Анри Труайя - Свет праведных. Том 2. Декабристки

Софи собралась уходить, но Лавинский медленно покачал головой и сказал:

– Если вам угодно, можете принести мне завтра это ходатайство, но я не могу разрешить вам жить в Петровском Заводе.

– Почему?!

– Потому что это место предназначено для каторжников и их жен.

– Мой муж был каторжником!

– Но перестал им быть к моменту своей смерти.

– А что это меняет?

– С той минуты, как он получил свободу и уехал из Петровского Завода на поселение, вы тоже рассматриваетесь как свободная гражданка и не можете находиться среди людей, еще отбывающих наказание.

Все, что сказал губернатор, было настолько абсурдно, что поначалу Софи решила, что Лавинский шутит.

– Но Петровский Завод в сравнении с Мертвым Култуком – просто рай для меня! – почти закричала она. – Вам ведь не нужно, генерал, чтобы я, будучи, как вы только что сказали, свободной гражданкой, чувствовала себя хуже, чем в те времена, когда мой муж был в заключении? Вместо того чтобы стать проявлением императорской милости, ссылка превратилась бы в еще худшее наказание!

Слушая ее речи, Лавинский, казалось, все больше замыкался в себе, словно бы стеной отгораживаясь от упрямой просительницы. Взгляд его из-под сдвинутых бровей стал жестким. Теперь перед нею находился не стареющий офицер, украшенный орденами и источающий приветливость, а окаменевшее существо, не признающее возражений и донельзя тупое. Истинная загадка власти!

– Может быть, в вашем случае, и так, – вымолвил он в конце концов, – но я не имею права делать исключений. Не имея больше ничего общего с вышеупомянутыми политическими преступниками, вы не должны жить рядом с ними. Различные категории смешивать не дозволяется. Есть места, где содержатся заключенные, и есть места, предназначенные для ссыльных. Если каждый ссыльный станет сам выбирать себе место по вкусу, вы можете себе представить масштабы беспорядка.

– Не поняла, чего же вы от меня требуете! – выдохнула Софи.

– Вы отправитесь в Мертвый Култук, завтра же офицер отконвоирует вас туда.

– Но, может быть, я могу вернуться туда с теми же бурятами, которые меня привезли?

– Нет, сударыня. Это грубое нарушение регламента. Когда у меня будет подтверждение того, что вы снова находитесь там, где положено, я смогу обратиться к центральной власти с просьбой назначить вам менее изолированное от людей место ссылки: Курган, Туринск, может быть даже, Иркутск…

Она пожала плечами.

– Теперь, когда есть шанс вернуться в Россию, мне все равно, где отбывать ссылку.

Лавинский медленно поднялся. Ироническая улыбка начальствующего, превосходящего по всем статьям, промелькнула под усами. Он поцеловал руку Софи и пожелал на прощанье доказать всем, что лучше быть француженкой, чем русской, когда хочешь заслужить монаршего снисхождения.

– Но вы поддержите мое ходатайство, генерал? – спросила она напоследок.

– О, разумеется!

И она поняла, что Лавинский не сделает ни-че-го.

Сидя в коляске рядом с Софи, лейтенант Пузырев ни на минуту не сводил с нее глаз. Пока они не доберутся до Мертвого Култука, ему не успокоиться! Лошади одолевали последний этап, между стволами деревьев уже виднелся Байкал. По мере того, как путешественники приближались к месту ссылки, к разочарованию Софи примешивалась какая-то странная, непонятная ей самой нежность. До чего же этот край, который Софи так хочется покинуть, стал все-таки дорог ее сердцу! Когда она заметила вдали, в зеленоватой низине, бурятские юрты, ей почудилось, будто грядет возвращение к семье. Как будто кто-то ждет ее там в молчаливом нетерпении. Ей захотелось сразу же, как приедет, побежать на могилу к Николаю. Сколько ей надо ему рассказать! О своем путешествии, о разговоре с Лавинским, о ее планах возвращения в Россию… Ей это удастся, удастся! Они уедут отсюда вместе!.. Звон привязанных к упряжи бубенцов отдавался в ее голове, ее трясло на ухабах, тени деревьев серыми перьями скользили по ее лицу. Потом они выехали на открытое место, под жаркое полуденное солнце. Перед ними до горизонта расстилалось озеро – безупречная изумрудная гладь воды.

– Ну, держитесь! – закричал возница.

И лошади помчались по спуску.

Легенды о мятежниках, вышедших на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года, появились очень рано. Самые великие русские поэты – от Пушкина до Некрасова – воспели мученичество этих героев, этих поборников свободы и их восхитительных жен. Таким образом, от поколения к поколению формировался миф о том, что жизнь декабристов в изгнании была настоящим адом. Но, как бы это было ни обидно слышать особо чувствительным душам, в действительности все было совершенно иначе. И отличие чудовищного «Мертвого дома», где Достоевский находился в цепях среди убийц и воров, от каторги «для господ» в Чите и в Петровском Заводе, где первые русские революционеры пребывали в приятном обществе, под крылышком по-отечески относившегося к ним генерала Лепарского, – разительно. Конечно, моральные муки узников и их подруг имели место, и душевные терзания были глубоки, часто непереносимы, но материальное их существование постепенно становилось все более и более комфортным. Они сами рассказали об этом в своих мемуарах, словно бы предвидя предстоящее им прославление, и сделали все, что могли, для того, чтобы потомки не питались измышлениями.

Принципом этой моей работы было максимально широкое использование именно свидетельств этих – совершенно исключительных – каторжников. Условия их содержания в каторжных тюрьмах Читы и Петровского Завода, планы побега, пеший переход из Читы через Сибирь на новое место – везде я подчинялся исторической правде. Только приключения Софи и Николая Озарёвых придуманы мной от начала до конца.

Трудов, в которых исследуется дело декабристов, бесконечно много. Читатель найдет ниже список наиболее важных из них. За небольшими исключениями, речь идет о публикациях на русском языке.

GRUNWALD Constantin de. Alexandre Ier, le tsar mystique. Amiot-Dumont, 1955.

– La vie de Nicolas Ier. Calmann-Lévi, 1946.

OLIVIER (Daria). Les neiges de décembre. Roman. Édition Robert Laffont, 1957.

– L’anneau de fer. Roman. Édition Robert Laffont, 1959.

WALICHEWSKY K. Le Règne d’Alexandre Ier. 3 volumes. Librairie Plon, 1925.

АННЕНКОВА П.Е. (Полина). Записки жены декабриста. Москва, 1923.

БАСАРГИН Н.В. Записки Н.В. Басаргина. Ред. и вступ. статья П.Е. Щеголева. Пг., 1917.

БЕЛЯЕВ А.П. Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном. СПб., 1888.

БЕСТУЖЕВ Н. Статьи и письма. М. —Л., 1933.

БЕСТУЖЕВЫ Н.А. и М.А. Воспоминания братьев Бестужевых. М. —Л., 1951.

БУЛАНОВА-ТРУБНИКОВА О.К. Три поколения. М., 1928 («Роман декабриста: Ивашев». М., 1933?).

ВОЛКОНСКАЯ М.Н. Записки. СПб., 1904.

ВОЛКОНСКИЙ С.Г. Записки, СПб., 1902.