Тулепберген Каипбергенов - Непонятные

— О мудрый главный визирь, вы мастер обращаться с людьми, — подобострастно поклонился ишан. — Однако вернемся к самому неотложному. Как мы поступим с Ерназаром?

— Мой ишан, как посоветуете, так и поступим!.. Велите казнить — казним, велите помиловать — помилуем! — откликнулся главный визирь с едва заметной насмешкой в голосе…

Ему доложили, что три каракалпакских бия просят разрешения войти. Главный визирь тут же распорядился, чтобы отыскали и привели обратно Маулена и Шонкы. Первым уверенно и быстро вошел Фазыл-бий; за ним, пыхтя и отдуваясь под тяжестью хурджунов, переступили порог Саипназар и Мамыт. Они опустили их на пол, и тут же все трое согнули спины в низком-низком поклоне. Фазыл приложил руки к груди и заговорил:

— Мы доставили вам пожелания каракалпакского народа, все они в этих хурджунах. — Голос его дрожал, Фазыл едва справлялся с волнением. — Великий главный визирь, если я в чем-нибудь перед вами провинился, прошу даровать мне ложку моей крови, прошу простить вашего покорного слугу!

Мрачный, как туча, главный визирь оборвал его:

— Не тяните! В чем дело?

— Страна наша не желает больше видеть в своих пределах Ерназар Алакоза, поэтому каракалпаки собрали скромный дар нашему великому хану и послали нас к вам.

— Повторите еще раз! — грозно рявкнул главный визирь. — Повторите!

Фазыл выпрямился.

— Цель нашего приезда — донести до вас желание всего народа…

— Вся страна боится-страшится волка Алакоза! Недовольна им! — поспешно встрял в разговор Мамыт. — Не жалейте волка, иначе он истребит всех овец! Не останется на земле ни одного живого каракалпака!

Каракум-ишан сидел с опущенными веками, поглаживая свою подобную черному вееру бороду; на его лице ничего нельзя было прочесть — ни радости, ни огорчения. Главный визирь сделал едва приметный жест, и на пороге появились Маулен и Шонкы.

Саипназар сразу же вскинулся:

— Ага, попались!

Маулен загадочно молчал и улыбался, он чувствовал себя под защитою самого главного визиря.

— Ха-ха! Тебя, Саипназар, совсем не красит яростный взгляд… быка. Ты больше похож на общипанную лисицу! И место твое — в зиндане! — все-таки не удержался и буркнул Маулен.

Саипназар аж побагровел от такой наглости.

— Фазыл-бий, повтори еще разок, зачем вы оба пожаловали к нам? — приказал главный визирь.

— Страна каракалпаков ждет не дождется, чтобы хан заткнул рот Алакозу. Он отрекся от истинной веры. Он язва на теле нашей земли… В знак этого мы доставили в Хиву дар нашего народа.

Узенькие глаза-щелки Маулена округлились, как у совы; нервный тик охватил Шонкы.

— Верные сыны ислама! Верные сыны каракалпаков! — Ишан попытался как-то помочь Маулену и Шонкы, выручить их. — Оказывается, Аскар-бий обманул, ввел в заблуждение не меня одного!

— У нас все мечтают избавиться от злой воли Ерназара, — заявил Фазыл. — Все, вплоть до немощных стариков! Мечта эта не предосудительна!..

— Фазыл-бий, чем твои спутники докажут, что они враги Алакоза? — прервал его главный визирь.

Саипназар в мгновение ока обнажил плечо:

— Вот он, след Алакоза! Каждый раз, когда мои дети задают мне вопрос: «Что это? Откуда это у тебя, отец?»- не знаю, куда деваться от стыда!

— Но ведь… но ведь как же так? Вот этот бесстыжий Мамыт подбивал людей поставить для Алакоза новенькую юрту! — попытался восстановить истину. Маулен.

— Великий главный визирь, мой ишан, не стану отрицать, он сказал правду. — Благообразное лицо Мамы-та залилось краской. — Когда жена Алакоза была еще девушкой, я хотел жениться на ней. Но он с помощью своей матери вскружил Рабийби — так зовут ее — голову, увел у меня. Никогда этого ему не прощу!.. Я рассчитал так: если в Хиве накажут по справедливости, то есть убьют Алакоза, его вдова достанется мне вместе с новой юртой… Не бывает человека, который не стремился, хоть самую малость, к достатку!

Ишан подошел к Мамыту, похлопал его по спине.

— Кто самый счастливый человек на земле? Такой, как вы, правдивый и искренний человек!

— Мне пришла на ум одна мудрость, — решил Маулен не сдаваться и хоть как-то выпутаться из создавшегося положения. — Кто раньше вспыхнет, тот раньше и потухнет… Алакоз вспыхнул рано.

— Говорят еще и так: у муравья перед гибелью вырастают крылья. — Уж от кого от кого, но от этого нахального выскочки Маулена Саипназар отставать не желал. — Алакоз стал крылатым муравьем.

— Нечестивца Алакоза не заботит, что обрести счастье трудно, а потерять — ничего не стоит! — присовокупил Мамыт.

— Великий главный визирь, осчастливьте этих богобоязненных мусульман! — вскричал Фазыл; уж очень ему не хотелось, чтобы сейчас, при свидетелях, разгорелась склока между его земляками. — Пожалуйте двоим из них халаты из собственных рук, а наш святой ишан двум другим дарует по молитвенному коврику. Тогда все они станут счастливейшими из смертных!

— Ну что ж! Подарки они получат завтра, при людях, когда все соберутся на утренний намаз! Пусть это станет истинным торжеством и вознаграждением по заслугам! — Главный визирь отпустил всех.

Когда каракалпаки остались одни, Саипназар сказал Фазылу:

— О, да ниспошлет аллах тебе благополучия, Фазыл-бий! Если бы не ты, не сносить бы всем нам головы. Почитай, сами на собственную казнь пожаловали!

— Да, опростоволосились, опростоволосились наши «умники» Маулен и Шонкы! Опозорились! — насмешливо протянул Мамыт. — Поделом им!

Однако, когда утром люди собрались на утренний намаз, среди них царили уныние и страх. Ночью дворец был окружен туркменами. Они перебили стражу и скрылись. Дворец замер, погрузился в тишину. Улицы Хивы опустели, люди попрятались по домам. Главный визирь призвал к себе на совет Каракум-ишана. После долгого раздумья ишан выразительно хмыкнул раз-другой, а потом веско произнес:

— Ночной набег — дело не такое уж простое! Туркмены не только проявили свою обычную враждебность! Но выразили таким образом свою поддержку Алакозу. Не исключаю, они, возможно, рассчитывают, что нукеры кинутся в погоню за ними, город же и Алакоз окажутся без должной охраны, тут они и ударят! Вы не хуже меня знаете, как туркмены стремительны и увертливы! Не исключаю также, что их подбили на это русские! Надо обо всех этих соображениях поставить хана в известность…

По правую руку хана уверенно расположился главный военачальник, это пришлось не по нутру главному визирю. «Вот пройдоха, уже успел проникнуть к хану! Расселся тут! И когда только успел, ведь хан и вернулся-то с охоты недавно, чуть сам не напоролся на туркмен!»- подумал он и важно занял свое место.

— Ваше мнение? — коротко, забыв о приветствии, бросил хан.

Главный визирь изложил ему то, что только что услышал от ишана, но изложил как собственное мнение. Главный военачальник вытянулся перед ханом: