Булат Жандарбеков - Томирис

Кир засмеялся.

— Ловок! Ну что ж, я могу указать тебе наидостойнейшего. Возьми ком земли и, зажмурившись, брось его в кого попадешь, тому можешь смело отдать своего коня. Потому что кроме того, что он достойнейший, он еще и везучий.

— Я понял. У тебя не может быть другого окружения. Каков повелитель— таковы и его слуги!

Кир снова рассмеялся.

— Ловок ты, ох и ловок! Что ж, бери ком и бросай!

Пока Шибака разыскивал ком, да помясистей, Кир что-то сказал Отаву, я тат, тронув коня, зарысил в сторону. Шибака, заметив это, прижмурил глаза, но, оставив щелки, закружился на месте, а затем изо всех сил швырнул ком. Увесистый ком сухой тлины метко угодил в отъезжающего Отана и разбил ему лицо в кровь, но Отана даже не приостановился. Шибака широко раскрыл глаза и славно бы в удивлении стал оглядывать приближенных Кира.

— В кого же я попал?

— Ни в кого из присутствующих, юноша.

— Мо не мог же я попасть в отсутствующих, или а промазал?

— Нет, ты не промазал. Ты попал во-о-он втога, что скачет сейчас около- колесниц.

Шибака одним махом вскочил на своеге коня и помчался вслед всаднику. Вскоре он нагнал Отану. Придерживая коня, от поскакал бок о бок с Отаной.

— Я попал в тебя?

— В меня — коротки ответит Отана, продолжая скачку.

— Ты ранен ?

— Как видишь, — сухо ответил Отана.

— Почему же ты не остановишься, не утрешься? Не остановишь кровь? Не отстегаешь меня плетью?

— Потому что я еду ио поручению моего царя и исполнить его для меня важнее всего. Ну а уж потом,, когда « исполню свой долг, я задам тебе трепку, раз тебе этого* хочется.

— Стой! — сказал- Шибака. — На моем коне ты быстрее исполнишь приказ своего господина. И раз долг для тебя важнее всего, не отказывайся. Такой человек, как ты, достоин ездигь на моем коке!

Отана взглянл на Шибаку, молча слез со своего коня и, пересев на коия Шибаки, рванул его вскачь.

Когда, уже серьезный, Шибака рассказал о происшедшем Рустаму, тот тоже посерьезнел. Общую мысль высказал Фарнак:

— Если у Кира такие слуги, то он великий царь и человек!

Рустам подумал о том; же, припомнив еще, что Отана — Ахеменид из царского рода, один из знатнейших людей Персии, что его сестра Кассандана — жена Кира и мать Камбиза и Бардии, то есть одного из престолонаследников и будущего властителя Персидской державы; что дочь. Отаяы, красавица Файдима, нареченная; невеста Камбиза и, может быть, будущая царица! Кир сумед сплотить персов так, что первые вельмажи царства — Ахемениды— Отана, Гистасп, Фарнасп, Гобрий, Атаферн, Мегабиз преданы ему всецело. А в степи? Каждый из вождей спит и видит себя царем кочевников. Как сплотить саков в туго сжатый кулак? Нет, не-зря он приехал к Киру. Не зря преклонил колено перед этим человеком, хотя весть об этом, донесется и до сакских степей, и проклятия посыплются на его голову. Не зря! Кир — опасный враг!!!

Рустам продолжал размышлять о Кире, когда вошедший Фарнак с явным удивлением сказал, что Рустама хочет видеть Фанет — командир греческих наемников в армии Кира. Рустам принял грека с вежливым гостеприимством. Во время застолья Фанет то и дело бросал завистливый взгляд на изумительной красоты вазу, отделанную золотом, серебром, хрусталем, нефритом, сандаловым деревом. Эту вазу привезли Киру из далекой Индии, но говорили, что она из еще более далекой и таинственной страны Чин. В порыве восхищения Кир подарил эту вазу Рустаму.

Как уже говорилось, Рустам не принимал участия в состязаниях на празднестве, устроенном в его честь, но когда Кир похвалил искусство саков в стрельбе из лука, Рустам проворчал, что саки потеряют руку, стреляя в огромную, величиною в большое блюдо мишень. Сын Кира Бардия, не спускавший влюбленных глаз с сакского богатыря, робко возразил, что величину мишени искупает достаточно далекое расстояние. Рустам хмыкнул и пробормотал что-то вроде: в верблюда можно попасть и с зажмуренными глазами. Приближенные Кира стали упрашивать Рустама показать свое искусство, о котором наслышаны даже в далекой от сакской земли Персии. Рустам стал отказываться, но когда его попросил и Кир, то он не стал больше упрямиться. Он с достоинством поклонился Киру и шепнул что-то Фарнаку, стоявшему рядом. Фарнак отправился за луком и по пути сказал тысячнику Шубару, чтобы саки приготовили четыре перепелочки. Кочевники любили устраивать бои между животными: быками, баранами, архарами, но в далекие походы этих животных не возьмешь с собой, поэтому для утоления своей страсти саки возили с собой самых бойцовых перепелок и на досуге стравливали их между собой.

К Рустаму подвели его коня — могучего красавца Желя. Рустам сел на Желя, взял в руки поданный Фарнаком тугой, пластинчатый лук, натянуть который было под силу лишь самому сакскому богатырю, и четыре стрелы с красными оперениями. Пустил Желя вскачь. Фарнак взмахнул рукой, и по этому знаку четыре сака, стоявшие в четырех разных сторонах, разом выпустили крохотных перепелочек. Зашуршав крылышками, они взметнулись вверх. Рустам, обернувшись на полном скаку, выстрелом пронзил птаху, а затем с молниеносной быстротой выпустил стрелы вправо и влево, и еще две птички, затрепетав, пали на землю. Вдруг Жель встал как вкопанный, и Рустам, вскинув лук, со звоном выпустил последнюю стрелу, и она настигла перепела уже в вышине — птица камнем рухнула вниз. Потрясенные зрители долго молчали, а затем взорвались неистовым ревом восторга. Восхищенный невиданным зрелищем Кир приказал принести ему эту самую вазу и поднес ее Рустаму.

А вот сейчас Фанет прямо пожирал глазами эту вазу."О Зевс! Зачем варвару такая красота? Ах, если бы эта ваза была моей!" — мысленно восклицал сгоравший от жгучей зависти грек. Рустам заметил эти пожирающие взгляды и, подняв фиалу с искрящимся вином, сказал:

— Прекрасная ваза, не правда ли?

— О-о-о! — только и мог произнести Фанет.

— Она настолько ценна и прекрасна, что опасность потерять ее лишает человека покоя...

— Ты прав, Рустам! — По-своему понял сака Фанет.— Я бы тоже ни за что не расстался с такой чудесной вазой, Рустам.

— Ты ошибаешься, Фанет. Я хочу расстаться с ней. Я ведь воин, и мои думы должны быть о воинах, о предстоящих битвах... А эта ваза настолько хороша, что невольно думаешь: как бы не сломалась, не потерялась, как бы ее сохранить в целости и сохранности. Сна лишился! Поэтому ты сделаешь мне великое одолжение, если примешь ее от. меня в дар.

Фанет онемел от радости. Все еще не веря своим ушам, думая, что ослышался, он тем не менее жадно схватил вазу и вопросительно глянул на Рустама, тот с улыбкой поощрительно кивнул головой. Фанету бы успокоиться, но аппетит приходит во время еды, и грек уже с откровенным вожделением посмотрел на роскошное мидийское боевое одеяние. Но Рустам придал своему лицу скучающее выражение — этот боевой наряд предусмотрительный Кир приготовил специально для Рустама, приказав вычеканить на позолоченном панцире хищного грифона — знак царского дома тиграхаудов, и Рустам, не без тщеславия, хотел покрасоваться в этом наряде перед Томирис. Фанет понял, что этого наряда ему не видать и еще, чего доброго, можно лишиться и столь опрометчиво подаренной ему вазы. Поэтому он поспешил откланяться, рассыпаясь в благодарностях. "Какой дурак! Какой глупец! А жаль, что он не подарил мне и мидийское одеяние. Может, стоило прямо попросить?" — думал про себя Фанет, унося драгоценную ношу.