А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

Когда он размышлял у этой карты в тиши своего кабинета и читал доклады Янушкевича, то ему начинало казаться, что Николаша напрасно распыляет силы в трёх расходящихся направлениях – на Берлин, на Кенигсберг в Восточной Пруссии и на Австрию.

Не так давно Государь согласился с военными, что обстановка Русского театра войны настоятельно требовала наступления на Австро-Венгрию. Потом французский Генеральный штаб устроил панику и ещё до начала войны, на франко-русском совещании в Шантильи, убедительно доказал, что общие интересы союзников могут потребовать энергичной атаки русской армии на Германию ради спасения от разгрома Франции. Французы согласились тогда ещё с одним, восточнопрусским направлением удара…

Поэтому в новом стратегическом плане войны Генштаба, подписанном Николаем, фигурировал в качестве второго направления наступления поход на крепость Кенигсберг. Но если иметь в виду наступление на Берлин от Варшавы, которого теперь требовали французские союзники и телеграфно, и устами посла Палеолога, следовало бы отказаться от операционного направления на Кенигсберг в пользу сосредоточения больших сил против Берлина… Николаша, ломая своей волей стратегический план «двух направлений» – австрийского и восточнопрусского, добавил к нему ещё и третье, то есть совершенно не подготовленный удар на столицу Германии.

Государь нимало удивился у карты такому распылению сил, взятию их с утверждённого главного направления и переводу туда, где не было создано ещё кулака армий и корпусов для наступления, а торчали лишь растопыренные пальцы второочерёдных дивизий…

И хотя сомнения в правильности нового плана кампании, намеченного Николашей и его начальником штаба генералом Янушкевичем, время от времени просыпались в душе царя, он считал для себя невозможным вмешиваться в работу Ставки и хотел их высказать амбициозному дядюшке не в переписке, а тактично скорректировать с глазу на глаз при встрече в Барановичах..

10 августа, в воскресенье, Николай получил из Ставки доклад, в котором Верховный Главнокомандующий вскользь сообщал об удачном окончании на немецкой территории, под Гумбинненом в Восточной Пруссии [129] Гумбиннен – с 1946 г. город Гусев в Калининградской области. 7 (20) августа 1914 г. 1-я русская армия нанесла крупное поражение основным силам 8-й немецкой армии. Это заставило германское командование снять войска с Западного фронта, остановив наступление на Париж, чтобы спасти Восточную Пруссию. , двухдневных боёв 1 –й армии против двух с половиной германских корпусов, отошедших на запад. Царь и представить себе не мог, что его любимый дядюшка Главнокомандующий, из-за личной неприязни к одному из участников сражения под Гумбинненом, генералу Епанчину, будет всячески преуменьшать победный исход этого дела, повернувшего собой весь ход войны не только в этой первой кампании русской армии, но и на последующие годы…

Ни штаб 1-й армии, ни командующий Северо-Западным фронтом Жилинский, ни Ставка сразу не отдали себе отчёта в размерах успеха, одержанного под Гумбинненом, где 27-я дивизия генерала Адариди, как на полигоне, расстреляла корпус немецкого генерала Макензена и обратила его в такое паническое бегство, что хвалёные немецкие солдаты во главе своих офицеров пробежали за один день 15 вёрст в свой тыл, вызвав панику и там.

Ошеломляющий разгром Макензена вызвал столь сильный упадок духа у командующего 8 –й германской армии генерала фон Приттвица, что он переоценил силу русских войск в четыре раза. Между Ренненкампфом и Самсоновым [130] Самсонов Александр Васильевич (1859 – 1914) – русский генерал от кавалерии. В начале Первой мировой войны командовал 2-й армией, потерпевшей поражение по вине Жилинского и Ренненкампфа. Покончил жизнь самоубийством. ему примерещилась ещё одна русская армия, наступающая от Гродно. Сгоряча он донёс в Главную квартиру в Кобленце о своём решении очистить Восточную Пруссию и отступить за Вислу…

Вильгельм был взбешён и растерян: оставить в первые дни войны русским Восточную Пруссию – колыбель Гогенцоллернов и всего прусско-германского государства – означало для него и его окружения, вышедшего в основном из старинных юнкерских родов Кенигсберга и окрестностей, душевную и политическую катастрофу. И хотя знаменитое шлифеновское «правое крыло» на Французском фронте уже нависало над Парижем и от агентов Отдела IIIВ было известно, что французское правительство собирается бежать из столицы в Бордо, в решительную минуту войны на решающем направлении Кайзер и начальник его штаба Мольтке-младший совершили роковую ошибку. Они распорядились немедленно перебросить с Западного фронта на русский шесть корпусов, убрать от командования генералов Макензена и фон Приттвица и назначили вместо них призванного из запаса генерала фон Гинденбурга, а начальником его штаба – героя захвата Льежа генерала Людендорфа.

Россия, не имевшая надёжной стратегической разведки, и Франция ничего этого не знали. К тому же бездарная чванливость русского Верховного Главнокомандующего и генерала Жилинского, а также совершенно неспособного выполнять задачи кавалерийского начальника 1-й армии Хана Нахичеванского, который не только не преследовал конницей бегущего противника, чтобы сделать его поражение окончательным и бесповоротным, но отвёл её в тыл, не ведя даже разведки, принесли немедленно свои горькие плоды. Ставка и штаб Северо-Западного фронта, убеждённые в том, что немцы отходят к Кенигсбергу, стали усиленно толкать в этом ненужном направлении 1-ю и 2-ю армии.

Идти в обход Мазурских озёр с запада назначена была 2-я армия, хотя она и потерпела больше всех от спешки, вызванной понуканиями Палеолога и тыловыми неурядицами, включая неоправданные перемещения командиров корпусов и дивизий. 13-й корпус выступил в поход вообще без командира: генерал Клюев, вызванный с турецкой границы, нагнал незнакомый ему корпус, данный под его командование, уже в Белостоке.

По своему составу войска корпуса генерала Клюева состояли на две трети из запасных, мобилизованных в первопрестольной столице и считались, подобно Московскому гарнизону, распущенными. Их новый командир, обгоняя верхом колонны своих солдат на марше, с удивлением обратил внимание на то, что подразделения не имеют воинского облика.

– Это не солдаты, а какие-то переодетые мужики!.. – в сердцах бросил он своему адъютанту. – И идут не маршем воодушевлённых к победе воинов, а словно шествие богомольцев…

Командующим 2-й армией вместо престарелого штабного генерала из Варшавского военного округа с чистейшей немецкой фамилией – Рауш фон Траубенберг – был назначен генерал-кавалерист Самсонов, человек выдающейся личной храбрости. Ещё кадетом он заслужил солдатского Георгия, а в Маньчжурскую кампанию – 4-ю и 3-ю степени этого ордена. Но он никогда не командовал ни корпусом, ни даже пехотной дивизией. Чины штаба его армии были неопытны в своём деле и случайны по отбору, поскольку всех лучших офицеров генерал Жилинский перевёл к себе в штаб, где они закисали от его самодурства и фанфаронства.