Исай Калашников - Жестокий век. Книга 1. Гонимые

— Скажи мне, Теб-тэнгри, ты можешь вселять в души людей большую робость?

— Духи и страха, и радости до сих пор были покорны мне. Но зачем тебе это? Кого хочешь напугать?

— Моих родичей — Даритай-отчигина, Сача-беки, Алтана, Хучара. Для этого не надо вызывать духов. Ты, не сам, конечно, через людей, дай понять, что Таргутай-Кирилтух собирается наказать их за отступничество.

— Это сделать проще, чем оседлать самого смирного коня.

— Да, сделать это не трудно. Они сами понимают, что сейчас, когда нет с нами Джамухи, Таргутай-Кирилтух осмелеет. Я удивляюсь, почему он до сих пор не напал на нас. Будь на его месте я… Ну, неважно. Напугать родичей — самая малая часть твоего дела. У них со страху могут подогнуться колени. Они падут ниц перед Таргутаем и начнут выпрашивать прощение. Если он простит, мы все погубим. Таргутай-Кирилтух не должен их прощать.

— Понятно. Но как я это сделаю?

— Подумай. Будь это дело простое, разве стал бы я беспокоить тебя.

— Ну что ж, попробую. Для этого я должен стать своим человеком у Таргутай-Кирилтуха. Я начну чернить тебя перед людьми, потом сбегу к тайчиутам.

— Черни, да не очень. — Тэмуджин нахмурился, он хорошо знал, на что способен злой язык шамана.

— Все будет в меру. А теперь скажи, Тэмуджин, что последует за всем этим?

— Ты слишком много хочешь знать!

— Ого! — усмехнулся Теб-тэнгри. — Советую помнить: я тебе не нукер. Я — шаман!

Тэмуджин поиграл плетью, словно примериваясь, как лучше резануть ею шамана. Он только сейчас понял, почему никогда не любил этого человека. Шаман мнит себя не только всезнающим, но и всесильным, он, видимо, считает, что само небо предопределило ему властвовать над людьми. И, надо сказать, властвует. В том числе над ним. И никуда от этого пока что не денешься.

— После этого будет то, чего ты так хотел, Теб-тэнгри…

— Я в тебе не ошибся, Тэмуджин!

С презрительным высокомерием взглянув на шамана, Тэмуджин сказал:

— Лучше позаботься о том, чтобы не ошибся в тебе я… Твой отец и твои братья все еще у Таргутай-Кирилтуха?

— Да. Они все время на глазах, бежать не могут.

— Это к лучшему. Таргутай-Кирилтух скорее поверит тебе. А они пусть смотрят, слушают и обо всем, что там происходит, через людей доносят мне. С собой возьмешь Чаурхан-Субэдэя. Если какая опасность, пусть скачет сюда. Все. Возвращайся в курень другой дорогой. — Тэмуджин дернул поводья, поскакал.

Все получилось так, как он и рассчитывал. Слухи один тревожнее другого поползли из юрты в юрту, от куреня к куреню. На возвышенностях с утра до темноты стояли дозорные, со страхом вглядываясь в даль, а ночью вокруг куреней кружили конные караулы. Встревоженный Боорчу несколько раз спрашивал:

— Мы чего ждем, Тэмуджин? Нас сомнут, разметают, если будем лениво почесывать бока.

— Друг Боорчу, ты стал пугливым. Помнишь, мы с тобой вдвоем никого не боялись. А сейчас у нас есть воины, с нами много друзей, мои родичи.

— Ты и шамана считал своим другом, а он сбежал.

— Но ты не сбежишь, не сбежит и Джэлмэ. А когда мы вместе, никакой враг не страшен. Не беспокойся, Боорчу, и получше присматривай за моими родичами.

— Они ездят друг к другу каждый день.

— Вот и хорошо.

— Ничего хорошего я не вижу. Сговорятся за нашей спиной.

Тэмуджин и сам опасался этого. Вроде все предусмотрел, но кто знает… Жизнь столько раз опрокидывала все его замыслы и надежды. Опять его судьба в руках шамана. Если он плохо справится со своим делом — конец. Родичи не зовут его на совет. Сейчас они сообща думают, как без большого урона поддаться Таргутай-Кирилтуху. Кто-то из них, видимо, скоро отправится к нойону тайчиутов. Наверное, пронырливый Даритай-отчигин.

Он почти угадал. К тайчиутам тайком поехали дядя и Алтан. Тэмуджин приказал, чтобы все его люди были готовы по первому сигналу тронуться в путь. У коновязи днем и ночью стояли под седлом лошади воинов, сами воины спали не раздеваясь, не снимая оружия. Тэмуджин в эти дни не мог ни есть, ни спать. Долговязый, сутулый, молча ходил по куреню, проверял исправность оружия воинов, седловку коней, объезжал дозоры. Он опасался не столько нападения Таргутай-Кирилтуха, сколько родичей. От них можно было ждать всего.

Наконец дядя и Алтан возвратились от Таргутай-Кирилтуха. Через день Даритай-отчигин приехал к Тэмуджину. По его кислому лицу было видно, что поездка к тайчиутам ничего хорошего не принесла.

— Ты чем-то сильно опечален, мой дорогой дядя?

— Беда надвигается на всех нас, Тэмуджин. Тайчиуты откармливают коней, острят стрелы. Они пойдут на нас.

— Пусть идут.

— Но мы не сможем защищаться!

— Что касается меня, то я и не собираюсь защищаться. Ты видел, в моем курене все уложено на телеги. Я откочую к моему отцу — хану Тогорилу.

— А как же мы? Нас останется совсем мало.

— Что вам делать — думайте сами.

— Тэмуджин, родственники так не поступают.

— А как они поступают? — вкрадчиво спросил Тэмуджин и озлился, закричал: — Как вы, тайно сносясь с Таргутай-Кирилтухом? Моей головой хотели купить его расположение?

Дядя сжался, стал совсем маленьким. Обиженно хлюпнул носом.

— И как ты мог подумать такое?..

— А что, не ездил к Таргутай-Кирилтуху?

— Почему же, ездил. Вместе с Алтаном. Об этой поездке я и хотел тебе рассказать. Мы думали добиться мира…

— Совсем не важно, чего вы хотели, зачем ездили. Я ухожу от вас, дядя.

— Возьми меня с собой, Тэмуджин. Или я не брат твоего отца?

— Мы все родичи. И, однако, договориться не можем. Давно пора прийти к согласию, избрать хана. Тогда и кочевать никуда не нужно. Будь ты, дядя, ханом, я склонил бы перед тобой свою голову — бери моих воинов, проси помощи у Тогорила и громи тайчиутов!

— Как мы изберем хана, Тэмуджин, если нам даже нельзя собрать нойонов?

— И не надо собирать. Мы могли бы избрать не всеобщего хана, а для тех, кто с нами.

— Ну что это за хан будет! Одна видимость.

— И самый здоровый вол был когда-то маленьким теленком. Давай, дядя, изберем тебя ханом, вручим в твои руки все наши заботы!

— Э, нет, таким ханом я быть не желаю! Может быть, Алтана?

— Давай изберем Алтана, Сача-беки, Хучара или кого другого. Мне все равно. Я буду верно служить любому, кто оградит от бед наши кочевья.

Даритай-отчигин задумался.

— Тэмуджин, ханом надо избрать тебя! — Он взбодрился, точно вдруг нашел верное средство разом избавиться от всех бед.

— Дядя, зачем мне взваливать на плечи чужие заботы? К тому же из всех вас я самый молодой.

— Не отказывайся, Тэмуджин. У тебя улус больше, чем у каждого из нас. У тебя опора, какой ни у кого нет, — хан Тогорил.

Все шло как надо. Но Тэмуджину хотелось, чтобы так же, как дядя, думали и остальные нойоны. Поэтому, проводив Даритай-отчигина, он пригласил Боорчу и Джэлмэ.