Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)

— На Балтике мы нынче прочно укрепились, там потерпит. Надобно султана отвадить от шведских и мазепских замыслов. Слыхал, крымский хан стара­ется Азов воевать и двинуться на Россию.

Откуда генерал-адмиралу Балтийского флота знать о полыхающих зарницах на юге?!

— Не ведаю, господин капитан-командор.

— То-то, теперь будешь знать. Пойдешь со мной к Азову. Примешь подтачало Азовский флот и оборо­ну на суше. Ты у меня теперь единый начальник мор­ской. В подмогу тебе Скляева и Наума по корабель­ным делам возьмем.

С воронежских стапелей сошел на воду последний корабль, пятидесятипушечный «Ластка». Спустил его строитель Федосей Скляев.

В последние годы он разрывался на части, захва­тила работа на Невской верфи, но не забывал, наез­жал и в Воронеж, где строили корабли по его черте­жам. Здесь заменял его частенько старый дружок по Плещееву озеру Михаил Собакин.

— Амба, — распорядился Петр, — отныне в Воро­неже строить корабли не будем. Мелководье тут, большим кораблям нет хода. В Таврове, Таганроге соору­дим верфи.

Как только окончательно сошел лед, вниз по Дону отправилась флотилия под флагом капитан-командо­ра. 22 апреля Азов приветствовал пушечным выстре­лом десятки кораблей под Андреевским флагом.

В тот день, когда войска Карла XII обложили кре­пость Полтаву, из устья Дона в море вышла флотилия русских кораблей.

На флагманском линейном корабле «Предистина-ция» развевался царский штандарт. Россия впервые демонстрировала морскую мощь на южных рубежах. Заговорили корабельные орудия. Раскаты залпов пу­шек докатились до Стамбула и Бахчисарая.

Первым из Бахчисарая, запыхавшись, примчался султанский посланник Капычи-паша.

— Великий государь, у нас мир с тобой, зачем

пушки стреляют? — укорял он царя.

— Чтобы жерла орудий плесенью не покрылись, прочищаем их порохом. А што у меня мир с султаном, то верно. В знак доброго расположения к нему я даже корабли свои изничтожаю, смотри. — Петр подмиг­нул Апраксину.

В Азове около десяти кораблей сгнили до основа­ния и годятся только на дрова. Один из них пригото­вили для демонстрации, вывели в море и поставили на якорь. Предварительно сняли пушки, убрали мач­ты, такелаж и все железные поделки, снасти. Оста­лась одна древесина. На палубах рассыпали тонкими змейками порох.

Апраксин взмахнул шарфом. На палубах забегали матросы, поджигая порох. Задымились деки, в от­крытые порты повалил дым.

Через неделю прибыл посланник из Стамбула. С ним разговаривали по-другому:

— Клянусь Кораном и пророком Магомедом, что султан в мыслях не имеет воевать с русским госуда­рем, — кланяясь Петру, распинался гонец визиря.

— А ты поживи у нас денек-другой, а мы грамоту султану отпишем.

Пока писали грамоту, над морскими просторами гремели пушечные залпы. Апраксин отрабатывал ма­невры кораблей. Посланец оглох от оружейного гро­хота и молил поскорее отпустить его в Стамбул.

— Поезжай и передай султану, — напутствовал его перед отъездом Петр, — что ныне царское величе­ство с Портою свято и нерушимо мир содержать будет, ежели султанское величество не начнет войны и не учинит помощи своим войском неприятелям его цар­ского величества.

Посланец с поклоном принял грамоту:

— Великий султан беспременно подтвердит мир­ные статьи договора с тобой, великий государь.

В самом деле, не прошло и месяца, как в Стамбуле поняли, что у царя есть веские «морские» аргументы для диалога с султаном. Посол Петр Толстой сообщил из турецкой столицы радостную весть:

«Извольте быть безопасны от турок и татар,разве татары какие-нибудь малые сделают воров­ски. Уповаю, что вор Мазепа не может здесь ничего сделать к своей пользе. Султан наикрепчайшие ука­зы в Крым и протчие подданные орды… дабы ни один за границу не был пропущен».

Все как раз сошлось ко времени. В конце мая Меншиков просил царя срочно прибыть к войскам.

Отдав последние распоряжения Апраксину, царь вызвал Наума Сенявина, Федосея Скляева, Михаила Собакина.

— Нынче я к войску отъезжаю, баталии генераль­ной со шведами, видимо, не миновать. — Петр испы­тующе ощупывал взглядом стоявших перед ним мо­ряков. Двадцать лет минуло с тех пор, как он с юных лет познал этих ребят на Плещеевом озере, на кораб­лях в Балтийском море, бывал с ними в схватках с не­приятелем. — Прежде привелось мне с вами бок о бок на морской стезе побывать, опора ваша флотская на­дежна. Потому поедете со мной. На море един за всех и все за единого.

Бывшие преображенцы просияли, переглянулись. «Не каждому генералу такое слыхать приходится». Наум нашелся- — ответил за всех:

— Чаем, господин капитан-командор, бомбардир­ские навыки не позабыли, да и шпагою владеть не ра­зучились.

— Спасибо за службу. — Петр подошел, похлопал по плечу каждого, подмигнул Скляеву. — А насчет шпаги, Федосейка, чаю, не позабыл, как Федор Юрьич в Москве отчитывал тебя, годков десять тому назад…

Начало лета 1709 года в Малороссии выдалось обычное для этих мест. Знойная пора еще не наступи­ла, но в полдень пекло нещадно. Изредка, раз в неде­лю, набегали тучи, гремела гроза, но вскоре небо про­яснялось, и солнце вновь вступало в свои права, — па­лило пуще прежнего.

Для шведской армии, осадившей Полтаву, после суровой зимы, казалось, наступило благодатное вре­мя. Тем более, что король с нетерпением ждал помо­щи: из Крыма — татарской конницы, из Польши — войска своего ставленника короля Лещинского. Одна­ко время шло, как миражи таяли посулы союзников, а стойкость защитников Полтавы возрастала. Двад­цать штурмов отразили солдаты полковника Келина за два месяца.

Сразу по прибытии в армию царь собрал военный совет и, открывая его, сказал:

— Полтаве тяжело, ее выручать будем. Но надо шведа проучить генерально, на земле нашей.

Одним из первых высказался фельдмаршал Шере­метев:

— Пехоту и кавалерию надобно немедленно пере­правлять через реку. Соорудить ретраншемент тыль­ной частью к реке Ворске и чинить диверсию. Ежели шведы сунутся, фланги ихние атаковать из-за реки.

Генерал Яков Брюс вел себя более осторожно:

— Полагаю, спасти Полтаву от капитуляции сле­дует також ретраншементом, посадив в сию земляную крепость пехоту повыше города, на флангах конницу выстроить. Супротив Полтавы оборону занять с реду­тами. Следует ожидать нападения шведов на сии на­ши укрепления, после чего их атаковать.

Выступили и другие генералы. Кто-то предлагал выступать без промедления, пока шведы не опомни­лись, другие поговаривали, не отпустить ли шведов за Днепр.

Петр выслушал всех, поразмышлял, а через два дня прекратил все споры.

— Сия схватка с Карлом — главное дело кампа­нии. Почнем пока разволакивать, потрошить шведов потихоньку, а в то время переправлять наши войска через реку, строить ретраншемент.