Катарина Причард - Крылатые семена

— Джим крикнул: «Самородок!», и народ так и бросился к нему со всех сторон. — Динни разволновался, точно сейчас услышал этот крик. — Мы попытались взвесить Орла — уж очень он был похож на мертвую птицу с распростертыми крыльями…

— При богатом воображении, конечно, — вставила Салли.

— Ни у кого из нас не оказалось таких больших весов, и мы решили взвесить его в лавке при помощи сахарной головы. Ну и волнений же было! Пот с нас прямо градом лил, мы стояли и только переругивались вне себя от нетерпения. Ведь это было чистое золото, самый крупный самородок, какой когда-либо встречался на Западе. И золото такое блестящее и чистое, только с одной стороны немножко шероховатое.

— Орел потянул тысячу сто тридцать пять унций пятнадцать гран, — торжественно заявил Сэм Маллет. — А какой большущий — двадцать шесть с половиной дюймов в поперечнике и одиннадцать с половиной в длину. Оценили его тогда в пять тысяч шестьсот пятьдесят пять фунтов, ну, а сейчас пошел бы вдвое дороже.

— И всегда-то ему не везло, этому Спаду Мэрфи, — задумчиво произнес Дэлли. — Самый невезучий человек, какого я только знал. Если бы с неба посыпался горох, он и то сумел бы подцепить не больше чайной ложки.

Когда взрыв смеха утих, Билл, к великому возмущению Динни, заметил:

— Одно время ходили слухи, что Золотой Орел — это сплав.

— Как же! — возмутился тот. — Так и проведешь ларкинвильцев! Уж мне-то можешь не рассказывать. Если бы в нем была хоть капля теллурида, разве бы он вызвал столько шуму?

— Вы уверены? — небрежно осведомился Билл. — М-да, в Калгурли и Боулдере, как видно, ничто не изменилось за мое отсутствие, — добавил он, чтобы перевести разговор на другую тему и дать Динни поостыть. — Все тот же запах, те же отвалы у дороги, та же компания собирается поболтать на веранде у Гаугов!

— Ты забыл про погромы, Билл, — сказала Салли.

— Правильно! — Билл словно пробудился от сна. — Они ведь вспыхнули вскоре после того, как я уехал на Север.

— Скверное было дело! — Динни помолчал и прочистил обгоревшей спичкой трубку, словно его воспоминания тоже нуждались в прочистке. — Похуже, чем первые стычки с иностранцами, Билл. Прямо какое-то помрачение ума, да и только. Началось это так же, как и в тот раз. Со всех концов страны, не только из Западной Австралии, но и из восточных штатов, потекли к нам толпы безработной молодежи. Видят: они без работы, а у иностранцев хорошие места. Как-то раз один демобилизованный, накачавшись пивом в «Прибежище», где всегда полным-полно иностранцев, стал шуметь, и иностранец-бармен вытолкал его вон. У бывшего солдата оказался раздробленным череп, и он вскоре умер. Тут разъяренная толпа обезумела и принялась громить и поджигать принадлежащие иностранцам бары, магазины и рестораны. Началась пьянка и невообразимый грабеж. Над западным концом Хэннан-стрит стояло зарево; на тротуарах валялись фрукты, овощи, рыба, картошка, мука, сахар, кофе, макароны, одежда, осколки битого стекла, взломанные кассы, разбитая в щепы мебель.

— Пиво и вино ручьями лились по мостовой и стекали прямо в канавы, — сокрушенно пробормотал Дэлли.

— Это была страшная ночь. Иностранцы вместе с плачущими женами и детишками бежали в лес. — Гнетущее впечатление от этого зрелища все еще не изгладилось из памяти Сэма Маллета.

— Толпа захватила трамваи и отправилась в Боулдер, — вставил Тупая Кирка.

— Группа итальянцев и югославов окопалась за вокзалом, — продолжал Динни. — Прошел слух, что они там делают бомбы. И вот с дикими криками: «Убирайтесь вон, динги! Убирайтесь вон!» — толпа повалила к окопу. Многие запаслись ружьями и револьверами, наделали ручных гранат из консервных жестянок, начинив их взрывчаткой. Издали слышен был треск ружейных и револьверных выстрелов. Иностранцы не выдержали — выскочили и побежали к отвалу у Айвенго; на бегу они бросали гранаты, а толпа продолжала стрелять по ним. Вот тогда-то и убили Джо Катичи, далматинца. Том знал его — такой славный был парень! Еще чудо, что убит был он один да шестеро погромщиков ранено.

— И, конечно, во всем обвинили коммунистов, — съязвил Тупая Кирка и, улыбнувшись, посмотрел на Билла.

— А как же иначе! — отозвался Билл, закуривая сигарету.

— Но у коммунистов тогда был тут свой человек, такой невысокий малый по фамилии Докер, — продолжал Динни. — Он очень скоро доказал, что все это ложь. Написал листовку, в которой призывал рабочих не принимать участия в преследованиях иностранцев — они-де такие же труженики, как я вы. Коммунисты, мол, против того, чтобы сеять национальную рознь между рабочими. Это значило бы подыгрывать хозяевам, и безработные ничего не добьются, если будут вымещать свою злобу на иностранцах. Надо взять за горло хозяев, изменить условия труда на рудниках — только тогда для всех будет работа. Том и Докер всю ночь провели на ногах, вытаскивали женщин-иностранок и их детей из горящих домов, пытались образумить негодяев, начавших погром. На похоронах Катичи Том произнес речь. Он сказал, что в смерти Джо повинно несколько безответственных идиотов, что все здравомыслящие люди на рудниках возмущены погромом.

— Молодчина Том! — Лицо Билла просияло. — Можно было не сомневаться, что он так и поступит. И хорошо, что Докер оказался на месте и взял на себя руководство. Я знаю Теда, он парень с характером.

— Мне говорили, что ты сам немножко коммунист, Билл, — заметил Фриско; мысль эта явно забавляла его.

— Немножко коммунист? — усмехнулся Билл. — Да я давным-давно коммунист, и самый настоящий, — ты как считаешь, бабушка?

— Ох, Билл… — голос Салли звучал взволнованно и нежно. — Как бы я хотела, чтобы Том не втягивал тебя во все эти комитеты и прочие свои дела.

Билл рассмеялся.

— Том ни во что меня не втягивает, бабушка. У меня достаточно здравого смысла, чтобы самому во всем разобраться.

— Правильно, сынок, — сказал Динни. — Всегда разбирайся во всем сам. Вот я, к примеру, старый участник рабочего движения, но многие из нас, стариков, стали тяжеловаты на подъем, да и смекалки иной раз не хватает. А движение рабочего класса должно расти и развиваться. И вы, молодежь, обязаны позаботиться об атом. Здесь, на приисках, можно по пальцам пересчитать таких, как Том и ты, которым по плечу эта задача — разъяснять людям, что за цели ставят перед собой коммунисты.

— Все только об этом и говорят, одни — за, другие — против; но таких, которые против — больше, — сказал Сэм Маллет, тщательно взвешивая каждое слово. — Глаза на это закрывать не приходится.

— Сейчас нельзя правильно судить о том, что происходит в мире, не принимая в расчет нас, коммунистов. — Билл с вызовом посмотрел на него. — В золотопромышленности, возможно, не так уж много коммунистов, но и здесь люди начинают понимать, что мы боремся за лучшую долю для всех.