Иван Фирсов - Гангутское сражение. Морская сила

Для порядка Петр послал коменданту парламентера с ультиматумом. Тот, ухмыляясь, прочитал циду-лю и вернул парламентеру, помахивая ладонью, давая понять, что ответа не будет…

Стены цитадели спускались впритык к береговой насыпи, ограждая порт и гавань от неприятеля. Сюда с моря то и дело беспрепятственно приходили и отсюда уходили транспорты с припасами и войсками. Вход в залив заперла шведская эскадра.

На Балтике штормило, но шведы медлили, подходить к Котлину побаивались. Обрадовало царя донесение Крюйса:

«Сентября в 28 день видели мы в море 3 неприятельские фрегата, только были близь в 20 верстах, и они тогда ж все поворотили назад, а после того никаких не видели; сего октября в 3 день хочу я с Божиею помощью по Вашему Царского Величества Указу со флотою, которая еще состоит в 17 кораблях, отсель идти, ежели еще я какого Вашего Царского Величества Указу не получу».

Прочитав донесение, Петр недовольно поморщился: «Рановато Крюйс в теплые квартиры просится». Пришлось объяснить. «Нашему флоту (в 17 кораблей), при Кроншлоте стоящему, еще некоторое время на море побыть, хотя бы до половины сего месяца, или оставить из них 10 кораблей и над ними доброго командира, для того чтоб неприятель не так смело подступал и диверсии б не учинил».

Там, на море, покуда надежно все, а здесь, вокруг Выборга, одни неприятности. Петр ходил по болотистым топям, чувствовал на себе тяжелые взгляды молчаливых преображенцев. А шведы громыхали из тяжелых орудий, выбивали солдат из осадных траншей.

Апраксин кряхтел:

— Не нравится, Петр Лексеич, мне здесь. Будто азовское первое сиденье. Беззубые мы. На дворе к зиме дело.

— Сам вижу, — хмурился Петр, — погодим малость.

На что надеялся, неизвестно, но как-то подошел Наум Сенявин:

— Дозволь, господин капитан-командор?

— Валяй, — махнул рукой Петр, не то с досады, не то сердясь: «Не до тебя, мол».

— Мы с Ермолаем тутось в окрест, у рыбаков, раздобыли пяток лодок.

— Ну-ну, — вдруг загорелся Петр.

Наум кивнул на залив:

— Швед-то в наглую бродит, без конвоя. Дозволь нам в ночь диверсию спроворить. Надобно им взбучку дать, проучить.

— Зови борзо капитана Бахтиарова да Щепотева.

Вместе с Бахтиаровым, Щепотевым и Сенявиным

Петр спустился вниз, к небольшой скрытой бухточке. Там у берега подбивало ленивой волной пять рыбацких лодок. Вечерело, вдали из-за мыса, будто поддразнивая, показались три купеческих брига. На море заштилело, и они с обвисшими парусами еле-еле плелись к Выборгу.

Петр стремительно повернулся к Бахтиарову:

— Подбери охотников из преображенцев, четыре-пять десятков. Пойдешь командиром вместе с Щепотевым. Тебе в подмогу флотские люди Сенявин и Скворцов. Без мешкоты отправляйтесь.

Собирались бегом, в туманных сумерках оттолкнули лодки. Гребли дружно, налегали на весла, но купцы куда-то исчезли. Впереди на воде зачернело тенью большое судно.

— Суши весла, — скомандовал Сенявин.

На корме одномачтового бота затеплился огонек.

— Гляди-ка, пушки торчат, — заметил первым Щепотев.

— Раз пушки, наверное, бот, людишек поболее наших, — определил Скворцов.

— Передай на лодки, — сказал Щепотев, — атаковать будем.

— Стало быть, на абордаж брать, борта низкие, — уточнил Сенявин, — заходить будем с двух бортов. Поначалу гранатами закидаем.

Схватка была длительной и кровавой. Наверху оказалось три-четыре вахтенных шведа. Остальные ужинали в каютах и кубриках.

Первыми на палубу вспрыгнули почти одновременно с двух бортов Щепотев, Сенявин, Скворцов, Бахтиаров. Загремели выстрелы у входа в каюты и около люка разорвались гранаты.

Шведов оказалось больше сотни, но у русских рукопашную трудно выиграть. Сражались на шпагах, кололи штыками, давили голыми руками, бились насмерть.

Шведов оказалось в два раза больше. Но моряки народ стойкий, да нашим и отступать было некуда, абордажные лодки давно исчезли в темноте. В конце концов русские оказались крепче. Больше двух десятков шведов, оставшихся в живых, штыками загнали в кубрик и захлопнули сверху люк. Снизу вдруг раздался женский визг, — как оказалось, шведы от нечего делать забавлялись с девками.

Осмотревшись, раненый Наум Сенявин принял команду. В живых из русских осталось тринадцать человек. Из них без ран четверо. Первым делом скинули за борт убитых шведов.

— Ермолай, садись на руль!

Остальные помогли Науму поднять парус. Едва набрали ход, кто-то крикнул:

— Шведы по корме!

Сенявин оглянулся. В предрассветной мгле из глубины залива под всеми парусами спешили шведы на помощь сторожевому боту «Эсперн», попавшему в беду.

— Видать, такой же собрат, — проговорил Скворцов, удерживая штурвал здоровой рукой.

— Нам не привыкать. Подверни влево на два румба и держи руль прямо, не отворачивай. Пусть отведают своих родных гостинцев.

Возиться долго не пришлось. Пушки оказались заряженными. Первое ядро легло аккурат перед носом шведского бота. Второе просвистело над палубой, оставив дыру в парусе. Шведы, видимо, решили не испытывать судьбу, отвернули в сторону.

На берегу, в лагере, всю ночь не спали, прислушивались к отдаленному гулу, редким выстрелам пушек.

Из реляции партикулярного боя на море:

«Со шведской стороны побиты капитан Малеген Грий, поручик Лан, который командовал над взятым судном, Ян Гол, Ян Эреншилъд пропал безвестно, унтер-офицеров — 2, капралов — 6, рядовых — 63, которые телами сочтены, матросов — 2.

В полон взято боцманов — 2, солдат — 24.

Ружья: пушек — 4, фузей — 57, шпаг — 53, также и иного багажу немало.

С нашей стороны побиты командир господин Ще-потев, капитан Емелъян Бахтиаров, бомбардир Ав-тоном Дубасов, гренадер — 30 человек.

Безвестно пропали бомбардиры Петр Головков, Наум Ходанков.

Ранены: из бомбардиров Наум Сенявин, Иван Турков, Василий Осипов».

Встречал победителей сам Петр, расцеловал Сеня-вина, принял от него шведский флаг, осмотрел бот.

— Доброе судно.

На палубе ступить было некуда, всюду лужи крови.

— Шведы насмерть бились, вишь, офицеры верны присяге, все полегли, — заметил Петр. — Девки-то откуда?

— Гулящие, — засмеялся Сенявин, — швед слаб на передок, не может без бабы, а нам на руку. Тепленькими накрыли.

Из реляции: «Гренадер 7 человек, купно и с прочими оставшимися пожалованы все в офицеры».

В крепости шведы горевали: русские взяли верх на море. Вроде бы и кораблей русских не видно, и к Выборгу они не подступятся никак, но свой шанс не упустили.

После недолгого раздумья Петр решил осаду свернуть, но на победной ноте.

— Прав ты был, — согласился он с Апраксиным, — поспешишь — людей насмешишь. Не везет мне на сухом пути. Выборг-то, как и другие крепости, морем воевать сподручнее. Мортиры и бомбарды по болоту долго тащить. Но Брюс с разведкой проморгал.