Колин Маккалоу - Женщины Цезаря

— О, Цезарь, мне это очень не нравится! — воскликнула Аврелия, хлопнув в ладоши. — Мы что, легионеры, охраняющие лагерь от внезапной атаки врага?

— Да, мама, думаю, что именно легионерами мы и являемся. Помпея сама, глупая, виновата. Она связалась не с теми людьми и отказывается порвать с ними.

— И в результате мы вынуждены держать ее в тюрьме.

— Не в настоящей же. Будь справедлива! Я не запретил ей общаться с подругами — здесь ли, где-нибудь в другом месте. Они могут приходить и уходить, когда захотят. Даже такие «красавицы», как Семпрония Тудитана и Палла. И этот ужасный Помпей Руф. Но Помпея теперь — жена великого понтифика Цезаря. Нешуточная высота на социальной лестнице, даже для внучки Суллы. Я не могу полагаться на ее здравый смысл, тем более что его у нее нет. Мы все знаем историю Метеллы Далматики. Мы знаем, как ей удалось — несмотря на ее безупречного супруга Скавра, принцепса Сената, — сделать Суллу несчастным, когда тот пытался стать претором. Тогда Сулла отверг ее домогательства, что свидетельствует о наличии у него инстинкта самосохранения. Но можешь ли ты представить себе, чтобы Клодий, или Децим Брут, или молодой Попликола повели себя с осмотрительностью Суллы? Да они вмиг опрокинут Помпею на спинку.

— В таком случае, — решительно сказала Аврелия, — когда ты увидишь Помпею, чтобы сообщить ей о новых правилах, я советую тебе пригласить ее мать. Пусть она присутствует при вашем разговоре. Корнелия Сулла — замечательная женщина. И она знает, какая Помпея дура. Подкрепи свою власть властью ее матери. Бесполезно привлекать меня. Помпея ненавидит меня за то, что я приковала к ней Поликсену.

Решили — сделали. Хотя переезд в Общественный дом состоялся на следующий день, Помпея уже была ознакомлена с новыми правилами. Это произошло прежде, чем она и несколько личных слуг увидели ее роскошные апартаменты наверху. Конечно, она плакала, протестовала, уверяла, что она ни в чем не виновата. Но все было напрасно. Корнелия Сулла оказалась даже строже, чем Цезарь. Если ее дочь будет вести себя неподобающим образом и получит развод по причине прелюбодеяния, она не сможет вернуться в дом дяди Мамерка. К счастью, Помпея не умела долго сердиться, так что ко времени переезда она уже полностью погрузилась в хлопоты переселения своих безвкусных, но дорогих безделушек и планировала покупки, чтобы заполнить то пространство в доме, которое она сочла голым.

Цезарь не знал, как Аврелия переживет изменение своего статуса. Из хозяйки преуспевающей инсулы она превратилась в хозяйку важного здания в Риме, почти дворца. Будет ли она настаивать на том, чтобы по-прежнему вести свои бухгалтерские книги? Порвет ли сорокалетние узы, связывающие ее с Субурой? Но к тому времени, как наступил день его инаугурационного приема, Цезарь уже знал: ему не надо беспокоиться об этой воистину замечательной женщине. Аврелия сказала, что, хотя она лично будет проводить аудит, все расчеты по инсуле отныне поручаются человеку, которого нашел Луций Декумий и за которого он ручается. Оказалось, что большая часть работы, которую она выполняла, не касалась ее личной собственности. Чтобы заполнить дни заботами, Аврелия сделалась агентом более десятка других домовладельцев. Ее покойный муж Гай Юлий Цезарь пришел бы в ужас, узнай он об этом! А ее сын Гай Юлий Цезарь только хихикнул.

Фактически, понял он, то, что он стал великим понтификом, возвратило Аврелии жизненные силы. Его мать присутствовала теперь везде, в обеих половинах здания, она без всяких усилий, безболезненно установила власть над Лицинией, ее полюбили все шесть весталок. Скоро Аврелия, смеялся про себя сын, с головой уйдет в проблемы работы с завещаниями.

— Цезарь, мы должны брать плату за такую услугу, — сказала она с решительным видом. — Сколько усилий! Кошелек Рима должен иметь прибыль.

Но этого он не мог одобрить.

— Я согласен: плата за регистрацию завещаний у весталок увеличит доходы казны, мама, но это лишит простой народ одного из самых больших удовольствий в жизни. Нет. Рим не конфликтует с proletarii. Дать им хлеба да зрелищ побольше — и они довольны. Если мы начнем брать с них плату за их гражданские права, мы превратим их в чудовище, которое в конце концов пожрет нас самих.

Как и предсказывал Красc, выборы Цезаря великим понтификом волшебным образом успокоили его кредиторов. Кроме того, должность обеспечила ему значительный доход от государства, как и троим главным фламинам — Юпитера, Марса и Квирина (Ромула). Три их государственные резиденции стояли на Священной улице, напротив Общественного дома. Впрочем, фламинов было теперь только двое. Не было flamen Dialis — жреца Юпитера. Эта должность оставалась незанятой с тех самых пор, как Сулла разрешил Цезарю снять шлем и плащ специального жреца Юпитера Наилучшего Величайшего. До самой смерти Цезаря другого flamen Dialis не будет. Несомненно, государственный дом этого жреца был обречен на разрушение — с тех самых пор, как двадцать пять лет назад он потерял своего последнего жильца Мерулу. Но поскольку теперь дом находился в компетенции великого понтифика, Цезарь должен будет присматривать за ним. Надо бы прикинуть, что необходимо сделать для этой резиденции, и выделить деньги на ремонт из того неиспользованного жалованья, которое Цезарь получал бы, живи он в этом доме в качестве фламина. Приведя здание в порядок, Цезарь сдаст его в аренду за целое состояние какому-нибудь честолюбивому всаднику, умирающему от желания обосноваться на Римском Форуме. Рим от этого выиграет.

Но сначала Цезарь должен решить вопрос с Регией и канцелярией великого понтифика.

Регия была старейшим зданием на Форуме. Говорили, именно там некогда жил Нума Помпилий, второй царь Рима. Входить во дворец не разрешалось ни одному жрецу, кроме великого понтифика и Rex Sacrorum — царя священнодействий. Впрочем, весталки помогали великому понтифику, когда он приносил здесь жертву богине плодородия Опе, а царь священнодействий приглашал себе в помощь младших жрецов, жертвуя божеству барана в день состязаний.

Когда Цезарь вошел в дом, у него мурашки побежали по телу и волосы встали дыбом — такие чувства внушало ему это здание. Землетрясения то и дело вызывали необходимость восстанавливать его. За время Республики это происходило по меньшей мере дважды. Здание всегда отстраивали на прежнем фундаменте, используя такие же необработанные туфовые блоки. «Нет, — думал Цезарь, оглядываясь, — дворец Нумы никогда не был человеческим жилищем. Он такой маленький, без окон. Форма здания, — решил новый великий понтифик, — была, наверное, выбрана специально. Слишком странная, чтобы предназначаться для чего-то еще, кроме ритуального таинства». В плане дом представлял собой неправильный четырехугольник, ни одна его сторона не была параллельна другой. Какое религиозное значение имел этот дом для людей, которые жили так давно? У него даже не имелось фасада как такового, то есть одной из четырех сторон, которую можно было бы считать передней. Причина, вероятно, заключалась в нежелании обижать богов. Если невозможно определить, каким именно образом ориентировано здание, значит, ни один бог не оскорблен. Да, изначально это был храм, и ничто иное. Именно здесь царь Нума Помпилий проводил первые религиозные ритуалы молодого Рима.