Виктор Поротников - Митридат

Она сама поговорила с матерью и каким-то образом сумела настоять на своем. Митридат не стал возражать против этого, не расставаться со Статирой в походе было и его тайным желанием.

Прощание Митридата с матерью получилось коротким и натянутым, словно оба стыдились проявлять на людях нежность друг к другу.

Лаодика поцеловала сына в щеку, пожелав ему удачи. Сын торопливо обнял мать, на краткий миг прижав ее к себе. Он шепнул, что будет думать о ней постоянно.

– Хочу в это верить,- негромко сказала царица, заглянув сыну в глаза. После чего Лаодика направилась к своей свите, застывшей на ступенях дворца.

Митридат поспешил к своему коню, которого держал под уздцы царский конюх.

В отряде, сопровождавшем Митридата и его сестру, было триста всадников. Почти все они были воинами Багофана. Половину из них составляли каппадокийцы, половину- армяне. Полсотни конников-греков были людьми Мнаситея.

Кроме вооруженных телохранителей и их предводителей за Митридатом следовали также царские слуги, на попечении которых находились двадцать мулов, навьюченных всем необходимым в дороге. Стояли теплые дни ранней осени.

В селениях, через которые проходил отряд Митридата, крестьяне давили виноград, веяли убранную пшеницу и овес, были заняты сбором плодов. Повсюду люди с любопытством взирали на молодого царя, показывали его детям; девушки по местному обычаю подносили Митридату воду и хлеб.

На пятый день пути взору открылся воинский стан на берегу реки. Вдалеке, на желтом горном утесе, высились стены и башни Амасии. Туда вела узкая дорога, петляя по склонам холмов. Долину окружали горы, поросшие лесом. За ближними горными кручами возвышались исполинские хребты, изрезанные трещинами, с изумрудными пятнами дальних горных лугов. Еще дальше вздымались заснеженные вершины конусообразных пиков, похожие на шлемы армян и каппадокийцев.

Митридат въехал в лагерь при звуках длинных персидских трубкарнаев.

Для него на небольшом возвышении был поставлен пурпурный шатер, перед которым стояли воткнутые древками в землю знамена понтийского войска.

Митридат спешился у шатра.

К нему приблизилась большая группа военачальников. Впереди шел Сузамитра в персидских шароварах и длинном плаще.

– Царю понтийскому привет!- улыбаясь, воскликнул Сузамитра.

– Привет и тебе от царя понтийского,- с улыбкой ответил Митридат.

Они со смехом обнялись и долго тискали друг друга в объятиях.

Затем Митридат увидел братьев Фраду и Артаксара. Узнал и своих царственных родственников, которые пришли к нему весной вместе с Сузамитрой.

Военачальники приветствовали его по персидскому обычаю поклоном, прижимая правую руку к груди, левую- к устам.

От Сузамитры Митридат узнал, что Тирибаз также находится в стане.

– Где же он?- тормошил Сузамитру Митридат.- Почему не пришел встретить меня? Он не болен?

– Здоров,- с усмешкой ответил Сузамитра.- А почему не пришел?.. Занят, только и всего.

– Чем же он занят?- спросил Митридат.

– Играет в кости с Моаферном и Сисиной,- ответил Сузамитра и засмеялся.

Вместе с ним засмеялись Фрада и Артаксар.

– Так эти два плута тоже здесь?- не скрывая радости, вос кликнул Митридат.- Ну, так я сам к ним приду, если они такие занятые! Веди меня к ним, Сузамитра.

Видя, что Митридат направляется куда-то в сопровождении трех молодых военачальников, Статира окликнула его:

– Куда ты, Митридат?- Она стояла возле коня, растирая затекшие после долгой езды ноги.

– Жди меня в шатре,- отозвался Митридат, обернувшись на ходу.- Я скоро вернусь!

Там, куда Сузамитра привел Митридата, действительно шла игра в кости. При виде царя игроки, все трое, вскочили на ноги. Не обращая внимания на царскую диадему, Тирибаз, Сисина и Моаферн поочередно сжимали Митридата в крепких объятиях, трясли его со смехом и радостными восклицаниями.

Тирибаз от волнения слегка заикался. У Моаферна на глазах блестели слезы. Сисина хлопал своего бывшего воспитанника по плечу, то и дело повторяя восторженным голосом:

– Каков стал, а!.. Нет, вы поглядите, друзья, каков он стал!.. Сузамитра, не желая мешать душевным излияниям дорогих Митридату людей, незаметно покинул шатер, где все это происходило. Он вместе с Фрадой и Артаксаром стоял у коновязи, дожидаясь, пока находившиеся в шатре наговорятся, изольют друг другу переполняющие их бурные чувства.

Солнце, окутанное прозрачной дымкой облаков, медленно клонилось к закату, окрасив небо над дальними горами в розоватый цвет.

В шатре остро пахло овчинами и прогорклым оливковым маслом из горящего светильника.

Два человека сидели на подушках, поджав под себя ноги: Тирибаз и Митридат.

Они остались наедине после шумного торжества в царском шатре, после всех церемоний и пира, на котором присутствовали все военачальники понтийского войска и приближенные Митридата. На пиру не было только Тирибаза, Моаферна и Сисины. Эти трое держались с непонятной осторожностью, словно опасались чего-то.

– Для Багофана и Мнаситея мы по-прежнему остаемся разбойниками, заслуживающими казни,- объяснял Митридату свое поведение Тирибаз.- Хоть мы и состоим на царской службе, нас это вряд ли спасет от козней Мнаситея и мстительности Багофана.

К тому же в стане крутится немало соглядатаев Гергиса. За кем они следят? За нами, вот за кем. Не доверяю я всем этим улыбающимся лицам, кинжал можно всадить и с улыбкой на устах.

Митридат слушал Тирибаза, чуть заметно кивая головой: его друг и воспитатель нисколько не изменился, все так же бдителен.

– Ты доверяешь Сузамитре?- спросил Митридат. Тирибаз кивнул.

– Ему доверяю и многим в его окружении, но не всем. Сузамитра приблизил к себе немало случайных людей, став аспаэштаром. А случайные люди, Митридат, часто появляются совсем не случайно,- многозначительно заметил Тирибаз. Он тут же перевел разговор на другое.

– Что это за девушка с тобой, Митридат? Ее лицо мне как будто знакомо.

– Это Статира, моя сестра. Вот, захотела поехать со мной.

– Поладил ли ты со своим младшим братом?

– К сожалению, Тирибаз, младший брат меня ненавидит,- вздохнул Митридат.- Ненавидит за то, что царем стал я, а не он.

– Это неудивительно, клянусь Митрой,- усмехнулся старый воин.- Как относится к тебе твоя мать?

– С любовью,- ответил Митридат и слегка покраснел, его вдруг смутил прямой взгляд Тирибаза.- С того самого дня, когда с меня сняли оковы, мать отнеслась ко мне с полным доверием. Она очень обрадовалась моему возвращению,- поспешно добавил Митридат, стараясь держаться как можно спокойнее.

– Твоему пленению,- поправил Тирибаз.- Ведь ты вернулся не добровольно, но был схвачен воинами хазарапата. Ох, и проклинал я себя все это время за свою неосмотрительную отлучку тогда!