Лион Фейхтвангер - Лже-Нерон

- Вы видите меня, моя Акта? - спросил немного погодя Нерон; судя по голосу, он был где-то слева, наискось, довольно далеко; пещера, куда он привел их, была, вероятно, просторна.

- Нет, - с удивлением откликнулась Акта, - как я могу вас видеть? Ведь здесь темно.

- Разве темно? - отозвался Нерон. - Ну так я буду вам светить, - гордо возвестил он.

- Теперь-то вы видите меня? - продолжал он со злым торжеством и легкой угрозой в голосе.

Так как Акта молчала, Марция ответила за нее.

- Конечно, она тебя видит.

- Пусть скажет сама, - настаивал Нерон.

- Да, конечно, я вижу, - смущенно сказала Акта.

- Вы видите, как я подымаю руку? - спросил Нерон.

- Вижу, - ответила Акта.

- Вы расположены шутить, - рассмеялся Нерон. - Я вовсе не поднял руки. Но это место располагает к шуткам. Здесь очень уютно, не правда ли? Да, здесь я хорошо себя чувствую, и именно здесь хочу остаться на веки вечные. Это то место, которое больше всего мне приличествует. Здесь реют тени великих древних царей Востока, здесь их погребли, здесь они хотели быть погребенными, и когда у меня появляется желание быть среди равных, я иду и беседую с древними царями и богами.

Акта не ответила. Ее подавленность росла. Это был явно помешанный человек, и в своем безумии он мог на нее наброситься, принести ее в жертву какому-нибудь богу, своему гению или кому-нибудь еще, Лабиру, например, божеству Лабиринта. И все-таки в его голосе, даже в его словах, была притягательная сила. Ибо так мог говорить и подлинный Нерон.

Немного погодя снова раздался голос Нерона.

- Теперь мы вернемся обратно, - сказал он, и Акта с облегчением вздохнула. Но он прибавил весело: - На обратном пути я не буду вести вас за руку. Я предпочитаю светить вам.

Акта испугалась. Она поднялась и стала ощупью пробираться вдоль неровных стен. Голос Нерона уже доносился очень издалека и с высоты; Нерон, видимо, уже вышел из глубокой пещеры. Весело болтая, он довольно быстро двигался вперед; вот его голос уже перестал доноситься. Но теперь, по крайней мере, возле Акты была Марция.

- Давайте вместе пробираться вперед, - сказала Марция ободряюще. - Разве здесь не хорошо?

- Да, да, - сказала Акта и поспешно взяла руку Марции. Она смутно вспоминала рассказы о людях, которые заблудились в Лабиринте, не могли найти дороги назад и умерли ужасной голодной смертью. Она крепче схватила Марцию за руку. Но вскоре Марции потребовались обе руки, чтобы ощупывать стены, и через несколько секунд Акта потеряла ее. Она звала ее, Марция отвечала, но и ее голос скоро затих.

Акта осталась одна в Лабиринте. Ощупью шла она, то вперед, то назад. Попала в длинный, довольно ровный ход. Вспомнила совершенно точно, что прошла здесь сейчас же после того, как Нерон-Теренций велел факельщику остановиться. Подбадривала себя: вот уже скоро из темноты вынырнет факел. Но нигде не было ни проблеска света, а голоса Нерона и Марции совершенно замолкли.

Нет смысла идти дальше. Память обманула ее, она, Акта, окончательно заблудилась. Остается только ждать, пока за ней придут.

Она присела на корточки в темноте. Надо запастись терпением. Ей придется прождать час, а может быть, и два и три. Быть может. Рыжая бородушка хочет отомстить ей за то, что он перед ней спасовал. Акта знала мир и людей, она знала, что сильнее всего ненавидишь того, перед кем ты спасовал. Говорят, что в Лабиринте три тысячи пещер. Зачем она согласилась на эту безумную затею - спуститься сюда с двумя сумасшедшими? Ведь обычно она так рассудительна. Зачем она вообще сюда приехала? Разумеется, был какой-то смысл в том, что она сюда приехала, но теперь она этого смысла уже не находит. Она так же мало разбирается в самой себе, как в этом проклятом Лабиринте.

Немного логики. Пожалуйста, Акта. Не впадать в панику. Зачем понадобилось бы этому человеку оставить тебя здесь, в этом мраке? И если бы ему пришла в голову такая сумасшедшая мысль, разве Варрон и другие не вправили бы ему мозги? Ведь большой вред был бы для дела Нерона, если бы Акта, приехавшая для свидания с ним, исчезла.

Вдруг она с испугом схватилась за волосы. Не запуталась ли в них летучая мышь? Глупости. В последней, самой темной пещере живет божество Лабиринта, полубык Лабир. Он заставлял эдесский народ посылать в Лабиринт юношей, он питался их кровью. Давно ли она сидит здесь?

- Рыжая бородушка, - крикнула она внезапно, и в ее голосе звучал сильный страх, - где ты? Помоги же мне.

- Вы все еще здесь. Акта? - спросил он вежливо и удивленно. Он говорил в темноте так легко, как будто бы держал перед глазами смарагд и сквозь него рассматривал Акту.

- Почему же вы не следуете за мною? Но, может быть, вы и правы: нимб, излучаемый императором, слишком хорош, чтобы пользоваться им для осветительных целей. Я пошлю вам факельщика.

Явился факел, явился свет, и наконец они выбрались из Лабиринта. Но Акта долго помнила страх, испытанный ею там. Зато она теперь вспоминала об увлекательной стороне этого переживания. Нерон в Лабиринте, Нерон, который сначала напугал и взволновал ее, а потом явился в роли избавителя - это подлинный покойный Нерон. Подлинный покойный Нерон чувствовал себя в Лабиринте не хуже, чем в своем мавзолее, в парке Акты, в Риме. И Акта теперь уже не сомневалась, что была права, отправившись в Междуречье.

12. ПРАХ НЕРОНА

Она жила уже почти месяц в Эдессе. Друзья Нерона находили, что она превосходно поступила, приехав сюда, но если она какой-нибудь решительной демонстрацией не подтвердит подлинности Нерона, то ее приезд принесет больше вреда, чем выгоды. Они находили, что для Акты существует только один способ выступить в пользу Нерона.

Естественно было, что они возложили на Варрона задачу склонить Акту к такому выступлению.

- Я с радостью вижу, очаровательная Акта, - сказал он, - что вы проводите много времени с нашим Нероном. Поняли ли вы наконец, как я дошел до нелепого плана снова пробудить к жизни Нерона?

Акта слушала его с выражением внимательного ребенка, она задумчиво и одобрительно кивнула в ответ на его слова.

- Если наш Нерон, - продолжал сенатор, - минутами умеет даже вас, моя Акта, перенести в прошлое, то не сумеет ли он перенести в это прошлое и Рим, который несравненно грубее вас?

- Времена, - выразила опасение Акта, - стали суровее, трезвее. Теперь нужны сильнодействующие средства, чтобы вызвать подъем. Быть может, слепота, в которую повергает нас Нерон, исходит не от него, а заложена в нас самих. А тогда наше предприятие бессмысленно, безнадежно.

Она сказала - "наше предприятие", это было для Варрона высшим триумфом.

- Помните ли вы еще, Акта, - спросил он, и это была скорее просьба, чем вопрос, - как вся жизнь озарялась верой в Нерона? Помните ли вы, как подавлен, оглушен был мир, когда умер Нерон? Не казалось ли, что мир сразу стал голым, бледным, бескрасочным? Люди на Палатине хотели украсть у меня, у вас нашего Нерона. Не чудесно ли было бы показать им, что они бессильны? Они разбили вдребезги его статуи, соскребли его имя со всех надписей, даже на исполинскую статую его в Риме, вместо хорошей головы Нерона, насадили крестьянски-рассудительную голову старого Веспасиана. Не чудесно ли было бы доказать им, что все это было ни к чему? Надо признать, в немногие годы они достигли многого. В немногие годы они стерли с лица земли всякую фантастику, взлет, размах, все, что делало жизнь достойной жизни. Но теперь вместе с Нероном все это снова вернулось. Неужели это не захватывает вас, Акта? Боги помогли нам преодолеть первую, самую трудную часть пути. Идемте с нами, Акта. Мы завоюем Антиохию, Александрию, Коринф, Палатин.