Илья Маслов - Легенда о князе Черном

Впрочем, сейчас Манассия молился про себя, благодаря Невыразимого за исполнение давней мечты – хоть немного уподобиться великим полководцам Израиля, громившим врагов Истинного Бога! Он даже исполнился гордости – не ему ли предстоит завершить то, что начал века назад остановивший Солнце Иисус Навин, благословленный умирающим Моисеем? Навин начал победоносное истребление нечестивых гоев – а Манассия вырвет последний росток непокорности у самого могущественного языческого племени.

Лишь одно не давало покоя беку. Сначала он даже не понял, что это, и решил, что это кровь стучит у него в висках от волнения. Но он ошибался, и скоро ему стало ясно…

Где-то далеко рокотали барабаны.

И этот звук явно несся из-за той сплошной стены леса, которая выросла на пути всадников.

Услышав длинный залихватский свист, Манассия натянул поводья и задержал коня. Хазары остановились вместе с ним, ожидая дальнейших распоряжений. Бек какое-то время вглядывался в заросли, но так ничего и не разглядел. Похоже, скрывавшиеся там искренне наслаждались его легким замешательством. Манассия положил ладонь на рукоять меча и крикнул на языке россов:

– Кто здесь прячется?

В ответ раздался чей-то веселый голос:

– А вы сами кто такие будете?

– Я бек Манассия, слуга каган-бека, воин Хазарии!..

Он не успел договорить, как из леса донесся торжествующий вопль:

– А! Тебя-то нам и надо!

Манассия рванул меч из ножен, и секундой позже на дремучую стену нацелились копья его всадников. А еще через миг раздался слитный звук множества спускаемых тетив и рев атакующих…

Вокруг засвистели стрелы. Бека Невыразимый помиловал, но по обе стороны от него завалилось в седлах по всаднику. Манассия злобно дернул за узду оробевшего коня – и обмер… Потому что вслед за новым роем стрел из леса на хазар устремились россы.

Такими их когда-то увидели старики – воины, воспитывавшие Манассию. В кольчугах и остроконечных шлемах, с большими щитами, вооруженные мечами и топорами, язычники бежали в атаку, вновь и вновь выкрикивая какое-то страшное слово, незнакомое беку. А из лесу по-прежнему били лучники!

Манассия было воспрял духом – может быть, стоит рассеять конной атакой пехотинцев, и трусливые дикари разбегутся? Но россы, когда их отделяло от хазар совсем небольшое расстояние, неожиданно замедлили свой бег, сомкнули щиты – и шагом двинулись дальше, выдерживая строй. Казалось, они попадали точно в ритм продолжавших греметь где-то далеко барабанов.

И бек содрогнулся – если они вышли из леса, если они нападают сами… Значит, они уже не хотят отсидеться или отбить атаку хазарской конницы! Дикари хотят уничтожить их всех. Как сам Манассия и его воины уничтожали те бездоспешные ватаги, которые нападали на сборщиков дани.

– Назад! – закричал Манассия, разворачивая коня. Услышав его голос, а может быть – увидев, как хазары поворачивают коней, россы снова заревели и побежали, правда – соблюдая линию щитов.

Беком овладел великий страх… Уже ничего не видя вокруг, он помчался прочь, прижавшись к шее коня и едва не потеряв меч. Позади слышался лязг оружия, крики, над головой свистели стрелы, а проклятые барабаны не замолкали.

Вместе с Манассией в крепость вернулась лишь половина выступавших за ним воинов.

И потянулись тоскливые, полные тревоги недели. Это походило на нелепую шутку Невыразимого, вздумавшего покарать Манассию. Все было тихо, как и прежде – но с Севера приходили известия одно тревожнее другого! Было похоже, что в один день, в считанные часы от Каганата отпали богатейшие земли. Самостоятельно вернуть их бек даже не мыслил – какое там, с трепетом ждал он появления объединенного войска восставших язычников под стенами своей крепости! И молился, молился, молился…

Разумеется, система доносов работала по-прежнему великолепно, но легче от этого беку не становилось. Ну что узнал он о своем неожиданном противнике? Да, некий князь Черный (это было прозвище, так-как по суевериям его племени настоящее имя нельзя было открывать чужим людям) основал в глуши Северской земли город, и назвал его по себе – Чернигов (О, Адонаи! Сколь трудные слова ты вложил в уста этих дикарей!). Храбр, находчив, нравом суров – особенно после ранней смерти жены. Хазар не терпит, зато гостей из Иафетофой части, с Заката, жалует. До того жалует, что единственную дочку замыслил туда отдать, чтобы заручиться против Каганата! Дружину учит конному бою, не хочет от врага отставать и в этом. О народе заботится, простых людей жалеет – а вот древлянского князя, который нежданно на Черного ударил, с пленными боярами в поруб бросил и лишь за выкуп да мирную клятву отпустил. Говорят, метит во владыки над всеми россами. А больше никто ничего не знает.

Бека в любом враге занимало не это, а то, какие слабости у противника, чем его можно склонить на свою сторону, чем – усыпить бдительность. То, что есть люди, вовсе не подвластные таким уловкам, он даже не мог вообразить. Будь этот Черный другим беком Каганата, Манассия просто похитил бы его дочь или опозорил бы его в глазах каган-бека. А тут – даже в глаза его не видел. Убийцу, что ли, подослать? Так ведь и князь-то, чай, не дурак, бережется…

Вино, женщины и даже запретные, дарующие неземное блаженство снадобья больше не занимали места в мыслях Манассии. Все более мрачно он выслушивал тревожные донесения осведомителей и недоуменные – других пограничных беков. Князь Черный строил и укреплял стены во всех крупных поселениях, расширял и прокладывал дороги, чтобы по тревоге быстро перебрасывать рати из одного места в другое, спешно вооружал и обучал простых пахарей и охотников. Из своих лесов он покуда выходить не торопился, но ведь и его самого там достать не представлялось никакой возможности. И страшнее всего казались Манассии те неумолкающие барабаны, грохот которых слышался теперь даже в самой крепости, даже в покоях бека!

Наконец, он решился просить помощи у каган-бека. И не зная чего ожидать – кары за промедление или милости, бек все чаще начал погружаться в чтение священных книг древних иудейских пророков…

…И по-иному зазвучали с детства знакомые строки!

Вот гневный Иезекииль: "Сын человеческий! Обрати лице твое к Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала, и изреки на него пророчество!" Манассия оторвался от текста и протер уставшие глаза. Князю Роша… Князю Росса? Откуда, из каких варварских эпох это имя пришло в Святую Землю, чтобы остаться в сокровищнице мудрости Востока? А дальше? С трепетом Манассия вновь начал читать: "В тот день, когда народ Мой, Израиль, будет жить безопасно, ты узнаешь это; И пойдешь с места твоего, от пределов севера, – ты и многие народы с тобою, все сидящие на конях, сборище великое и войско многочисленное. И поднимешься на народ мой, на Израиля, как туча, чтобы покрыть землю: это будет в последние дни, и я приведу тебя на землю Мою…" Хазария – милостью Невыразимого и доблестью каган-бека Обадии есть новый Израиль. Сейчас Каганат – на вершине могущества, которое даже не снилось Израилю прежнему, зачахшему далеко на Юге… "И поверну тебя и поведу тебя, и выведу тебя от краев севера и приведу тебя на горы Израилевы." Проклятый князь Черный… Князь Роша?