Лион Фейхтвангер - Лже-Нерон

Она приказала себе проснуться. Она сказала себе, что тело, лицо, маска могут повториться. Но если она хорошенько присмотрится, то заметит, что движения, походка этого человека - иные, что его натура отличается от натуры покойного. Но она не хочет этого слышать - по крайней мере пока. Она тихо высвободилась из объятий незнакомца. Нежным голосом, еще беззвучным от возбуждения, спросила:

- А где же ты был все это время? Почему ты не позвал меня?

Теренций подготовился к подобным вопросам и составил ответы в стиле Нерона. Но этот человек, актер до глубины души, вложил все, что в нем было нероновского, в минуту приветствия, и так в эту минуту израсходовался, что теперь был совершенно пуст. Правда, он владел достаточно хорошей техникой, чтобы в своих ответах не сбиться с правильного тона, но воодушевление ушло. Акта пришла в себя. Акта увидела перед собой смешного маленького комедианта. Она смотрела на него с таким же чувством, как на свою любимую птичку, из которой велела сделать чучело и которая стояла в ее комнате, жалкая и немая. Очарование было нарушено, она стыдилась великой, блаженной и полной отчаяния минуты, пережитой ею. И все же она была благодарна Теренцию за эту минуту и не дала ему заметить своего страшного разочарования.

В общем, эта первая встреча прошла так, что даже для тонкого наблюдателя она могла бы сойти за свидание между подлинным Нероном и его подругой. Но Акта была рада, что недолго оставалась в присутствии этого человека. После встречи она чувствовала себя усталой и легла отдохнуть, как всегда. Она приучила себя даже после волнений спать эти два часа; спала она и сегодня. Но через ее сны прошел какой-то дикий искаженный образ Нерона, и проснулась она более утомленной, чем легла.

В этот день Акта впервые почувствовала себя стареющей.

Она снова ощущала руки Нерона на своих плечах, кожа ее холодела от его дыхания, ее слух, ее сердце полны были голосом Нерона. Чьим голосом? Истинного или поддельного Нерона? Не все ли равно, какое имя носил этот человек? Не достаточно ли было того, что он существовал? Разве это не было неожиданной, невообразимо великой милостью богов? Она готова была принять этого человека - кто бы он ни был - за Нерона, все видя, все слыша. И если порой она сердцем отшатывалась от него, потому что он был грубее, чем живший в ее памяти образ, если она мысленно смеялась над собой за то, что поддалась его игре, - тело ее тосковало по нем.

Вечером того дня, когда произошла их встреча, Нерон дал в честь Акты пир. Некоторое время он не чувствовал подъема, но потом вдруг снова обрел вдохновенную минуту великого актера. Осчастливленная этой минутой, она ждала, что он, подлинный Нерон, неожиданно грубым окриком вышлет гостей и жадно на нее набросится. Но он разочаровал ее. Пробыв на пиру положенное этикетом время, он церемонно попрощался и удалился.

То же самое произошло на следующий и на третий день. Тогда она сама сказала ему с естественным бесстыдством любящей женщины:

- Когда же ты проведешь со мной ночь, Рыжая бородушка?

Он ждал этого вопроса и заранее подготовил ответ. Он сказал, смеясь:

- Не следует пытаться вырвать у богов слишком много счастья. Я дал обет, что буду воздержан и лишь тогда лягу с тобой, когда завоюю Антиохию.

Она с болью почувствовала, до какой степени это чужой человек, до какой степени он не похож на Нерона.

Она решила отправиться в Эдессу, а затем в Антиохию и Рим. Но как это ни странно, ей оказалось трудно расстаться с этим человеком. Она осталась - на день, и еще на день, и еще на неделю.

11. ЛАБИРИНТ

Нерон, как он ни был примитивен и поглощен собой, тонко улавливал чувства окружающих, поскольку они касались его. Он понял, как обстояло дело с Актой и в каком свете он представлялся ей. Его прельщала мысль высоко подняться в ее глазах. От него не укрылось, что Акту, на первый взгляд такую расчетливую и трезвую, он сильнее всего волновал тогда, когда погружался перед ней в свои романтические фантазии. Однажды он предложил ей посетить вместе с ним то место в Междуречье, которое ему дороже всего, - эдесский Лабиринт.

Акта была глубоко удивлена. Когда Марция говорила с ней о Лабиринте, она не думала, что это связано с Нероном-Теренцием, и сочла слова Марции за бред полупомешанной; тем не менее эти слова наполнили ее любопытством и страхом. Когда же Нерон упомянул о Лабиринте, ее опять охватило возбуждение, и самое слово "Лабиринт", так гордо и таинственно сошедшее с уст Нерона, показалось ей загадочным и страшным.

В сопровождении Нерона она поехала в Эдессу. Она не хотела утаить от Марции, что Нерон предложил ей посетить Лабиринт, но Марция, по-видимому, ничуть не сочла для себя обидным, что не она, а император будет сопровождать Акту. Нерон же ничего не имел против того, чтобы Марция пошла вместе с ними.

Таким образом, они втроем покинули город, перешли через реку Скирт и отправились в Лабиринт. Они были просто одеты и без свиты; Нерон не хотел, чтобы народ видел, как они входят в Лабиринт. С одним только факельщиком они проникли в огромную, погруженную во мрак пещеру, с ее хаотически перепутанными ходами. Нерон прекрасно ориентировался здесь. Он шел впереди, не обращая внимания на факельщика, довольно быстро, так что Марция и Акта с трудом следовали за ним по извилистым, неровным тропам. Наконец Нерон приказал факельщику остановиться и ждать их возвращения.

- Не бойтесь, - сказал он женщинам, велел Марции взять его за руку, подать другую руку Акте и пошел дальше по темному коридору.

Акта была смела, она не раз доказывала это, и все-таки ей было не по себе, когда она с трудом, неуверенно шла в темноте с этими двумя полубезумными людьми по тесным, низким, пахнувшим плесенью ходам, то и дело наклоняясь, чтобы не удариться головой. Она ничего не видела, но время от времени слышала короткий противный писк.

- Это летучие мыши, - сказал Нерон. - Я приручил некоторых из них; у них интересные лица. Не бойтесь, между прочим, моя Акта, они не цепляются за волосы. Это нелепое суеверие. Мир, к сожалению, полон нелепых суеверий. - Он вздохнул, слегка рассмеялся. - Вот, - сказал он с удовлетворением, - теперь мы пришли на мое любимое место. Тут несколько ступенек вниз, почти лестница.

Марция и Акта, ощупью и с трудом подвигаясь, пошли на его голос. Все сильнее захватывало дух от затхлого воздуха и почти осязаемого густого мрака.

- Вот мы и пришли, - донесся из темноты голос Нерона. - Садитесь, прошу вас, - сказал он вежливо, будто принимая гостей в своем дворце. Марция выпустила руку Акты. Акте хотелось остаться возле нее, чувствовать ее близость, теплоту ее тела, но она уже не находила Марции и боялась кликнуть ее в присутствии Нерона. Она присела на корточки.