на груди руки и заступив царевичу дорогу. — Это очень важно. Я должен иметь больше средств. Моя работа жизненно необходима.

— В другой раз, Халкей. Стены Трои атакуют враги.

Халкей удивленно приподнял брови.

— Атакуют? С лестницами?

Полит кивнул и прошел мимо него.

— Интересно! — сказал кузнец. — Я пойду с тобой.

Андромаха наблюдала, как они торопятся прочь — Полит в длинной белой одежде, хлопающей вокруг тощих ног, и коренастый Халкей, трусящий за ним следом.

С сердцем, полным ужаса, он повернулась и пошла туда, где в освещенных солнцем садах играли два мальчугана.

Халкей шагал через город по пятам за царским сыном, а справа и слева от них шел отряд Орлов. Кузнец совершенно забыл свои тревоги насчет кузни, теперь его привлек новый поворот событий. Он уже давно отмел возможность того, что враги могут атаковать с помощью лестниц. Огромные стены были высоки, и наклон нижней их части означал, что лестницы должны быть необычайно длинными, а значит, настолько тяжелыми, что их трудно будет передвигать и они будут крайне неустойчивы.

На западной стене Халкей увидел, что все спокойны. На укреплениях было полно скамандерийцев. Только в одном месте враг ухитрился взобраться до самого верха, и Халкей наблюдал, как несносный микенец-перебежчик Банокл и его люди убили взобравшихся наверх, сорвали с них доспехи, а потом сбросили тела обратно.

Халкей осторожно заглянул через стену, чтобы увидеть, что творится внизу.

Больше пятидесяти лестниц были вскинуты вверх и прислонены к камням. Все лестницы слегка не доходили до верха укрепления, и, как только враги начинали по ним карабкаться, из-за их веса лестницы нелегко было оттолкнуть. Тем не менее троянские воины неплохо справлялись, перегибаясь через стену, зацепляя лестницы за верхние ступеньки, а потом толкая их от себя и вниз. Враги разбивались внизу среди своих товарищей, ломая руки, ноги и пробивая головы.

— Толкайте лестницы вбок! — завопил Полит, видя, что происходит. — Подождите, пока на них не окажется побольше человек, а потом толкайте их вбок. Тогда они прихватят с собой другие.

Стрелы перелетали через стену, угрожая воинам, пытавшимся сбросить лестницы, и Полит торопливо надел свой нагрудный доспех и шлем, как только их принесли.

Халкей огляделся по сторонам, сорвал шлем с убитого троянского воина и поспешно надел. Шлем пропах кровью и потом.

Отряд фригийских лучников взбежал вверх по каменным ступеням и приготовился стрелять в лучников внизу. Но высокий Каллиадес, помощник полководца, остановил их:

— Не стрелять! Они слишком далеко для прицельной стрельбы. Пусть они стреляют в нас. Потом нам пригодятся их стрелы.

Каллиадес посмотрел на Полита, и тот кивнул в знак согласия.

— Да, нам нужны их стрелы. И нам нужно угостить их кое-чем другим. Все они — удобная мишень, эти вражеские воины, кишащие внизу.

Банокл не спеша подошел к ним, вытирая тряпкой кровь с клинка одного из своих мечей.

— Это было весело, — заметил он. Перегнулся через стену и отпрыгнул назад, когда от его шлема отскочила стрела. — Кипящее масло, вот что нам нужно, — сказал он, вторя словам Полита. — Или кипящая вода. Тогда они призадумаются.

— У нас есть немного масла, но в городе нет лишней воды, — ответил Полит. — Мы не можем тратить воду, которую, возможно, нам придется пить до конца лета.

Люди переглянулись; без сомнения, все они подумали об одном и том же: «Будем ли мы еще здесь к концу лета?»

Халкей шагнул вперед.

— Песок, — сказал он.

Трое мужчин посмотрели на него.

— Вот что нам нужно — песок. Обычный береговой песок. Много песка. В городе он есть?

Полит нахмурился.

— Песок используется в царских садах. Там его целые груды. Его смешивают с землей, когда требуется осушить почву.

Он увидел написанное на лицах Банокла и Каллиадеса удивление и слегка улыбнулся.

— Как мне сегодня уже сказали, я не воин. Но я разбираюсь в садоводстве.

Он повернулся к Халкею.

— Ты можешь получить все, что тебе нужно, кузнец, но зачем тебе песок?

В этот миг могучий микенский воин появился рядом с ними над верхом стены. Едва он очутился на стене, Каллиадес прыгнул к нему и пронзил его сердце мечом. Человек этот тяжело упал, его меч зазвенел на каменном парапете. Каллиадес и Банокл схватили его за обе руки и перебросили вниз.

Халкей выглянул и увидел, что нога воина зацепилась за лестницу, по которой он взобрался, и лестница упала вместе с четырьмя воинами, карабкавшимися следом за первым.

— Они попусту губят своих людей, — фыркнул Банокл. — Мы можем продолжать это делать весь день. В этом нет никакого смысла.

— Ты прав, — ответил Полит, беспокойно сморщившись. — В этом нет никакого смысла. А ведь Агамемнон — умный человек.

Он посмотрел на Каллиадеса, и лицо его внезапно прояснилось.

— Это отвлекающий маневр!